Автомобиль останавливается, и Максим, отпустив меня, открывает дверь. Выходит. Я не успеваю даже сообразить, что происходит, как парень открывает дверь с моей стороны, берет под локоть, небрежно выдергивает из машины.

— Где мы? — оглядываю с трепетом в груди широкий двор с газонами и огромным особняком посредине, который подсвечивается невероятным количеством лампочек.

Но осознание приходит сразу же, как только замечаю припаркованные по аллее, уходящей в темный парк, машины.

— Зачем ты привез меня, Максим? — обиженно требую ответа.

— Так надо, — скупо отвечает, и я опять оказываюсь у него на руках.

Но в этот раз я не готова мириться с его натиском. Упираюсь парню в плечи ладонями. Ерзаю в его руках.

— Отпусти! Не нужно! — говорю громко, чтобы привлечь внимание парня.

— Послушай, Майя, — рычит Макс, — еще раз култыхнешься — будешь болтаться у меня на плече задницей вверх. Не уверен, что моей бабуле это понравится, но вот мужской пол точно оценит открывшийся вид.

— Ты сейчас это серьезно?

— А ты еще сомневаешься во мне? — нахально отвечает.

Я ничего не успеваю сказать, так как Макс уже стоит перед дверьми и, прежде чем открыть их, закрывает глаза, делает глубокий вдох.

— Молись, сладкая, — склоняется ко мне и целует в засос.

Я слышу, как дверь открывается, и только тогда Макс выпускает меня из своего плена.

— Ого, вот это сюрприз, племянничек! Отец сказал, что ты приедешь один. А кто эта прекрасная дева? И где ты ее нашел? — меня с любопытством рассматривает парень примерно моего возраста.

— Не лезь, понял? — грубо отвечает Максим и, переступив порог, несет меня вглубь дома. У меня все полыхает внутри смущением.

— Максим, не надо. Я прошу тебя! — умоляю его, но хватка парня становится только крепче.

— Лучше будет, если ты замолчишь, — советует он.

— Что это с ним? Какая муха его укусила? — обиженно говорит открывший нам двери парень, который идет след в след за нами.

А я уже слышу приближающийся гул толпы. Там звучит музыка, смех. Я уже внутренне представляю, что сейчас будет. У меня все холодеет внутри, когда Максим останавливается перед закрытой дверью, за которой собрались все его родственники.

— Не надо, — крепко сжимаю его шею, но его не остановит моя просьба, знаю.

Парень нажимает ручку и толкает дверь. А я вся сжимаюсь в комок в его руках. Чувствую кожей надвигающуюся бурю.

— Максимка?! — в женском голосе звучит удивление. — Эффектное появление! Давай проходи.

Я вся покрываюсь испариной. Мне так стыдно, что хочется провалиться сквозь землю. И в тоже время я понимаю, что нужно бы взять себя в руки и не упасть до конца в грязь лицом.

— Поставь меня! — шиплю ему в ухо. — Немедленно!

И тут — слава небесам! — парень меня слушает, но даже после того, как отпускает меня, его рука по-хозяйски продолжает лежать на талии.

— Привет, бабуль, — Максим подходит к женщине и тащит меня за собой.

Я чувствую на себе цепкие взгляды родственников парня, но глаз не поднимаю. Потому что знаю: поддержки я в них точно не найду.

— Ну, привет-привет, внук.

Я наконец-то осмеливаюсь посмотреть на женщину, и тут же мой взгляд встречается с парой холодных бездушных серых глаз, точь-в-точь как у босса. Ком из воздуха застревает посередине грудной клетки.

— И что это за концерт? — слышу приглушенное возмущение, когда она обнимает внука. — Кого в этот раз ты притащил? — не стесняясь, выражается женщина, прекрасно зная, что я ее слышу.

— Макс, Майя, что происходит? — за спиной раздается голос босса, и мне кажется, сейчас в моем мозге случился микроинсульт. В глазах темнеет. Тело прошибает озноб. Ещё чуть-чуть, и сердце выскочит из груди.

— Степан Геннадьевич… — я резко дергаюсь в руках Максима, но парень вцепился в меня мертвой хваткой, не давая даже на сантиметр сдвинуться.

В помещении вдруг стихает музыка, и повисает тишина. Все замирают.

— Ну, Максим, давай, — вздергивает брови виновница торжества, — удиви меня.

Женщина садится на стул, складывает пальцы домиком и кладет на них подбородок, точь-в-точь как босс.

