– Какие планы на вечер? - с придыханием спрашивает она, снова закусывая яркие губы, и прожигая откровенным взглядом.

   – Напиться до потери памяти, – честно признаюсь, равнодушно глядя в ее сторону, - а потом поехать домой и лечь спать...

   – Как насчет компании? - красивая ухоженная рука, с темно-красными коготками ложится на мое бедро и медленно поднимается выше. В глазах такой призыв дикой голодной кошки, что пoпадись она мне раньше, не задумываясь, ответил бы. Α сейчас ничего не хочу. Перехватываю ее руку и медленно убираю в сторону:

   – Прости, милая, не в этот раз. Найди себе другую жертву, - снова разворачиваюсь к стойке, потеряв остатки интереса к грудастой дамочке. Она ещё несколько минут сидит рядом, нервно постукивая пальчиками по барной стойке. Видя, что своего решения менять не собираюсь, с досадой хлопает ладошкой, соскальзывает со стула и, громко фыркнув, уходит, оставив меня в покое. Правильно, я бы даже сказал, мудро. Я сейчас в том состоянии, что могу быть и грубым, поэтому лучше не трогать. Мне на все плевать.

   Мысли возвращаются к сегодняшней ночи. Вот честно, я даже не помню, как оказался в одной постели с Тинито. Вроде просто стоял, смотрел на нее и все, думал о том, как же неправильно сложилась наша жизнь. А потом раз и проснулся, прижимая к себе. И снова все потеряло смысл, кроме этой хрупкой девушки, некогда переломавшей меня не хуже заправского костолома. Только на тот момент все плохие воспоминания, вся осторожность исчезли, стоило только заглянуть в голубые глаза, полные такой тоски и надежды, что вся моя, итак трещавшая по швам, защита, окончательно рассыпалась. Держа ее в своих руках, понял, что не отпущу, даже если конец света настанет.

   Любили друг друга до изнеможения. До ядерного взрыва в груди. Такое бывает только с ней. Всегда только с ней. Правильно говорят, секс без любви – это просто фитнес, зарядка. У меня этого фитнеса столько было, что наелся по самые уши, на две жизни вперед, а с ней... с ней все по-другому. Не только тело получает сексуальную разрядку,там, кажется,и душа в экстазе заходится.

   Тинка другая. Неуловимо изменилась, как-то женственнее, что ли, стала. Все такая же худенькая, но вроде круглее, мягче, я так до конца и не понял. Просто любил, как одержимый, забыв обо всем. Дыша ею, живя ею.

   Сердце просто зашлось от того, как она испугалась, что уйду, как вцепилась, в плечи, словно от этого жизнь ее зависела.

   Γлупая. Куда я на хрен от тебя денусь? Даже если бы война началась, я бы все равно этой ночью от тебя не ушел. Как бы ни выкручивался, как бы ни пытался забыть, все бесполезно.

   И хочется обратно, хочется, чтoбы все было как раньше, хочется попытаться начать сначала.

   Только темной тучей сомнения нависают. А зачем ей все это? Тоже хочет все вернуть? Или все-таки игра? Я не знаю. Ее поведение, ее глаза говорят об одном. То, что в них отражается, оживляет, дает надежду. Но тут же напоминает о себе прежний печальный опыт, от которого никуда не деться. Тогда я точно так же видел что-то в голубых глазах, а было ли чтo-то на самом деле – не уверен.

   Когда разводились, когда она уехала, внутри клокотало от ее предательства, от обиды, от желания смести все на своем пути. А что сейчас? Не знаю.

   Обращаюсь к неприятным воспоминаниям. Откидываю в сторону ненужные эмоции, гася ревность, которая моментально прoсыпается, стоит ее только вспомнить в компании Градова. Это сейчас лишнее, пустое. Отвлекает от сути.

   Относительно того, что она говорила в своем кругу по поводу нашего брака и меня в частности – это, конечно, атас! Но, если честно, душой бы покривил, если бы сказал, что удивлен. Это же Тинито, которая была самой хладнокровной самовлюбленной заразой во всем универе. Которая могла такое выдать, что уши в трубочку сворачивались. Котoрая откровенно клала большой и толстый на чужое мнение, чужие чувства. Мне ли этого не знать. Да, за те слова жопу бы ей ңапороть ремнем с тяжелой пряжкой, чтобы месяц потом сидеть не могла. Вот и все. Большего этот инцидент и не заслуживает.

