— Но я рассказала вам о пещере только после того, как вы дали слово взять меня с собой на корабль! — возмутилась Лили. — Вы были готовы нарушить честное слово?!

Валентин расхохотался, чем еще больше привел ее в ярость.

— Я дал тебе слово, что возьму на «Мадригал», но не обещал доставить в Вест-Индию. Ничего я не нарушал. Первым пунктом в нашем путешествии была Равиндзара. Так что, дорогая, не обессудь.

— Вы обманщик! Ловкач! — взорвалась Лили.

— Но были у меня и другие соображения. Я решил, что на борту «Мадригала» ты будешь в большей безопасности, нежели в любом другом месте. Не думаю, конечно, что сэр Раймонд снова попытался бы убить тебя. Но кто знает… Я никогда не простил бы себе, если бы что-то случилось с тобой. И еще: мы знаем имя одного из предателей, но не знаем других. Так что опасности можно ждать с любой стороны. Сэр Раймонд — птица высокого полета. Не исключено, что другие заговорщики тоже принадлежат к его кругу, а значит, могут быть в числе самых доверенных людей. Пока ты единственная свидетельница. Если в дневнике Бэзила мы не найдем доказательств против сэра Раймонда, твои показания будут очень важны.

Лили с трудом сдерживала слезы. Она нужна ему только как свидетельница против сэра Раймонда. И все! Остальное его не волновало. Он не видел в ней женщины, не видел…

— Игра. Все для вас лишь игра, — с горечью произнесла Лили. У нее закружилась голова, и она покачнулась. Но с гневом отбросила руку, готовую поддержать ее.

— Игра, говоришь? — медленно повторил Валентин, глядя на нее каким-то странным взглядом. — Может быть, и игра. Но игра между жизнью и смертью. Не забывай об этом, Лили. Всегда помни.

Лили отвернулась, не в силах выдержать этот взгляд. Вдруг она заметила дерево с искривленным перекрученным стволом и искореженными ветками — бедняге досталось от ветров, гуляющих по мысу. Она тут же вспомнила, что тропинка, ведущая в пещеру, огибала это дерево, затем шла вдоль мыса до ущелья, которое уходило прямо в море. Когда-то это ущелье тоже, наверное, было пещерой — такой же, как та, в которой хранились сейчас ее сокровища. Только со временем море подмыло берег, и каменный навес рухнул.

Они стояли там, где некогда сходились тропинки. Одна вела к бухте, а другая — вдоль каменистой гряды на вершину мыса.

— Мы здесь повернем и пойдем по этой тропке. — Лили указала на гряду камней, ведущую в никуда.

— Ты не ошибаешься? — спросил подоспевший Саймон. — Здесь есть другая тропинка, повыше, через мыс. — Он кивнул в сторону камней. Те располагались на значительном расстоянии друг от друга. По ним человеку пройти не удалось бы. Эта гряда уходила в лес и пропадала там.

— Нет. Эта дорожка ведет к пляжу с другой стороны острова, а затем вдоль береговой линии. Мы редко ею пользовались. На той стороне волны постоянно накатывают на камни, и те делаются скользкими. Теперь я точно знаю, где пещера. Смотрите под ноги, чтобы не упасть.

— Веди. — Валентин больше не сомневался, что пещера будет найдена.

Лили пошла вперед по каменистой тропинке к вершине утеса. Но не все были уверены так, как Валентин. Кое-кто засомневался в возможности пройти по этим скользким камням и не сорваться в море, бившееся о скалы совсем рядом с тропинкой, проходившей почти по краю обрыва. У вершины Лили вдруг исчезла из виду. Матросы застыли в ужасе. Кое-кто решил, повернуть назад. Но капитан следом за девушкой вошел в узкий проход, открывавшийся между скалами. Проход становился все уже, по мере того как они приближались к вершине утеса. Казалось, скалы вот-вот сомкнутся и пути не будет.

Увидев обескураженное выражение лица Валентина, Лили не удержалась и улыбнулась. Наверное, он решил, что она забыла дорогу и привела его в тупик.

Никто, пожалуй, не смог бы заметить тщательно замаскированного хода у самого подножия дерева, и неудивительно, что, когда Лили зашла за дерево, то пропала.

