Потом он, не торопясь, привел в порядок костюм, умылся, надел шляпу и куртку и, набив карманы деньгами, приготовился выйти. Еще раз оглядев кабинет, он плотно закрыл балконную дверь и, соединив разорванные провода питания в переговорных устройствах накоротко, бросил на них диванные подушки и занавес, который сорвал с окна. Пожар начнется минут через десять, и пока спохватятся и найдут источник дыма, огонь уничтожит большинство следов. Во всяком случае, пройдет некоторое время, прежде чем точно установят, кто же погиб в огне. Он закрыл дверь своих апартаментов, бросил ключ в мусоропровод и спустился в холл. Портье за стойкой даже не поднял на него глаз. Портье, конечно, знал, что кто-то должен пройти через холл... Он не мог не видеть ночных гостей Рута.

Выйдя во влажную духоту ночи, Рут облегченно вздохнул. Первая часть задачу была решена.

Невдалеке от входа в гостиницу стояла большая черная машина. В ней никого не было и никого не было видно поблизости.

«Скорее всего, это их машина», — решил Рут. Он без колебаний подошел, открыл дверцу и сел за руль. Включенный мотор чуть слышно заработал. Откинувшись в эластичном кресле, Рут нажал на педаль. Машина легко тронулась с места и понеслась по ярко освещенным пустым улицам...

Мотор отказал неожиданно перед въездом на мост. Выяснять причины было некогда. Восток уже светлел. Вдали появилась группа людей, которые быстро приближались. Рут вышел из машины и по каменным ступеням спустился к самой воде. Отсюда вдоль узкой каменной кромки берега он пробрался под мост и присел во мраке на влажном теплом камне. Совсем рядом бесшумно струилась черная вода. От нее пахло нефтью, сыростью и еще чем-то непонятным. Громко разговаривая, по мосту прошли люди. Их голоса звучали тревожно и отрывисто.

Рут сидел довольно долго, ни о чем не думая. Что-то надо было решить, но он не мог сообразить, что именно. Потом он начал дремать.

Из дремоты его вырвал шорох и луч света небольшого фонарика. Кто-то был рядом с ним.

— Кто здесь? — спросил Рут, приподнимаясь.

— Друзья, — послышалось в ответ. — Ты оттуда?

— Да, я из города, — сказал Рут. — А вы?

— Мы тоже, но не те, что живут наверху.

— Понимаю, — сказал Рут. — Вероятно, нам с вами по пути.

— Так это ты сделал? — продолжал невидимый голос.

— Что именно? — поинтересовался Рут.

— В «Парадизе»... Здорово пылает. Весь центр в дыму.

— А, — сказал Рут, — это даже больше, чем я предполагал.

— Тогда нам, действительно, по пути.

— Я так и думал...

— А как тебя звали?

— Рут Доррингтон.

— Эге, так они не сумели расправиться с тобой?

— Как видишь.

— Значит, нам повезло.

— Вероятно, мне тоже.

— Так пошли!

— Слушай, — Рут встал со своего камня, — скажи, кто вы?

— Те, кто не смирился.

— Значит, я был прав.

— В чем?

— Так... В одном споре. Я утверждал, что вы не можете не существовать... Вот только не знал, где вы...

— Да, пока мы вынуждены таиться. Но пройдет время, и скоро...

— Почему же вы не подаете знака тем, кто обречен?

— Это не так просто. У нас только те, кому нет пути назад. Кроме того, возможно предательство... Впрочем, ты вскоре убедишься, что мы не сидим сложа руки...

— Но каждый день там, наверху, гибнут люди.

— Гибнут самые слабые. Другие прозревают, уходят к нам. О нас ведь там тоже многие знают... Только молчат, потому что боятся. Паутина страха и лжи ткалась десятилетиями. Освободиться от нее нелегко.

— Да, страх — сволочное чувство... И тем не менее большинство тех, кто наверху, будет с вами в решающий момент. Я там встретил одну девушку... — Рут тяжело вздохнул. — Ее уже нет, но таких, как она, там найдется немало. Уверен в этом.

— Ты, конечно, прав. Они, когда создавали свою паутину, забыли об одном... Человека нельзя лишать самого смысла существования... А смысл в том, чтобы как можно полнее выразить себя — в труде, подвиге, любви — во всем, что составляет суть разумной жизни. «Стандарты среднего счастья» закрыли пути самовыражения... Тогда они стали уничтожать подряд всех, кто не смирился.