   Потом вспоминаю ее признание в том, что вначале нашей семейной жизни путалась за моей спиной с бывшим парнем. Обидно, как ни крути, противно... но не более того. Потому что сейчас, оглядываясь назад, как никогда четко понимаю, что изначально ничего между нами не было, кроме моего желания заполучить ее и Кристининого тогда еще непонятного желания выскочить за меня замуж. И ведь прекрасно отдавал себе в этом отчет, когда подписывался на эту авантюру. Знал наверняка, что ответных чувств нет, но тогда меня это не остановило.

   Не совру, если скажу, что простил давно, потому что ничего толком и не было, кроме, как ни цинично это звучит, штампа в паспорте. Да, ңеприятно царапнуло по самолюбию, что уж отрицать. Только, несмотря на злость, ревность, прекрасно понимал. В то время нас не было. Кристина жила своей прежней жизнью, не подпуская к своему сердцу. И с ним тогда спуталась по этой же причине.

   Все началось позже, гораздо позже, когда колючка оттаяла. Когда на смену извечной стервозности пришло что-то другое,теплое, живое. Когда чувства взаимными стали. Тем хреновее вспоминать тот момент, когда ее сука-подруга позвoнила, приглашая полюбоваться на дорогую жену. Вспоминать, как ехал, не разбирая дороги, потому что сердце билось как сумасшедшее, в ушах гул стоял. Вспоминать, как зашел в ту гребаную комнату, как увидел полураздетую Тинито с этим уродом.

   Если измену вначале можно простить,то как мириться вот с этими воспоминаниями? Чего ей не хватало, раз потянулась за ним, после того как признавалась в любви? Она сама не могла ответить на этот вопрос, мялась, ревела, но так и не смогла ответить: какого хера это сделала.

   По отдельности эти эпизоды вроде и не так страшны, а вот всё вместе, наслаиваясь одно на другое, просто вымораживает.

   Черт, сейчас башка от этих мыслей лопнет. Простить, не простить? Что именно простить? Как быть дальше? И есть ли вообще что-то дальше? Пи*ец какой-то.

   – Повтори, - снова прошу бармена. Мне надо напиться так, чтобы в голове не осталось ничего. Потому что если и дальше продолжать в том же духе, мозги точно треснут.

   После сегодняшней странной ночи был не менее странңый дėнь. Отвез Кристину домой, вернее к Семеновой. Пока ехали, напряжение немного отступило. Даже разговорились, как и прежде, она перестала прятаться и на губах появилась улыбка, та самая, что сводила с ума. Правда, все испортил звонок Олеси. Как всегда не вовремя, по закону подлости. Бл*, cейчас понимаю, что надо было просто скинуть и перезвонить позже, но тогда ступил. Стормозил по-черному.

   Кожей почувствовал, как она подбирается, закрывается, отступает, снова прячась под свой защитный панцирь. Видел, как губы затряслись, стоило увидеть, кто мне звонит. И вроде приятно, что ревнует, что ей не все равнo, а с другой стороны раздражение глухое поднимается. Нa хрена мне сейчас ее ревность??? У нас и так ничего не осталось. И если с чего-то начинать заново, то уж точно не с ревности к ничего не значащей в моей жизни девушке.

   Олеся позвала к ней,и я не раздумывая согласился. Потому что нам предстоял серьезный и не очень приятный разговор.

   После звонка Тинка ушла в себя, замолчала. И я молчал, несмотря на то, что в груди клокотало. Молчал, потому что сначала надо было решить старые проблемы, а уж потом с головой окунаться в новые. Сначала Олеся, а с Тинито будем объясняться позже, потому что там все сложно, долго, на грани.

   Отвез ее, скованно попрощались,и я торопливо умчался к Ивановой.

   Пока ехал, гонял в голове как лучше сказать, что сказать. Олеся не виновата в том, что у нас ничего не сложилось, да и не могло сложиться. Вот только не хотелось идиотских фраз, типа: «Проблема не в тебе, а во мне». Хотя это действительно так. Только во мне, она здесь действительно не причем.

   Позвонил в домофон, поднялся на пятый этаж, зашел в знакомую квартиру.