Усмехнувшись, Уайтлоу покинул «гостеприимный» дом.

Но, уезжая из Хайкрос, он, казалось, слышал мерное, как стук лошадиных копыт: «Мертв… мертв… мертв…»

— Будем надеяться, что детеныш Кристиана мертв.

Раймонд Уолчемпс ходил из угла в угол.

— Семь лет — срок немалый, — тихо сказал отвернувшийся к окну мужчина.

— Проклятие! Кто мог подумать, что Кристиан высадит их на берег? Если эта мерзкая девчонка сказала Уайтлоу, что она видела двух англичан в Санто-Доминго, мы можем считать, что эти семь чет нам дарованы милостью Божьей. Господи, я уже думал, что мы в безопасности, когда этот корабль пошел ко дну! Интересно, дон Педро знает?

Собеседник Раймонда ответил не сразу.

— Боюсь, что нет.

— Проклятие на его душу! Мы должны были убедиться в том, что они мертвы.

— Мы? — переспросил тот, что был у окна.

— Ах да, я забыл, что ты всегда питал отвращение к насилию. Радуйся, что корабль затонул и никто не знает, где мы были в тот момент. Кристиан бы нас не пожалел, и ты напрасно жалеешь его, как, впрочем, и девчонку. Она была для нас опасна.

— На каком берегу ты стал бы их искать? Там же куча островов. Ты знаешь, где их оставил Кристиан? Нет. Все равно не удадось бы их найти. Я надеялся, что мы можем забыть о том, что случилось тогда, и спокойно жить дальше.

— Забыть? Забыть, о том, что Елизавета все еще здравствует? Забыть о нашей цели? Изменить истинной вере? Я буду молиться за то, чтобы пришла еще одна Варфоломеевская ночь. Тогда мало было пролито крови еретиков.

Собеседник вздохнул:

— Не думаю, что кровопролитие приведет нас к цели.

— Это единственный путь!

— Переворот может стоить нам всего. К власти придут не те люди. Как бы мне ни хотелось восстановления в Англии истинной веры, испанское вторжение для моей страны страшнее, чем королева-еретичка.

— Только так можно скинуть Елизавету с трона! И едва они начнут борьбу с еретиками, у власти окажемся мы.

Товарищ смотрел на Уолчемпса с жалостью.

— Пока мы сидим тут в бездействии, Елизавета правит страной. Помни об этом!

— Помни и то, мой нетерпеливый друг, что мы живы. В отличие от других наших сподвижников. Многих уже взяли под стражу. Участь сия не миновала даже Норфолка. Когда Сесил перехватил послание Ридольфи, жизнь наша висела на волоске. Счастье, что он ничего не узнал о нас. Видимо, Бог пожелал, чтобы мы оказались в стороне от заговора. Я уже потерял счет священникам, которым давал приют за последние годы. Я даже в лицо всех припомнить не могу. Но они больше пользы принесли нашему делу, чем любая резня. Быть может, наше предназначение в том, чтобы помогать людям, которые стоят за наше дело.

— Ты так красиво говоришь! Ну что же, ты ведь не страдал эти годы? Ты жил припеваючи. У тебя были и деньги, и власть, и положение. Тебе ведь не хочется все это потерять? — язвительно проговорил Уолчемпс. — Так вот, молись-ка ты лучше, чтобы те, которых высадили на острове, были мертвы, не то придется нам гнить на континенте, а что более вероятно — положить головы на плаху здесь, в Англии.

— Тетя Квинта! Артемис! — Валентин открыл дверь в уютную гостиную и остановился на пороге.

— Валентин! — воскликнули дамы.

Квинта, высокая и худая темноволосая женщина лет пятидесяти, пошла навстречу племяннику.

— Здравствуй, тетя Квинта. — Валентин обнял и поцеловал ее. — Добрый вечер, Артемис. — Он сжал сестренку в объятиях. Та рассмеялась и расцеловала молодого человека. — Как твоя нога? Лучше?

Артемис была не очень похожа на брата, но волосы у нее были такие же темные и такие же вьющиеся и все норовили выбиться из косы, которую она короной уложила вокруг головы.

— Прекрасно! Бэзил жив! Я так счастлива, что совсем перестала хромать. Я могу сейчас хоть пешком дойти до того острова.

