Служанка оказалась дома, просто ленилась подходить к телефону. Несмотря на наличие охранника в подъезде, квартира была оснащена множеством замков и засовов. И вновь сработало заявление Жаклин, будто бы она учительница Лори.

Дверь открыла женщина лет сорока в опрятном домашнем платье; ее жесткие черные волосы, заплетенные в тяжелую косу, были уложены вокруг головы. Явно пользуясь отсутствием хозяев, она сменила туфли на стоптанные домашние тапочки.

— Лори ньет дома, — объявила она. — Ми-истьер и ми-исис Туппер ньет дома. Оньи скоро вьернутся.

Речь была явно заучена наизусть. Как только Жаклин принялась расспрашивать женщину, запас английских слов иссяк. Она лишь качала головой, снова и снова повторяя зазубренные фразы.

Жаклин перешла на беглый, пусть не безукоризненный испанский:

— Где Лори? Я иметь нужду с ней поговорить. Это важная срочность.

— Сеньора, вы учительница испанского? — неуверенно протянула служанка.

— Я учительница английского! Эта юная особа не ходить в школу сегодня и вся неделя. В котором часу есть вероятность ее вернуться домой?

Служанка ответила весьма выразительно: закатив глаза и подняв плечи.

— Кто знает?! Странно у вас здесь все, в Америке. Никакого уважения к отцу и матери! В моей стране все иначе.

На рояле в гостиной Жаклин заметила большой студийный портрет, запечатлевший мужчину и женщину в вечерних туалетах. Их лица словно сработали с одной матрицы, и не потому, что они были похожи друг на друга, — нет, просто их растили, воспитывали и одевали одни и те же модные фирмы.

Жаклин вручила горничной записку, настоятельно попросив отдать ее Лори, как только беглянка объявится.

Визит не прошел впустую — теперь Жаклин яснее понимала суть проблем Лори. Очевидно, это классический случай Гадкого Утенка, которого отвергли красивые и благополучные родители. Чем больше они пилили дочь насчет веса и внешности, тем больше Лори ела и опускалась.

Понимая, что без толку ловить такси в час пик, Жаклин побрела пешком. В седьмом часу она добралась до бара, где ее дожидался Джеймс.

— Ох, ну и денек! Ты связался с О'Брайеном?

— Нет, не застал.

— Черт возьми, Джеймс...

— А что я должен был ему сказать? Ты даже не сообщила, куда идешь и когда вернешься.

— И о нападении не заявил, да?

Джеймс опустил взгляд:

— Не хочу, чтобы у девчонки были неприятности.

— Черта с два! Тебе просто было стыдно, не хотелось признавать, что тебя уложила на лопатки семнадцатилетняя соплячка. Много бед выпало на мою долю за долгую и трудную жизнь, но нет ничего хуже мужского самолюбия. А ну, живо вставай!

Сдернув Джеймса с табурета, она вытащила его из бара.

— Отправляйся прямиком в полицейский участок, это на Западной сорок первой, неподалеку от Бродвея. Лучше пешком, так быстрее. Если О'Брайена снова не окажется на месте, оставь записку с просьбой позвонить мне. Но в любом случае заяви о нападении и подай жалобу.

— А я думал, ты сочувствуешь девочке. Ведь для нее это обернется уголовным делом. Неужели нельзя найти Лори как-то иначе?

— Быстро — нет. Даже если я заявлю, что она пропала, чего я не вправе сделать, полицейские будут тянуть несколько дней, прежде чем что-то предпримут. А в случае заявления о нападении и избиении они обязаны действовать немедленно.

— А почему это так важно?..

— Джеймс, ты идешь или нет? Если сам не понимаешь, объясню потом. Зайди ко мне в номер, когда побываешь в полиции.

— Так-то лучше. А что мы будем делать в твоем номере?

— Я буду ждать. А что будешь делать ты, мне без разницы, лишь бы не рассчитывал на мое участие.

Джеймс хитро прищурился:

— Пойду, если пообещаешь накормить меня ужином. Теперь твоя очередь.

— А я и не собиралась ужинать.

— Тебе никто и не предлагает.

— Ладно, так уж и быть, ужин за мной. Иди же!

— До встречи, — И, весело помахав на прощание, Джеймс удалился.

Некоторое время Жаклин смотрела ему вслед, и на губах ее блуждала двусмысленная улыбка.

