Все кончено.

Выйдя из часовни, Валентин пристально посмотрел в глаза своему верному слуге и шепнул:

— Ты знал?

Турок кивнул:

— Мустафа видеть — смерть летать. Он уходить, Мустафа тоже. Мустафа все понимать. Честный человек.

— Пошли, Саймон. — Валентин положил племяннику руку на плечо.

Саймон зарыдал.

Лили Кристиан скакала на Весельчаке по узкой тропинке, идущей по самому краю скалистого берега. От быстрой езды она раскраснелась, волосы ее растрепались, сердце стучало. Осталось проехать пустошь, и за мысом откроется бухта. Лили пришпорила коня. Сердце колотилось как бешеное. На горизонте показался силуэт корабля. Это был «Мадригал». Валентин Уайтлоу возвращался в Равиндзару.

— Пошли, Весельчак, — прошептала Лили на ухо своему любимцу. — Пошли домой.

Белый конь полетел как птица.

Лили вошла в дом через флигель, стараясь остаться незамеченной. Она готовила Валентину сюрприз. Она будет выглядеть не хуже Гонории.

Переодевшись, Лили выпорхнула из комнаты и помчалась в гостиную, где ждал ее Валентин.

Перед дверью она остановилась, отдышалась. Затем вошла.

Уайтлоу стоял у окна и смотрел на берег. Точно так же она столько дней подряд оглядывала горизонт, надеясь увидеть паруса «Мадригала».

Лили не заметила, как он повернулся. Только поняла вдруг, что смотрит в его глаза и чувствует то странное головокружение, которое испытала, когда впервые заглянула в эту бирюзовую глубину. Взгляд его был похож на взгляд голодного хищника, который увидел добычу.

— Валентин! — воскликнула Лили.

— Что? — холодно откликнулся он, будто перед ним была незнакомка.

— Валентин…

— Господи! — Он, наконец, узнал свою русалку и засмеялся: — Что ты с собой сделала?

— Я думала, тебе будет приятно, — пробормотала Лили.

— Приятно? Я вернулся домой, чтобы увидеть, как самая красивая женщина в мире скачет вдоль обрыва на этом проклятом жеребце… И что я вижу теперь? Моя рыжеволосая бестия вдруг превращается в прилизанную пуританку! И после этого я должен быть доволен? Редко мне доводилось испытывать подобное разочарование. Может, ты объяснишь мне причины этих… этих перемен? — спросил он, обходя ее кругом.

На Лили было серое шелковое платье, закрытое, без украшений, если не считать маленького белого воротничка и манжет. Но самым страшным преступлением в глазах Валентина было то, что она заплела свои чудесные густые волосы в косу и спрятала ее под чепцом без единой кружевной оборочки.

— Я всего лишь хотела выглядеть прилично. Я думала, что тебе это понравится. Я сделала это для тебя. — Лили была, готова заплакать.

Он сейчас уйдет, и все между ними будет кончено. Опустив голову, она ждала, что дверь хлопнет.

И вдруг Лили почувствовала, как он расстегивает крючки па ее платье.

— Валентин! Что ты делаешь?!

— Освобождаю тебя от этого барахла, — прошептал он и лизнул ее ухо, потом тихонько куснул в шею.

Несколько мгновений — и платье упало к ее йогам. Еще миг, и Валентин сорвал с ее головы безобразный чепец и бросил его на пол. С удивительным проворством он расплел толстую косу. Темно-рыжие волосы упали на ее плечи, словно тяжелое шелковое покрывало. Затем Валентин развернул любимую к себе, заглянул в глаза и тихо сказал:

— Осталось сделать кое-что чего мне так недоставало.

— Прррааккк! Поцелуй нас, сладенькая! — закричал попугай.

— Спасибо, Циско, именно, это я и хотел сказать. — И Валентин прильнул к губам Лили.

— Да здравствует королева Англии Елизавета!

