– Я поняла, – прервала ее Селия, опасаясь, что Ноэлайн пустится в подробные описания каждого божества. – Объясни, почему ты сказала Лизетте, что ее сон о Жюстине – знак лоа?

– Лоа общаются с человеком во сне, – сказала Ноэлайн, пристально взглянув на Селию. – Вам тоже что-то приснилось?

– Не Жюстин, – тихо ответила Селия. – Мой муж. Мне все время снится, что он жив.

– А-а, понимаю. – Ноэлайн посмотрела на нее с сочувствием. – Это не знак от лоа, мадам. Когда человек умер, после него остается пустота… в сердце, в постели, не так ли? Но в один прекрасный день вы найдете нового мужчину, который заполнит эту пустоту… и тогда вам больше не будут сниться эти сны.

– Не знаю, – с сомнением сказала Селия. – Я не собираюсь снова выходить замуж.

Ноэлайн усмехнулась:

– Я старая женщина, мадам, и уж я-то знаю, если говорят, что чего-то не случится, это всегда случается.

В тот вечер к Волеранам пожаловали в гости родственники: несколько пожилых кузенов, младший брат Максимилиана Александр со своей женой Генриеттой. Все собрались в гостиной. Пили крепкий черный кофе с бисквитами, пропитанными ромом.

Селия сидела в уголке, прислушиваясь к оживленному разговору. Время от времени взгляд ее задерживался на Максимилиане и Лизетте. Обычно к этому времени их сынишка уже спал в своей постельке, но сегодня Раф заснул на руках отца, уютно пристроив головку у него на груди. Время от времени Максимилиан поглаживал пушистые рыжие волосенки малыша. Селию тронуло его нежное отношение к ребенку.

Гости засиделись до полуночи и стали расходиться только после того, как была доедена последняя крошка бисквита и выпита последняя капля кофе. Передав сынишку Лизетте, Максимилиан проводил Александра и Генриетту до двери.

– Все разошлись, – сказала Лизетта.

– Слава Богу. – Максимилиан развязал черный галстук и улыбнулся жене, ворковавшей над сынишкой. Его янтарные глаза поймали взгляд Лизетты, и в комнате, казалось, стало теплее.

Селия смутилась, будто нечаянно подсмотрела что-то

Очень интимное.

– Ну… доброй ночи, я, пожалуй, пойду, – сказала она с притворным зевком и направилась к двери. – Вечер прошел чудесно.

– Подожди, – произнес Максимилиан, отрывая взгляд от жены. – Я прикажу Элиасу или Арно проводить тебя до флигеля. Нельзя так поздно ходить одной.

– Спасибо, но это совсем не обязательно, – сказала Селия. – Здесь близко. Я часто по вечерам хожу одна.

– Ты уверена?

– Конечно, – торопливо прервала его Селия, – мне не нужны провожатые.

– Спокойной ночи, – попрощалась с ней Лизетта и с ребенком на руках отправилась вверх по лестнице.

Селия вышла из дома, ощущая ту же нервную настороженность, которая не покидала ее целый день. Она думала о Максимилиане и Лизетте. Она точно знала, что произойдет между ними, как только они окажутся в супружеской постели. Как хорошо, наверное, чувствовать себя в безопасности рядом с мужем!

Селия постаралась прогнать эти мысли, но не смогла.

Она ступила на дорожку, ведущую к флигелю. Интересно, что бы она ощущала сейчас, если бы там ее ждал Филипп? «Я хотел тебя весь вечер, – сказал бы он ей, целуя в волосы. – Я хочу обнимать тебя… любить тебя…» Глаза защипало от близких слез. Селия почувствовала себя такой одинокой. Даже в те годы, когда они с Филиппом были в разлуке, она знала, что рано или поздно он к ней приедет. Теперь ждать было нечего.

Селия ускорила шаги. Вдруг она почувствовала, что не одна в этой темноте, и хотела было крикнуть, но сильная рука закрыла ей рот. Широко раскрыв глаза от ужаса, она рванулась из железных объятий.

Голос, показавшийся смутно знакомым, прозвучал у самого ее уха:

– Спокойно, дорогуша, спокойно. Меня тебе нечего бояться. Я твой старый знакомый Джон Риск. Помнишь такого?

Селия от ужаса не сразу поняла смысл слов.

– Тебе придется помочь мне, дорогуша, – продолжал Риск. – Для этого я и поджидал тебя здесь. Ну, ну, приди в себя. Ты должна кое-что сделать.

