— Маммут! — прошептала Илс. — Но гораздо больше, чем любой из тех, о которых мне приходилось слышать, это уж точно!

Хобот выглядел нелепо до тех пор, пока они не увидели, как животное с небрежной силой пригнуло к земле мощную ветку толщиной с ногу снежного тролля. Из-за деревьев неподалеку послышались трубные звуки и громкий треск. Путешественники одновременно попятились.

— Вам все еще нужно подтверждение? — прошептал Элоф. — Тапиау требует, чтобы мы ушли!

— Кажется, мы в самом деле исчерпали его гостеприимство, — пробормотала Илс. — Теперь холмы кажутся мне гораздо более приятным местом, чем лес.

Запахнув плащи, они поспешно направились к опушке леса и вскоре вышли навстречу сумрачному закату. Склон холма был крутым, густо заросшим травой и кустами, но они не останавливались передохнуть, карабкаясь вверх, пока хватало сил. Сзади снова раздался могучий трубный зов, в котором звучала насмешка, но один лишь Элоф на мгновение остановился и оглянулся на густой темный покров лесной чащи. Он провел пальцами по шершавой коре сосновой ветки, лежавшей в его заплечном мешке. Затем Илс позвала его, и он поспешил за нею.

Уже наступила ночь, когда трое путешественников пересекли склоны южных холмов и вышли к благословенным землям Брайхейна. То была местность, хорошо знакомая Керморвану. Даже в темноте, когда слабый лунный свет едва пробивался из-за тяжелых туч, он без труда находил путь по множеству тропинок, петлявших по склонам, и когда они устроились на ночлег, холмы остались позади. Рядом с их лагерем журчал быстрый ручей, сбегавший по склону каскадом водопадов и маленьких бассейнов. На рассвете следующего дня, искупавшись в одном из таких бассейнов, они двинулись дальше. Лента дороги разворачивалась между ухоженными рощами с участками зеленых лугов и наконец подошла к низкой каменной стене, огораживавшей виноградник. С плетей уже свисали тяжелые гроздья.

— Судя по всему, в этом году будет хороший урожай, — заметила Илс.

— Интересно, кто соберет его, — сурово отозвался Элоф. — Слушай!

— Я ничего не слышу, — озадаченно промолвила Илс.

— То-то и оно. За виноградником начинаются фермерские угодья. Думаю, эти фермеры не большие лентяи, чем наши северные крестьяне — по крайней мере некоторые из них сейчас должны работать. Ты слышишь стук мотыг, кудахтанье кур, мычание животных, идущих на пастбище или на дойку?

— Нет, ничего не слышу, — призналась Илс.

Элоф не ошибся. Стояла летняя пора, и вокруг них простирались плодородные земли. На полях зрела кукуруза и пшеница, ветви деревьев в садах сгибались под тяжестью спелых фруктов, однако единственным признаком человеческого присутствия были отдаленные звуки войны. Все жители бежали.

— Некоторые, вероятно, подались на восток, — рассуждал Керморван, когда они шагали к речному броду, — в невозделанные земли у подножия гор, где, как я полагаю, находятся южные ворота царства дьюргаров. Эта местность считается у нас дикой и неприветливой. Но большинство укрылось за городскими стенами, уничтожая запасы продовольствия, осушая колодцы и распространяя болезни из-за своей скученности. Я бы не впустил их… в отличие от городских синдиков.

— Это было бы жестоко, — с сомнением произнес Элоф.

— Сиюминутное милосердие может обернуться еще большей жестокостью в будущем. Они ослабят нашу оборону и, возможно, обрекут всех на гибель, в то время как на западе они могли бы оставаться в безопасности и приносить пользу своим трудом.

— Допустим, — проворчала Илс. — Но все равно, смог бы ты отогнать их от городских ворот силой оружия?

— Начнем с того, что я не позволил бы им даже подойти к воротам. Я бы подготовился заранее, выпустил указы на случай любой беды и убедился в том, что эти указы правильно поняты населением. Как иначе можно оборонять страну от внешнего врага? Но синдики не сделали этого, дабы не беспокоить бедных чувствительных граждан. Зато теперь, пожалуй, у них достаточно причин для беспокойства!

