— Ничего, — Род печально улыбнулся. — На мою долю ничего не осталось. Все дома разобрали мои двоюродные братья. Семейные земли тоже — если можно голые скалы назвать землями. Конечно, отец оставил мне денег, много денег: он немало вложил в семейное дело и мудро и предусмотрительно распорядился доходами, так что под конец он нажил значительное собственное состояние. Но это все.

— У тебя был выбор, Род, — напомнил Фесс. — Ты мог занять видную должность в «Автоматы д'Арманд, Лимитед» и, несомненно, справился бы с нею.

— Да, но все равно оставался бы бедным родственником, как бы искусно это ни маскировалось. — Род скорчил гримасу. — К тому же Максима... стала столь скучна!

— Правда? — Магнус оживился. — А чем она была скучна?

Род краем глаза глянул на Фесса. Магнус уловил его взгляд и повернулся к роботу.

— Расскажи, Фесс.

— Мы уже говорили об этом, — строго сказал Фесс. — Я не выдам тайн твоего отца.

Род мысленно сделал быструю переоценку. Им с Фессом очень успешно удалось отвлечь детей от мрачной обстановки. Он сравнил достоинства дальнейшего отвлечения своих отпрысков с перспективой того, что их мысли вернутся к замку и к тому, что его населяет, и принял решение.

— Ладно, расскажи им! — он расслабленно откинулся на спину. — В конце концов, в моем прошлом нет ничего постыдного. Немного смущает, конечно, но не стыдно.

— Как хочешь, Род, — Фесс вздохнул, и Род устроился поудобнее. Однако по мере того, как продолжался рассказ, уши его все больше краснели.

— Послушай, Фесс, называй меня просто Род, когда мы наедине.

— Не могу, сэр хозяин босс, — к этому времени Фесс выглядел значительно лучше: он прошел через две замены тела и капитальный ремонт. Корпус робота сверкал металлическим блеском, и руки и ноги у него стали гораздо толще. Они уже не напоминали суставчатые трубы, как те, с которыми он явился на Максиму. Им пришлось стать такими: они превратились в хранилище многочисленных инструментов, приспособлений и запасных частей. Торс его тоже увеличился, в нем находился теперь более крупный компьютерный мозг, а голова соответственно уменьшилась и приобрела вполне человеческую форму и черты. Теперь это был настоящий металлический андроид, хотя и с несколько бочкообразной грудью. — Я не могу изменять систему обращений, — объяснил он терпеливо, — если только не прикажет хозяин.

— А папа этого не сделает, потому что слишком уважает своих предков, — Род покачал головой и продолжил разбирать вещи во вращающемся шкафу. — Еще одна причина, почему мне не терпится убраться с этого захолустного планетоида.

— Не могу понять причины твоей одержимости отъездом, молодой хозяин.

— Да, конечно, если бы удалось отправиться в колледж на Землю, как мой кузен Руперт, может, я не был бы таким дерганым. Но если безвылазно сидишь здесь, на Максиме, и колледж приходит к тебе на дом через коммуникационный экран, а единственное место, где ты уже побывал, — Церера, у тебя непременно разовьется тайное желание посмотреть и другие места, самому взглянуть на то, что ты изучаешь.

— Такое желание соответствует моим знаниям о молодых особях мужского пола, представляющих ваш вид, Род. Но если ты хочешь оставить дом, почему бы не спросить разрешения отца?

— О, послушай, Фесс. Если бы он мог отправить меня в колледж на Земле, он бы это сделал!

— Я имел в виду не финансовую поддержку, а моральную.

— Он этого не одобрит, Фесс. Он решит, что я спятил — отправляюсь неизвестно куда на бродячем торговце. И еще он будет очень беспокоиться.

— Мне кажется, ты недооцениваешь своего отца, босс хозяин сахиб.

— Ты шутишь? Во-первых, ему самому даже не приходило в голову покинуть Максиму, когда он был молод, и совсем другое дело — знать, что тебе запрещают это!

— Ты не можешь знать, какие мысли одолевали твоего отца в молодости, хозяин босс раджа.

— Фесс, ты ведь помнишь: дедушка каждые несколько недель говорил мне, что как только вырасту, я должен улететь с Максимы?