Послышался звук взводимого курка, и Риск застыл на месте, почувствовав холодный металл у виска.

– Отпусти ее, мерзавец! Сию же минуту, – нарушил тишину спокойный голос.

– Господи, да разве я… – пробормотал Риск, отпуская Селию.

Та пошатнулась, всхлипывая от пережитого страха. Оглянувшись, она увидела Максимилиана.

Джон Риск ничуть не изменился за прошедшие четыре месяца: голова его все так же была повязана платком, все та же черная повязка прикрывала вытекший глаз. Одет он был по-прежнему в сапоги, брюки да рваную рубаху. Рукав рубахи в крови. Неужели он ранен?

– Никак старый Волеран собственной персоной? – осторожно спросил Риск.

Максимилиан смотрел на Селию, будто не слышал его.

– Он тебе ничего не сделал, невестушка?

Селия отрицательно покачала головой, не в состоянии промолвить ни слова. Ей казалось, она уже никогда не сможет говорить.

– Ладно, – спокойно промолвил Максимилиан. – Иди в дом. – Увидев, что она не двинулась с места, повторил настойчиво:

– Иди.

Селия побрела к дому.

– Прежде чем что-нибудь предпринять, – сказал Риск, – может быть, изволите меня выслушать?

– Если я не пристрелил тебя за нарушение границ моих владений, то, будь уверен, убью за нападение на мою невестку.

– Я не нападал, я хотел…

– Кто ты такой, черт побери?

– Последний дурак, вот кто я такой, – пробормотал Риск. – Меня зовут Джон Риск.

– Зачем ты здесь?

– Я пришел ради капитана Грифона, – обиженно сказал он.

Селия прислонилась спиной к стене дома. Страх понемногу рассеивался, и она задышала свободнее.

– …Я думаю, было бы разумнее сбросить его в воду, – донеслось до нее. – Он изрешечен пулями, как дуршлаг. Долго не протянет, но я решил, что вы могли бы…

– Где он? – хрипло спросил Максимилиан. Риск махнул рукой в сторону ручья:

– Там, в лодке.

– Там есть кто-нибудь еще?

– Ни души, клянусь могилой своей матери.

Мужчины исчезли в кустах, а Селия, застыв от ужаса, смотрела им вслед. Жюстин ранен, возможно, умирает. Неужели они столкнулись с Легаром? Она вытерла взмокшие ладони о платье и быстро пошла за Максимилианом и Риском, подгоняемая странным чувством. Под ее туфелькой хрустнула ветка, и Максимилиан оглянулся. Их взгляды встретились, и Селия остановилась. Но он не прогнал ее, просто повернулся и стал спускаться к воде. Мужчины склонились над лодкой. Селия видела, как напряглась спина Максимилиана.

Она подошла ближе. У нее перехватило дыхание: Жюстин, распростертый в самой нелепой позе на дне жалкой лодчонки. Одежда промокла от крови. Он был без сознания. Странно было видеть этого сильного, полного жизни человека столь беспомощным. Селия взглянула на Макса. Тот молчал. Лицо его было неподвижно, словно высечено из мрамора.

– Мне пришлось здорово попотеть, чтобы втащить его в лодку, – сказал Риск.

Макс вложил пистолет в руку Селии.

– Спусковой крючок очень чувствителен, – предупредил он.

Она кивнула, побледнев при воспоминании о том, как в последний раз держала в руке пистолет.

Макс искоса взглянул на Риска:

– Вы пойдете в дом вместе с нами, мистер Риск. Я хочу поговорить с вами с глазу на глаз.

Риск запротестовал:

– Нет, я сделал то, что должен был сделать. Судно и команда ждут меня. Возьмите своего сына и сделайте для него все, что сможете. А сам я должен скрыться. Здесь я в опасности, впрочем, как и везде…

– У вас нет выбора.

Взглянув на Селию, Риск занервничал, заметив, с какой опаской она держит пистолет.

– Дорогуша, нет необходимости держать меня на мушке…

– Заткнись, – резко бросил Макс.

«Жив ли еще Жюстин?» – подумала Селия.

Максимилиан вошел в воду по щиколотку, наклонился, поднял сына и с усилием взвалил на широкое плечо. Тяжело ступая, направился вверх по склону к дому. Селия и Риск шли за ним следом. Селия no-прежнему держала

Риска на мушке.