В своей квартире Полина практически не бывает. Если свободна – она у Гаврилы. Даже в дни, когда его там нет.

Любое обжитое им место кажется девушке заколдованным. Его невозможно покинуть.

Полина тихонько мечтает хотя бы еще раз скататься в Любичи. Но пока, к сожалению, возможности такой не было, да и сам Гаврила не предлагал.

Она очень волновалась, когда парень увольнялся с должности ее водителя. Почему-то казалось, что всё может вскрыться. А когда это произошло – выдохнула.

Она лишилась кофе с круассанами и теплой улыбки, которые ждут в машине, зато получила кофе и круассаны в постель. Более чем приятная альтернатива.

Гаврила продолжал скорее пугать, чем радовать дорогостоящими подарками. Кроме крестика – серьги, элегантный браслет, духи. Полине до мурашек страшно было спросить, откуда у него деньги. А еще где он собирается достать деньги на все те планы, которыми делится с ней.

Они… Поражают. Сбивают с ног и лишают речи. Но Полина очень хочет верить, что ему всё удастся. И ей рядом с ним тоже.

Без него она себя уже не мыслит. Но как будут выкручиваться – пока не знает.

Отец отпустил её в свободное плаванье с одним условием: она займется поступлением серьезно. Полина согласилась, но вела себя, как Варвара – имитировала. А горела другим. И с другим тоже горела.

Её продолжали преследовать вялые, но назойливые попытки Марьяна хотя бы к чему-то склонить. Безрезультатные, конечно же.

Она почти в ноль исключила себя из круга людей, которых еще весной называла друзьями. Теперь они вызывали в ней только бесконечную тоску и легкое раздражение.

Полина рядом с Гаврилой менялась кардинально. Но саму это уже не пугало. Казалось, она становится лучше. Чище, пусть и вроде как погрязла во лжи. Она даже мечтает уже куда смелее.

Хочет открыть пекарню «Сильно люби». Много читает, разбирается потихоньку, по-новому следит за своими любимыми рестораторами-блогерами, уже как за почти коллегами… Не торопится, потому что не до конца в себе уверена, но и не бросает эти мысли, находя отмазки.

Сегодня вечером, к примеру, собирается показать Гавриле варианты лого, которые набросала ей девочка-дизайнер, найденная Полей в Инстаграме. Все варианты получились воздушными. Именно такими, как Полине хотелось. Поэтому выбрать сложно. Гаврила должен помочь.

А пока…

Водитель выходит из машины, открывает дверь со стороны Полины. Она теперь снова на заднем.

Благодарит за помощь. Слыша хлопок за спиной, обходит багажник.

Прижимая сумочку к бедру идет по тротуару вдоль кованного забора частной клиники, услугами которой пользуется и она сама, и вся её семья.

– Жалоб никаких нет?

– Нет, вроде бы нет…

Полина и сама не знает, почему, но немного нервничает. Хотя врет – знает. После первичного планового осмотра у своего гинеколога одевается, поворачивается лицом к успевшей снять перчатки, помыть руки и занять место за рабочим столом женщине.

Идет к месту, где оставила сумочку.

– Единственное, я хотела противозачаточные попробовать… – пусть не ребенок давно, но всё равно чувствует неловкость. Потому что Стерва Павловна, как её врача называют почти все клиентки, и особенно их мужья, ведет Полину с тех пор, как у девочки наступили первые месячные. Ну и они как-то так дошли до совсем серьезных тем.

Потерю девственности гинеколог никак не прокомментировала. И на таблетки реакции быть не должно. Но Полине всё равно не по себе.

Она слегка краснеет и съезжает взглядом с лица врача на её укрытое белой тканью плечо.

Если честно, заняться таблетками ей нужно было давным-давно. Они с Гаврилой слишком беспечны. Непоправимых эксцессов с ними не случалось, и пользоваться экстренной контрацепцией Полине не приходилось. Но когда они на взводе, напрочь не думают о презервативах. А прерванный – это ведь всегда риск…

Полина не сомневалась в Гавриле. Гаврила не сомневался в ней. Секс без преград доставлял им немыслимое удовольствие. Но риск, который они брали себя, не был оправдан. Поэтому…

Гаврила против не будет. Его желание заводить детей устремлено в будущее. Они это обсуждали. Он далеко не дурак. Слишком трепетно относится к Полине. Он даже побыстрее разобраться с отцом от неё не требует. Полине кажется, пашет, чтобыв тот самый моментбыть чуточку более готовым к тому, к чему готовым быть просто невозможно.

