Парень хватается за сердце. А я еле сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться, кусаю губы.

— О, бедные дети! Пройдемте. Возможно, вам будет нужна помощь психолога? И покажете как раз документы. Когда ваш рейс? — в голосе мужчины чувствуется ирония, да и по его глазам видно, что он все понял, уж слишком пристально рассматривает нас.

— Наш рейс задерживается, — отвечает Максим. — Но от вкусного какао мы не откажемся. Да, сестренка? — улыбается, а у меня, впрочем, как и у работников аэропорта, глаза от удивления округляются.

— Что?!

— Что?! — спрашивает одновременно мужчина.

— Какао у вас есть? В автомате? — начинает объяснять Максим.

— Да… — кивает он, но по его глазам видно, что человек до сих пор находится в недоумении. — Вы брат с сестрой? — все-таки не удерживается от вопроса.

— Ес-с, — щелкает пальцами Максим. — Сестренка, ты чего молчишь? Ну, скажи ему.

— Да, — киваю.

А самой мне неприятно очень. Зачем Максим врет? И даже если он так решил подшутить, то это выглядит совершенно неуместно. Ведь всем понятно, чем мы занимались в лифте. И что теперь подумает о нас администратор?

— Хорошо-хорошо, — немного отойдя от смущения, проговаривает мужчина. — Давайте ваши документы. Я посмотрю. И можете идти.

Пролистав наши паспорта и глянув билеты, мужчина в неловком молчании возвращает нам их обратно.

— Мы сводные, — улыбается Максим.

И, резко развернувшись, направляется в сторону столиков, утягивая меня за собой.

— Зачем ты так сказал? Ты видел его лицо? Что он теперь будет думать о нас? — раздраженно дергаю рукой, и Макс не ее удерживает, сразу же отпускает.

— А тебе не всё равно? Ты зависима от чужого мнения? — парень неожиданно останавливается, и я со всего размаху налетаю на него.

— Черт! — тру ушибленный нос. — Да что с тобой? — возмущаюсь.

— Скажи мне спасибо, что так легко отделались, сладкая, — улыбается Максим, дразня меня своими ямочками на щеках. И я тут же вся таю. Мои губы против воли растягиваются в ответной улыбке, а злость и недовольство сходят на нет.

— Ты видел его лицо? Он же сейчас побежит своим коллегам о нас рассказывать, — все еще пытаюсь быть недовольной, но у меня это плохо получается.

— Плевать, — Макс не выдерживает и хватает меня за руку. — А будешь и дальше мне об этом говорить, мы повторим это снова…

…И мы повторяем, только уже в самолете. Это чересчур откровенно, горячо, ярко. Возможно, все дело в том, что мы оба неосознанно чувствуем приближение конца. И все эмоции накалены до предела.

Не говорим об этом вслух, но оба понимаем, что у наших отношений нет продолжения.

Когда мы приземляемся, в аэропорту уже ждет машина. Об этом сообщает Степан Геннадьевич Максиму, позвонив ему.

— Сегодня у бабушки юбилей. Я надеюсь, ты помнишь?! — слышу грозный голос босса.

— Забыл. Но ведь ты есть у меня, чтобы напоминать об этом, — тут же ерничает парень.

И я тычу его в бок. Макс морщится.

— Не остри, — рычит Степан Геннадьевич.

— Скоро буду, — бурчит в ответ парень и уже хочет отключиться, когда…

— Я хочу, чтобы Майя приехала с тобой, — голосом, не терпящим возражения, произносит мужчина.

Я от удивления открываю рот, а у Максима зло сверкают глаза.

— Она устала и хочет домой, — отвечает за меня он.

— Я не прошу, а приказываю, и не тебе решать! — рокочет босс, и у меня от его тона сердце проваливается в пятки. Складывается ощущение, что происходит что-то неладное.

— Нет! — резко обрывает его парень и кладет трубку.

— Максим, что ты делаешь?! — восклицаю и пытаюсь выхватить телефон, правда, параллельно приходит осознание того, что этот мобильник не мой. Но Макс уже перехватывает мое запястье и с силой сбрасывает. Я так не вовремя делаю шаг в сторону, и нога соскальзывает с бордюра, попадает ровно между решетками ливневки, и я падаю. Все происходит так быстро, что Макс не успевает меня подхватить, и я ударяюсь головой об асфальт.

Затылок простреливает острая боль. Я морщусь.