Керморван стиснул зубы и размашистым шагом двинулся через брод, не обращая внимания на быстрое течение, бурлившее возле его колен.

Для троих закаленных путешественников дорога была легкой. Тропинки и наезженные дороги казались им великой роскошью. Они шли быстро и вскоре после полудня перевалили за первую гряду холмов, отделявшую их от города. Теперь Кербрайн находился лишь в пяти-шести лигах и раскинулся перед ними как на ладони, несмотря на то что воздух дрожал от полуденной жары. Из броши он превратился в огромный щит, установленный посреди клетчатого герба из возделанных полей. Центром щита служили семь высоких зубчатых башен на вершине каменного холма, от которых, словно круги по воде, расходились кольца и изгибы молочно-белых стен. В мирные дни город, должно быть, являл собой дивное зрелище, но сейчас герб и щит были затянуты гарью и покрыты шрамами войны. Море тоже было осквернено бесчисленными черными точками парусов. Высокие стены сдерживали полчища врагов, и из-за них пока не поднимались клубы дыма, но было ясно, что город полностью окружен. Осада началась.

Керморван взглянул лишь один раз, быстро отвернулся и зашагал вниз по склону холма. Илс с Элофом переглянулись и двинулись следом.

До города было еще далеко, но Керморван шел как человек, находившийся в нескольких ярдах от своего порога и спешивший укрыться от надвигающейся бури. Им пришлось чуть ли не силой удержать его и напомнить, что если они приблизятся к городу усталыми и без должной осторожности, то ничего хорошего из этого не получится. Предостережение прозвучало вовремя: проходя мимо маленькой фермы, они завернули за угол и внезапно наткнулись на отряд эквешских фуражиров, числом девять человек, расположившийся в тени придорожного вяза. Суровые медные лица эквешцев застыли и вытянулись от изумления. Керморван обрушился на них с силой урагана, прежде чем они успели отбросить мехи с вином и схватить свои копья. Троих он прикончил двумя широкими взмахами меча, прежде чем те успели встать, а в следующее мгновение повалил еще двоих, изготовившихся к бою. Илс и Элоф занялись остальными; темный клинок запел под солнцем, отрубая наконечники копий. Илс сразила одного своим боевым топором, Элоф проткнул другого, пытавшегося заколоть девушку, а двое оставшихся пустились в бегство. Но Керморван догнал их у крыльца фермерского дома. Он толчком свалил первого и перерезал горло второму над остатками расщепленной двери. Упавший воин вскочил с длинным ножом в руке, нацеленным для броска, но топор Илс ударил его между лопаток, и он упал. Керморван пронзил его мечом.

— Никто не должен уйти, иначе начнется облава и нас загонят в считанные часы, — объяснил он. — Я не сомневаюсь, что вся местность кишит эквешцами — они не могли привезти с собой достаточно провианта для такой большой армии. Что ж, теперь они избавились от нескольких ртов, а вскоре избавятся от многих других. Пусть жрут собственную падаль!

Керморван по-прежнему вел их с большой скоростью, проявляя осторожность лишь рядом с фермами и небольшими деревушками, встречавшимися по пути.

— Разве в Брайхейне нет других городов? — спросил Элоф.

— Только три: порт на юге под названием Брайханнек, и два внутренних города. Наши порты на севере совсем невелики, не крупнее городов в Северных Землях. Большинство жителей предпочитают жить в столице. Возможно, это наследие тех дней, когда мы впервые пришли сюда через восточный океан и были совсем одни посреди бескрайних лесов и гор. Даже теперь мы льнем к побережью, где бы ни селились.

До выхода из долины они видели еще три эквешских отряда, но с большого расстояния. Эквешцы неспешно прогуливались, явно не ожидая неприятностей, поэтому можно было предположить, что пропавших еще не обнаружили. Когда на землю опустилась темнота, путники подошли к следующей гряде холмов и расположились на ночлег в пустой хижине пастуха. Они как следует подкрепились, хотя и не разжигали костра.