— Ты должен принять во внимание, что твой дед больше не обладал здравым рассудком, молодой эфенди.

— Да, и теперь я знаю, что свело его с ума! Каждый раз, говоря мне, что я должен улететь, он напоминал, что такой же совет давал папе.

— У твоего отца было слишком большое чувство ответственности, чтобы поступить так эгоистично, молодой хозяин батюшка.

— А по-моему, это чувство не больно-то мешало ему спокойно жить дома как до, так и после того, как дед спятил. Он ведь весь остаток жизни провел тут, на задворках имения, заботился о дедушке и о нас и безнадежно ждал: может, что-то случится с дядей Деспаром и с кузеном Рупертом. Но с ними ничего не случалось.

— Да не случится с ними ничего дурного! Но пример самопожертвования отца должен служить тебе прекрасным образцом, молодой хозяин баас!

— О, абсолютно прекрасный. И я собираюсь сделать все, чтобы со мной такого не повторилось! Торговец с Марса уже пришел, и капитан говорит, что им не помешают лишние руки. В полночь они уходят с орбиты, направляясь к Тритону. И я отправляюсь с ними! Позаботься, чтобы мой багаж доставили в космопорт к одиннадцати часам, Фесс.

— Как прикажешь, очень молодой хозяин, — Фесс вздохнул. — Но тем временем остается вопрос о сегодняшнем бале. Если тебя там не будет, возникнут вопросы.

— Да я сам знаю! Куда, ты думаешь, я собираюсь? К тому же если я пойду на бал, никто не будет меня ждать дома раньше полуночи... Ага, вот она, — из угла шкафа Род извлек кружевную рубашку. Набросил поверх трикотажной майки. — Ух ты! Мне нравятся выходные костюмы, но в этом году с ними очень уж переусердствовали.

— Ты выглядишь элегантно, молодой хозяин босс.

— Для элегантности требуются большие чемоданы, Фесс, а я беру с собой немного багажа. Как бы мне хотелось не ходить на этот бал!

Робот издал поток белого шума, который у него является эквивалентом вздоха.

— Ты можешь победить скуку, напомнив себе, что, вероятно, это твой последний бал, Род. Но у некоторых молодых леди удивительные сердца...

— А также унылый вид и лица, как вареная картошка. Нет, я не справедлив, вычеркни «вареная».

— Но ведь их фигуры вызывают твой интерес.

— Да кто сейчас разгладит у них фигуру под тем, что они столько на себя навешивают? Наверное, это даже к лучшему, — Род содрогнулся. — Не говоря уже об их интеллекте. Я хочу сказать, что инбридинг сказывается на девицах уже очень заметно.

Робот не стал упоминать, что сам Род может стать примером последствий инбридинга. Это не совсем справедливо и к тому же было бы просто холостым выстрелом.

— Должен посоветовать тебе соблюдать вежливость, молодой хозяин сахиб. Нет причины вымещать свое раздражение на молодых леди.

— Да, ты прав, — Род вздохнул. — Не их вина, что они так непривлекательны или что я неудачник, который не может остепениться, растить семью, ходить на работу, бродяга, который ищет приключения! Возбуждение! Независимость! — глаза его заблестели. — Вот жизнь для меня — подальше от своих сородичей! Не быть ни с кем связанным! Абсолютный индивидуализм! Надежда только на самого себя! — он снова вздохнул со счастливой улыбкой, потом покачал головой и повернулся, позволяя роботу вставить запонки в рукава. — Собери мои вещи, Фесс.

Не успел Род появиться на балу, как на него навалилась дикая скука, как он, впрочем, и ожидал. Не в том дело, что ему не нравились накрахмаленный воротник и раздвоенные фалды фрака; напротив, костюм делал его чуть выше и добавлял упругости походке. Он чувствовал себя персонажем из пьесы девятнадцатого столетия в этом белом галстуке и с фалдами.

И не атмосфера, царившая на бале, его отталкивала. Род всегда имел склонность к фантастическому, как будто ему не исполнился двадцать один год и он не перерос игры «Представим себе...» Он очень удачно играл в любительском театральном обществе Максимы и состоял в оперной ассоциации Максимы. Нет, если говорить об исполнении роли великосветского денди, то тут он был в своей тарелке.