— Господи, где она? — спросил Саймон. — Только что была здесь!

Валентин не ответил, зашел за пальму и тоже пропал.

В пещере было холодно и мрачно. Постепенно глаза привыкли к сумраку, и он увидел очертания каменного свода. Свет проникал внутрь из небольшой расщелины. Создавалось впечатление, что где-то в глубине горела свеча.

Лили стояла перед деревянным сундуком. Снаружи доносился рокот моря. Пол пещеры уходил вниз, и там поблескивала вода.

— Ты вспомнила, Лили…

Даже при этом тусклом освещении он заметил, как улыбка появилась на ее лице.

— Как, черт побери, Бэзилу удалось затащить сюда этот сундук?! — удивился Валентин. Такую тяжесть и двум дюжим молодцам было бы не поднять, не говоря о том, чтобы нести его по краю обрыва по скользким камням.

Лили рассмеялась, и смех ее, мелодичный, как музыка, эхом повторили стены.

— Да он просто разобрал его и принес в пещеру по частям, а затем снова собрал. Мы сносили сюда наши сокровища не одну неделю.

— Ах, Бэзил, — прошептал Валентин.

Саймон, абсолютно не верящий в чудеса, разыскал вход в пещеру и даже сумел убедить остальных, что бояться нечего.

— Какое удивительное место! — воскликнул он, разглядывая причудливый сталактит, свисающий с потолка.

— Смотри сюда! Да тут целое состояние! — закричал один из матросов, ослепленный блеском золота.

— Смотри, изумруды! Жемчуг! Господи, да этот величиной с яйцо!

— А эта цепь! Глянь-ка. Да ее одной хватит, чтобы купить полкоролевства! И как мы все заберем отсюда? — убитым тоном вдруг спросил тот, что громче всех восхищался. — Неужто придется оставить это богатство Нептуну только потому, что по этой тропинке много не унесешь? А, капитан, что скажете?

Но Валентин не слушал. Он нашел журнал.

Франциско Эстебан де Вилласандро нервничал. Он никак не мог найти в себе мужества исполнить приказ отца. Дон Педро назначил сына командиром отряда, высадившегося на остров. Он выделил юноше в помощь двух бывалых морских офицеров, чтобы те в случае необходимости могли дать неопытному воину совет. Франциско Эстебан волновался — ведь он был сыном несгибаемого дона Педро и не мог уронить чести семьи.

Юноша с трудом уговорил отца не делать из него капитана корабля. Да и на эту вылазку он согласился лишь потому, что не мог противостоять железной воле своего родителя. Провести ночь на необитаемом острове, под открытым небом, когда рядом охотятся дикие звери, уже было для него достаточным испытанием. Франциско никогда не стремился к военной карьере. Он хотел стать священником и просил отца благословить его на это благородное дело, но тот отказался. Как бы то ни было, Франциско не чувствовал себя способным воевать.

Вернувшись в Мадрид, он собирался приступить к новой осаде дона Педро, но на этот раз заручившись поддержкой матери и духовного отца. К сожалению, ему так и не удалось осуществить свой план. После того как отец принял посыльного, прискакавшего к ним на взмыленном коне, он был сам не свой. Метался, как тигр в клетке. Потом неожиданно уехал, а приехав из Англии, буквально через два дня в сопровождении небольшой флотилии отправился на «Утренней звезде» в Вест-Индию.

Отец настоял на присутствии Франциско на борту корабля, подразумевая при этом, что сын примет участие в решающей битве со злейшим врагом Испании и лично дона Вилласандро, которая, разумеется, должна была увенчаться победой испанского оружия. Наконец-то государство будет избавлено от выскочки-капера, а еще точнее — пирата, посмевшего бросить вызов самому дону Педро де Вилласандро. Пришло донесение о том, что корабль с красным флагом на белом фоне был замечен вблизи берегов Новой Испании. Моряки с «Утренней звезды» называли того человека Эль Тигреnote 53. Говорили, что он дерется как лев и хитер как дьявол. Франциско не знал да и не хотел знать, как нарекли этого английского еретика родители, но если этот человек был похож на другого англичанина, Дрейка, тогда отец прав: уничтожить его самого и его корабль было бы делом достойным.