– Думаю, это не проблема…

Павловна тянется за лежащей на столе распечаткой, пролистывает ее, на Полю смотрит, снова вниз…

– Противопоказаний у тебя нет. Разве что беременность. Цикл регулярный?

Спрашивает, понятия не имея, что у Полины по спине морозец.

– Да, – она отвечает с улыбкой. Записывалась с расчетом на один из первых дней цикла. А так получилось, что… На сей раз задержка. Но это не страшно. Такое бывает.

– Когда последние месячные были?

На вполне дежурный вопрос реагирует нервной улыбкой.

– Только закончились.

Врет. Это давно стало ужасной привычкой. Выдерживает новый взгляд, потом следит за кивком.

– Сделай тест, Полина. Если беременности нет – можешь начинать принимать. Или с первого дня следующего цикла.

– Хорошо, – Полина снова улыбается. Чувствуя, как сердце подпрыгивает. Держит лицо, выходит из кабинета…

С её кожи с каждой секундой будто смывает краску. Она бледнеет. Пальцы холодеют.

Идет по коридору, заворачивает в аптеку, расположенную на первом этаже клиники.

Будь она уверена на все сто – купила бы только противозачаточные, забив на тест. Но дело в том, что…

– Мне нужны тесты на беременность. Штук пять.

Она не уверена.

Полина еле доезжает домой. Самой кажется, что несколько раз умирает и возрождается за время поездки. Успевает проиграть ужаснейший из сценариев, в лучшее поверить.

Отпустив водителя, поднимается в свою квартиру. Раскладывает тесты на диване, дрожащими пальцами вскрывает первый и пытается читать инструкцию.

Там, наверное, ничего сложного, но она так нервничает, что совершенно не может вникнуть. Зачем-то прокашливается, хмурится, пытаясь и пытаясь.

В итоге идет в туалет. Она в квартире сама, замыкаться ей не нужно, но Полина и это тоже делает. Будто кто-то может ворваться…

Закончив – раскладывает три теста по краю раковины, отступает.

Сейчас её тошнит… И из-за этого тошнит ещё сильнее.

Полина практически подпрыгивает, услышав жужжание собственного телефона.

Кто-то звонит, а клатч с мобильным висит на дверной ручке.

Чтобы взять, Полина опускается на пол рядом. Так ей намного легче, чем на ногах. Руки-предательницы дрожат, но она умудряется достать.

– Алло, – произносит будто больным голосом.

– Алло, Полин, – но мама, а звонит она, этого, кажется, не замечает.

– Да…

– Как там врач? – зато Екатерина Павловская помнит, что у Полины сегодня прием. Это приятно, наверное…

– Всё хорошо. Приходить через полгода.

– Ну и замечательно. Я тебе напомнить хочу, мы в эти выходные семьями. Ты помнишь же?

Полина помнит. Кивает. Потом только «угукает».

– Не придумывай отговорок, пожалуйста. Проведи время с нами.

В любое другое время Поля, возможно, поспорила бы. Она с недавних пор часто спорит с матерью и отцом. Но сегодня… Не до того.

– Хорошо. Целую, мам.

Может мать хотела о чем-то еще, но Полина скинула. На несколько секунд зависла взглядом на экране. Гаврила – постоянно в ее набранных и входящих. Хочется нажать и услышать его голос. Но она сдерживается. Ей сначала самой надо понять. Вдруг тревога ложная?

Взявшись за ручку, Полина поднимает себя с пола. Сжимает телефон, возвращаясь к раковине.

Стоит оказаться рядом – хватается за ее край и сжимает фарфор с силой.

Жмурится, ощущая стук сердца в висках.

У нее всё обрывается. Её накрывает с головой.

На тестах плюсы.

– Господи… – она беременна.