И тут капитан заметил в комнате еще двух человек. Мужчина встал.

— Я приехал из Лондона на прошлой неделе и зашел засвидетельствовать свое почтение вашим родным. Боюсь, что я несколько поторопился. Мне казалось, вы уже возвратились в Холл и сообщили им о Бэзиле. Я приходил, чтобы пожелать вам доброго пути. Когда я узнал, что вас здесь не было, я, как бы сказать, не мог не поделиться с ними новостями.

— Добрый вечер, Роджер. — Валентин кивнул и повернулся к женщине, которая сидела в кресле рядом с Роджером Пенморли. — Здравствуйте, Гонория.

— Здравствуйте, Валентин. — Она улыбнулась молодому человеку. — Давно мы вас не видели. Вы все плаваете, а о друзьях и родных совсем забыли.

— Мы были настойчивы до неприличия. Выспросили у Роджера все, что он слышал о Бэзиле. — На щеках Артемис выступил румянец. — Знаешь, мне и не хочется, чтобы ты уезжал, и хочется, чтобы ты поскорее уехал. Ты привезешь нам Бэзила, нашего милого, любимого Бэзила.

— Бог услышал твои молитвы. — Квинта взглянула па племянницу, а потом повернулась к гостям: — Прошу к столу. Для нас уже поставили приборы.

— Нам, право надо уходить. Мы злоупотребляем вашим вниманием. — Роджер, несмотря на кажущуюся сердечность встречи, не был уверен в том, что Валентин рад гостям.

— Я очень прошу вас остаться и пообедать с нами, — сказал капитан. — Прошу меня простить, но я должен вас покинуть на иремя. Мне нужно переодеться.

— Конечно, конечно. Из Лондона путь нелегкий, — согласился Роджер.

— Честно говоря, я ехал из Плимута, «Мадригал» стоит на якоре в плимутской гавани. Мои ребята снаряжают корабль.

— Я удивлен. Мне казалось, что Фалмут ближе к Холлу.

— У меня были дела в Плимуте.

— Ах да! Сэр Хэмфри Джилберт — ваш поставщик, не так ли? Если вам только понадобится… Впрочем, в другой раз. Я с нетерпением жду возможности поговорить с вами за обедом. Очень хотел бы услышать подробности вашего плана спасения Бэзила.

Роджер и Бэзил были старыми друзьями. Они часто встречались при дворе, любили поговорить. Сходство характеров сблизило их. Каждый считал другого приятным собеседником и единомышленником.

— Я скоро вернусь. — И Валентин вышел из комнаты.

Он не прошел еще и половины коридора, как услышал позади себя торопливые шаги. Тетя догоняла его.

— Мой дорогой, мне не хочется тебя задерживать, но я должна знать, как эту новость восприняли Элспет и сэр Уильям. Мне не хотелось говорить об этом в присутствии сэра Роджера и Гонории. Ты ведь сказал им о Бэзиле, да?

— Да. Сказал. — Молодой человек провел рукой по лицу и вздохнул.

— Трудное положение. А как Саймон?

— Саймон не знает.

— Нет?

— Что, если…

— Что, если Бэзила нет в живых? Было бы несправедливо по отношению к мальчику зародить в нем пустые надежды. — Квинта высказала опасения Валентина. — Как бы я хотела, чтобы судьба пощадила Артемис! Она обожала Бэзила. Он был ей вместо отца. Как она расстроится, если… Нет, не буду даже думать об этом. Бэзил должен быть живым. Теперь, когда мы обрели надежду, было бы жестоко отнимать ее у нас. Ладно, иди, Валентин. Мы будем ждать тебя в гостиной. Я знаю, что ты скоро уедешь от нас. Скажу тебе одно: что бы ты ни нашел на этом острове, прими как данность. Так было угодно Богу. Пожалуйста, помни это.

До самого горизонта простиралась водная гладь. Ближе к берегу цвет морской воды менял оттенок, на отмели становился бледно-зеленым. У дальнего мыса, поросшего высокими пальмами, бились о скалы волны.

Причудливая цепочка из отпечатков босых ног вилась у самой воды. Но набегал прилив и слизывал эти нестойки — свидетельства человеческого присутствия.

— Он был здесь, Лили! Смотри, это его следы! — крикнул избежавший вперед Тристрам и упал на колени перед следами тяжелых лап.