— Майя?! — Степан Геннадьевич останавливается от меня на расстоянии вытянутой руки. Его взгляд прожигает до костей. И я готова уже покаяться. Признать все свои грехи. Но…

— Отец, бабуль, я женюсь. И это моя невеста. Майя. Прошу любить и жаловать, — вдруг рука Макса соскальзывает с моей талии, лишая поддержки, и парень резко падает передо мной на колено, протягивает непонятно откуда взявшуюся на его ладони коробочку.

— Мама, — шепчу одними губами, в голове все шумит, а сердце заходится в бешеном пульсе.

— Что?! — женщина резко вскакивает со стула, и тот, опрокидываясь, с грохотом падает на пол. — Что это за шутки?!

— Идиот! — рычит босс, мгновенно сокращая между нами расстояние и выбивая эту самую коробочку из рук сына.

Макс вскакивает на ноги. С яростью смотрит на отца.

— А ты, дрянь, — босс обращает полный гнева взгляд на меня, — пошла вон отсюда! Мигом! — рявкает так, что содрогаются стены дома.

Я, вскрикнув, вздрагиваю всем телом. Ладонями рот закрываю. Из глаз от обиды и страха брызнули слезы.

— Не ори на нее! — вступается за меня Максим, загораживая от отца. — Не имеешь права. Или злишься, что тебе не досталась? — с вызовом спрашивает.

— Что вы тут устроили? — к нашим разборкам присоединяется еще кто-то из родственников. — Что за цирк? Другого момента нельзя было выбрать, чтобы выяснить отношения?!

— Ой! — вскрикивает какая-то женщина, я оборачиваюсь к ней и вижу, как та сломя голову несется к бабушке Максима. — Срочно! Вызывайте неотложку! Маргарите Петровне, кажется, плохо с сердцем!

Родственники всей толпой кидаются к женщине, а я, прихрамывая и всхлипывая от боли в ноге, пячусь к двери.

Шажок. Еще один. И еще. И мне удается почти незаметно покинуть помещение.

Лишь в последний момент Максим оборачивается туда, где я только что стояла, и, понимая, что меня нет, начинает оглядываться по сторонам.

Но я уже закрываю за собой дверь и, искусывая губы в кровь, терпя боль в щиколотке, спешу покинуть дом.

— Майя! Стой! — догоняет меня голос парня уже на аллее, выходящей к воротам. Я не останавливаюсь, продолжаю идти, вытирая злые слезы.

— Майя! — голос уже совсем близко, но я, к сожалению, не могу бежать. Поэтому и скрыться от него не получится.

Я чувствую дыхание Максима за своей спиной уже через несколько секунд. Парень хватает меня за руку.

— Постой ты, дай объяснить! — задыхается, а я со всего размаха залепляю ему пощечину. Звонкую. Хлесткую.

Парень, не ожидая такого поворота, замирает, сжимая мою руку в своих пальцах.

— Ненавижу! — сквозь слезы, кидаю ему в лицо. — Ненавижу! — рычу и замахиваюсь для второго удара, но Макс перехватывает руку.

— Я все объясню! — нависает надо мной.

— Пошел нахрен со своими объяснениями! Они мне не нужны! Отпусти! И больше не прикасайся ко мне! — сквозь слезы в голосе кричу ему в лицо, вырываю руки.

— Глупая, — Максим заводит мои руки мне за спину и прижимает к себе, я барахтаюсь в его объятиях, мне становится так противно от самой себя, что сил нет. Как же я могла довериться такому, как он?! Как?!

— Я хочу, чтобы ты забыл о нас, — тихо произношу, глядя на него исподлобья. — Ты правильно сказал. У нас с тобой будущего не будет. И это не из-за Степана Геннадьевича, а из-за тебя.

Тело Макса каменеет после моих слов. Он ослабляет хватку, а через секунду и вовсе отпускает меня.

— Ты даже не хочешь выслушать меня? — спрашивает, отступая на шаг.

— Нет, — качаю головой.

— Мы поговорим об этом позже, хорошо? — он пристально смотрит на меня, но я игнорирую его взгляд.

— Нет, — повторяю и, круто развернувшись, продолжаю путь.

Слезы льются из глаз рекой, когда, дойдя до ворот, понимаю, что Макс не пошел за мной. Обида. Боль. Разочарование. Все это разом обрушивается на меня. Я в отчаянии поворачиваю голову в надежде увидеть его, но… за моей спиной никого нет. Там пусто.