В платье из золотой парчи, в малиновом плаше, в короне королева Елизавета проезжает по улицам столицы своего королевства. Королева Елизавета, благословленная на царствование в сентябре тысяча пятьсот тридцать третьего года, празднует сегодня свое пятидесятилетие. Четверть века правила она страной. Единственная дочь короля Генриха VIII и Анны Болейн, так несчастливо окончившей свою жизнь, сумела не только завладеть троном, но и превратить годы своего правления в то, что позднее будет названо Золотым веком Империи.

— Господь, храни королеву!

В небе развеваются знамена. Бьют барабаны. Гремят трубы. Следом за королевой верхом на гнедом коне едет главный конюх ее величества. Под уздцы он ведет белую лошадь в золоченой попоне — любимицу царственной особы. За ним едут начальник королевской гвардии и конные гвардейцы. Затем — придворные. Уздечки коней усыпаны драгоценными камнями. Потом выезжают священнослужители, главы гильдий и прочая знать.

Узкие улицы города запружены людьми самого разного рода: от простолюдинов и жителей окрестных деревень, приехавших поглазеть на праздничную процессию, до нарядных господ в каретах и верхом. Перед каретами знати идут слуги в бархатных ливреях. Ударами кнутов они разгоняют народ, чтобы освободить путь своим господам. При этом крики и проклятия задавленных или покалеченных в расчет не принимаются. Повсюду из окон трехэтажных домов на улицу выглядывают люди. В дверных проемах стоит народ. Со всех сторон на мостовую летят цветы: и нежный скромный розмарин, и лаванда, и красные и белые розы — символ династии Тюдоров, — все они ложатся ковром, устилая путь ее величеству.

— Да благословит Господь мой славный народ! — повторяет Елизавета.

Сэр Валентин Уайтлоу, недавно посвященный в рыцари королевой, стоит на украшенном цветами балконе. Рядом с ним в темно-зеленом бархатном плаще, расшитом золотом и жемчугами, — его леди. Волосы ее отливают червонным золотом.

Леди Лили Франциска Уайтлоу прижимается к мужу. Он что-то шепчет ей на ухо, и она вспыхивает. В ее зеленых глазах светится любовь. Рука Валентина скользит по округлившемуся животу жены. В этот момент внутри шевелится ребенок. Лили удивленно смотрит в улыбающееся лицо мужа. Она знает, что и любимый почувствовал первый толчок нового человека, которому они дали жизнь. Скоро им предстоит вернуться в Равиндзару. «Мадригал» стоит в лондонском порту, и команда корабля ждет приказа капитана.

Рядом с сестрой стоит Тристрам Кристиан — законный наследник старинного дома Кристианов. Не беда, что он пока мал и поэтому живет с Валентином и Лили в Равиндзаре. Рискуя свалиться, Тристрам то и дело перегибается через перила, чтобы получше разглядеть процессию. Лицо мальчика расплывается в улыбке всякий раз, как он оглядывается на своих давних друзей, наблюдающих за развернувшимся на улице действом с того же балкона. Двое мужчин, один низкий и темноволосый, другой — белобрысый гигант, качают на руках орущих младенцев. А Тилли — гордая мать тройняшек — держит свою единственную дочь, мирно посапывающую во сне. Тилли улыбается мудрой улыбкой женщины, прекрасно понимающей, что теперь и ее муженек, и зять едва ли смогут найти время и силы для проказ и шалостей.

Дульси Уайтлоу протиснулась между сестрой и братом. Темные глаза ее горят от восхищения, а маленькие ножки в шелковых туфельках никак не могут устоять па месте. Ее смех и восторженные возгласы рождают улыбки.

Здесь находятся все члены семьи Уайтлоу и близкие друзья. Квинта, сэр Роджер, Артемис и их дочь Элизабет Мэри Роз. В Равиндзару они поедут вместе. Джорджа Хагрэйвса почти не видно из-за стоящей рядом с ним женщины, выше его на целую голову. Но их нисколько не смущает разница в росте. Восхищенно глядя сверху вниз на своего жениха, леди улыбается его шуткам. Справа от Валентина, положив правую руку на рукоять ятагана, стоит Мустафа. Его лицо преображается неким подобием улыбки, когда он смотрит на своего господина и его леди.