— Они — это Совет Равных?

— Да... Они держат в руках всю страну. Правительство — тоже. И полицию... Их паутиной опутано все...

— Так я и думал. Мафия гангов?..

— Они выросли из мафии, которая контролировала игорные дома, торговлю наркотиками и крематории. Но теперь они истинные хозяева. Все остальное — видимость. Пошли.

— Подожди, еще одно. Я вначале получал их письма, и они...

— Исчезали, не так ли?

— Да...

— Детский трюк... Вещество, которое, самораспадаясь, превращается в газ. Эти письма исчезают всегда. Тем не менее о них все знают.

— Значит, он лгал, — задумчиво произнес Рут.

— Кто?

— Один журналист...

Невидимый собеседник тихо рассмеялся:

— Они там все лгут. Что им еще осталось. Пошли.

— Пошли, — сказал Рут.

1975 г.

В конце прохладного коридора, рядом с лестницей, ведущей на верхние этажи, висела табличка «Директор института». Чернов толкнул дверь. В большом окне в просвете между деревьями золотились на фоне неба далекие купола какого-то храма. За столом у окна сидел молодой человек в темных очках. Он неприветливо смотрел на Чернова.

— Чем буду полезен?

— Мне нужен директор.

— Чем буду полезен? — повторил человек.

Чернов с опозданием понял, что в комнате всего одна дверь — та, через которую он вошел.

— Вы директор этого института?..

— Директора нет. Отпуска, никого нет. Лето, жара, вы понимаете. Я его заместитель. Моя фамилия Буняк, — представился он, не подавая руки. — Чем буду полезен?

Чернов молчал.

— Садитесь, — сказал Буняк.

Чернов опустился в кресло для посетителей. Никакого дружелюбия в лице Буняка он не видел.

— Работать? — спросил Буняк.

Чернов молча смотрел на него. Такой молодой, а уже заместитель. Карьерист, вероятно. Впрочем, теперь все выглядят молодыми и карьеристами.

Буняк ждал.

— Нет, — сказал наконец Чернов. — Я космонавт.

— Я... Не нужно. Я и так все знаю.

Буняк щелкнул тумблером и теперь смотрел на невидимый Чернову экран.

— Чернов Анатолий Васильевич, русский, год рождения 1996-й, профессиональный космонавт, покинул Землю в 2020 году, вернулся месяц назад. Вас, вероятно, предупреждали. Теперь каждый носит с собой биографию.

— Но я думал, это просто номер. Комбинация цифр, и ничего больше.

— Верно, — усмехнулся Буняк. — Такие приборы, как у меня, установлены всюду. Он зарегистрировал ваш номер и передал его в Информарий, где хранятся данные обо всех гражданах Земли. Но ведь вы пришли не для того, чтобы я вам это объяснил.

— Да, — сказал Чернов.

Буняк ждал.

— Я вернулся из трудного перелета, — сказал Чернов. — Для Земли рейс продолжался 200 лет. Те, кто нас провожал, мертвы.

— Ясно, — сказал Буняк.

— После возвращения меня поместили в специальный центр. Мне читали там лекции о технических достижениях человечества.

— Ясно, — сказал Буняк. — По-моему, так всегда делают.

— Из лекций я узнал, что современной науке доступны многие вещи, которые нам и не снились.

— Неудивительно, — кивнул Буняк. — Целых два века.

— Я узнал, что даже в области медицины достигнут значительный прогресс. Рак побежден. Неизлечимых болезней нет. Наука вплотную подошла к решению проблемы бессмертия.

Буняк кивнул.

— Еще я узнал, что найден способ оживления мертвых.

Буняк молчал, пряча глаза под темными стеклами.

— Я узнал, что этим занимаются здесь, в Институте реанимации, — продолжал Чернов. — Говорят, вы можете восстановить живое существо по самым ничтожным останкам.

— Даже по окаменевшей кости, — сказал Буняк. — Каждая клетка организма содержит информацию об организме в целом. Процесс реанимации по нашей методике распадается на два этапа. Самое трудное — реанимация клетки. Вторая стадия — окончательное восстановление организма. Этот этап требует много времени и энергии, но принципиально несложен. Первых мамонтов, из тех, что живут сейчас в Антарктиде, мы воссоздали именно так.