— Майя! — Макс нависает надо мной, но я как будто теряю сознание ненадолго. Всего секунд на пять, но этого времени хватает для того, чтобы парень поднял меня на руки и усадил в машину.

— Давай в больницу, — командует водителю.

— Не нужно, — качаю головой и тут же хватаюсь за нее. — Сейчас отпустит.

Но не отпускает. В полуобморочном состоянии Макс доставляет меня в травмпункт. Мне делают рентген щиколотки; оказывается, что у меня небольшой вывих. Накладывают тугую повязку и отпускают домой.

— Ну, как ты? — я выхожу из кабинета, и Макс встает мне навстречу.

— Нормально, — отвечаю и тут же ойкаю, когда парень подхватывает меня на руки. — Максим, прекрати. Поставь меня. Я могу сама идти.

Верчу головой и вижу, как на нас все пялятся.

— Люди смотрят, — говорю совсем тихо.

— Ты опять за свое?! — злится парень и только крепче прижимает меня к себе.

Я закусываю губу, чтобы остановиться и прекратить уже это все, но на удивление он продолжает. От его взгляда и тона голоса внизу живота что-то переворачивается.

— Ты можешь отказаться и больше не работать на него, — холодно говорит парень.

И я чувствую, как каменеют его мышцы в ожидании ответа.

— Я не могу, — полушепотом отвечаю.

— Ты можешь, — он вдруг замедляет шаг, когда до машины остается несколько метров. — Можешь найти другую работу.

— Наверное. Но сейчас это сложно сделать, Максим, — с отчаянием произношу.

— Разве ты не видишь, как отец смотрит на тебя? — с каждым словом в голосе парня все больше слышна сдерживаемая ярость.

— Максим… — начинаю.

— Он не отпустит тебя и не позволит нам встречаться, пока ты будешь работать в его фирме, — констатирует парень, и меня в животе мурашки собираются в тугую спираль. Я знаю, что парень прав, но на кону не только мое благополучие, но и жизнь отца с Дашкой.

Я делаю глубокий вдох. В голове кручу несколько вариаций исхода нашего разговора, но, посмотрев в глаза парня, чувствую, что ум пустеет.

— Дай мне немного времени, — прошу шепотом.

Максим поджимает губы и оставляет мою просьбу без ответа. Водитель открывает дверь, и парень помогает мне забраться в салон.

— Макс, куда мы едем? — требовательным голосом спрашиваю.

Я начинаю взволнованно оглядываться по сторонам. Мы выехали за пределы Москвы и направляемся теперь в неизвестном мне направлении.

— Я же попросила отвезти меня домой, — поворачиваюсь к парню всем корпусом.

Но Максим, уткнувшись в синий экран айфона, не обращает на меня никакого внимания. И у меня возникает неприятное чувство дежавю. Он ведет себя так, как тогда в лифте, когда мы с ним поцеловались в первый раз.

— Максим, — сжимаю его запястье. Когда парень поднимает на меня взгляд, меня будто по лицу пощечиной бьет холодность в его глазах, а за ней — ненависть. Я сразу все понимаю. Он ничего не скажет, но и не отвернется от меня. Он просто будет презирать меня, не видя во мне ничего хорошего, считая, что я его больше не достойна.

— Максим, пожалуйста, отвези меня домой, — мне вдруг становится страшно.

Достаю телефон, чтобы посмотреть в навигатор, но парень неожиданно выдергивает у меня трубку и кладет себе в карман.

— Чуть позже, — чеканит и снова погружается в паутину соцсетей.

А я растерянно хлопаю глазами.

— Мужчина, извините! — стучу в перегородку, которая разделяет нас с водителем, но мне никто не отвечает. — Максим, прекрати, что происходит?!

В панике кидаюсь на парня, но он, конечно же, не позволяет даже дотронуться до себя, перехватывает мои руки и больно дергает их вверх. Я становлюсь перед ним совершенно беззащитной. Он кладет мне ногу на колени и жестко фиксирует меня, прижимая к сиденью.

— Майя, не истери. Ничего я тебе не сделаю. Все, что хотел, уже получил. И если захочу, снова дашь мне то, что потребую. Ты можешь сейчас, ничего не делая, просто посидеть спокойно? Или даже вздремнуть. Хотя… — выглядывает в окно и, увидев там что-то, улыбается. — Уже ни к чему. Приехали.