К облегчению Жаклин, Сьюзен обнаружилась в номере целой и невредимой, без синяков и прочих отметин. Сидя перед зеркалом в белой нижней юбке и кружевном бюстгальтере, девушка явно прихорашивалась перед выходом.

— Тебе лучше? — обернулась она к Жаклин.

— Лучше по сравнению с чем? — Тут Жаклин сообразила, что Сью имеет в виду ее утреннюю сварливость. — Нет, — ответила она, поразмыслив.

— А в чем дело?

Ох, как Жаклин не хотелось ей рассказывать! Сью была очаровательна в расцвете девичьей любви — сияющее лицо, лучистые глаза, этот не поддающийся объяснению свет, который исходит из сердца и словно окутывает человека... Достав тетрадку, Жаклин старательно записала последнюю фразу.

Сью надела платье и покрутилась перед зеркалом:

— Ну как тебе?

— Только что купила?

— Как ты догадалась?

Жаклин достала из сумки ножницы и отрезала магазинные ярлыки. Наряд был выдержан в модном ныне стиле ретро: маленький лиф с низким вырезом, пышная юбка в оборках, кружевные вставки и отделка узкими голубыми ленточками.

— Ты именно это имела в виду, говоря о романтическом стиле? — с улыбкой спросила Сью.

— Оно великолепно... на тебе. — Жаклин вздохнула и мечтательно произнесла: — Как же мне всегда хотелось быть хорошенькой.

— Ноты наверняка была... то есть ты и сейчас...

— Я никогда не была хорошенькой. Яркой — да, но красивой — никогда. Ну да ладно. — Испустив еще один вздох, Жаклин вернулась к делам насущным: — С кем идешь веселиться?

— С Джо, конечно. — Сьюзен придирчиво разглядывала свое безукоризненное личико.

— А мне казалось, у него сегодня рандеву.

— Ерунда, — отмахнулась девушка. — Он просто угостит коктейлем победительницу «Любовной Лотереи» и быстренько от нее отделается.

— Гм. Не окажешь мне услугу?

— Конечно!

Жаклин протянула ей пластиковое ведерко:

— Принеси немного льда. Я жду звонка и не хочу покидать номер.

Сьюзен замешкалась, наблюдая, как Жаклин достает из чемодана бутылку скотча.

— Собираешься все это выпить? — с ужасом спросила она.

— Увы, нет!

К возвращению Сью Жаклин успела переодеться в павлиний халат. Ее юбка с блузкой покоились на вешалке в полной боевой готовности, на полу стояли туфли. Крышка бюро была завалена пакетиками со съестным — чипсы, орешки, крекеры, сырные палочки. Из сумки Жаклин достала сандвичи и еще один пакетик с орешками.

— Спасибо, — поблагодарила она, забирая ведерко со льдом.

— Ждешь гостей? — Сьюзен покосилась на перекочевавшие из ванной стаканчики для зубных щеток.

— В некотором роде. И кстати, должна тебя кое о чем предупредить. Ты сегодня видела Лори?

— Лори? А-а, эту девицу.

— Эту девицу. Так видела?

— Нет. А что?

— Возможно, тебе повезло. — Жаклин рассказала о случившемся и с радостью отметила, что реакция Сьюзен говорила скорее о доброте душевной, чем о сообразительности.

— Бедная девочка. Надеюсь, ты ее найдешь.

— Может статься, ты найдешь ее раньше меня, — мрачно отозвалась Жаклин. — Оба человека, на которых она... э-э... с которыми она вступила в контакт, — мои друзья. Не уверена, что в ее поведении есть какая-то логика, поэтому не знаю, что она сделает дальше, но ты можешь стать ее мишенью. Так что будь осторожна.

— О господи! — Сью вытаращила глаза. — Ты правда думаешь...

— Не знаю. Где ты встречаешься с Джо?

— Внизу, в вестибюле.

— Хорошо. Не выходи из отеля. Вряд ли она рискнет зайти внутрь, но на улице ты ее законная добыча. Предупреди Джо. Скажи ему — это очень важно, Сью, — скажи, что если он увидит Лори, то должен ее задержать. Двинуть ей в челюсть, под дых, что угодно, но задержать. Понятно?

После ухода Сьюзен Жаклин устроилась в кресле, обложившись с одного бока скотчем, а с другого — телефоном. Она предполагала, что бдение может оказаться безрезультатным, но боялась рисковать. С каждой минутой ее тревога все возрастала. Основания для этого были — взять хотя бы Лори, — но что-то еще не давало покоя... Опасность, опасность... Слово это пульсировало в голове Жаклин.