Бежала, роняя горькие слёзы на землю, отбиваясь от Тэваза, который кинулся вслед за мной. Он пытался меня остановить, что-то говорил, но я ничего не слышала и не воспринимала. Так я добежала до дома родителей и кинулась на кухню за спину Далаи.

— Кира, Кира, пожалуйста, прости меня! — говорил мне Тэваз.

— Ненавижу! Слышишь?! Я ненавижу тебя! Убирайся! Забудь обо мне, я не хочу тебя видеть! — кричала я ему в ответ.

Тэваз попытался подойти ко мне и сжать в объятиях, но я кричала, била его руками, царапалась, отталкивала.

— Не смей трогать меня руками, которыми ты ласкал её!

— Кира, прости меня, я не знаю, что на меня нашло. Это помутнение какое-то. Кира, я не люблю её. Я люблю тебя, детка.

— И не смей говорить мне такие слова ртом, которым ты её целовал! — орала я в ответ, запуская в него посудой, которая попадалась мне под руку.

На наш крик прибежал Тейванс. На пару с Далаей они пытались оттащить Тэваза от меня, Далая же ещё и забирала из моих рук то, что я намеревалась продолжить бросать в её сына.

— Кира, я виноват, я знаю. Но поверь мне, я люблю только тебя. Она не нужна мне! Я обещаю тебе, я выиграю этим летом все Игры, чтобы заслужить право называться твоим мужем. Девочка моя, мне кроме тебя никто не нужен.

Но я ему не верила больше. И что б он сейчас не говорил, никакие заверения в любви меня не успокаивали. В конце концов, Тейванс уговорил Тэваза уйти сейчас и дать мне время успокоиться. Далая попыталась поговорить со мной, но я убежала наверх, в свою комнату. Больше не хотелось плакать. Зато появилась решимость убраться отсюда. Пользуясь тем, что меня оставили в покое, я собрала в сумку запасную пару брюк и рубаху, свои ножи и арбалет, зажигалку — её мне дал Санриэль когда-то. Не смогла найти флягу для воды, потом вспомнила, что оставила её в том доме. Ничего, и без неё справлюсь. Тут же в сумке был и кошель, в котором ещё оставалось немного денег. Их я тоже специально взяла раньше, ещё после того, как Тэваз не ночевал дома.

Дождавшись глубокой ночи, я, открыв дверь своей комнаты, прислушивалась к звукам дома. Не услышав ничего, подумала, что родители Тэваза уже спят. Старалась спускаться вниз как можно тише, проклиная в темноте способность оборотней хорошо ориентироваться ночью. Тихо-тихо я открыла входную дверь и выскользнула на улицу. Направилась к выходу из поселения, туда, где была дорога к Сармидосу. Свою лошадку я брать не рискнула, потому что тут все кони находились в одном общем загоне и идти туда сейчас, означало бы поднять шум на всю деревню. Уж лучше пешком попытаюсь скрыться.

Весь остаток ночи я шла по дороге, боясь сойти с неё в лес и заблудиться там в потёмках. Но с первыми признаками рассвета оставила дорогу. Я примерно помнила направление и теперь шла в чаще леса метрах в двухстах от дороги. Таким образом я рассчитывала обмануть Тэваза, если он вдруг отправится на мои поиски. Шла я без остановок, иногда собирала росу с листьев кустарников, чтобы выпить её. По пути же срывала ягоды — Тэваз научил меня, какие можно есть, а какие — нет. Но чувство голода и усталость уже начали брать своё. Короче, я продолжала движение только на силе духа и желании никогда больше не встречаться с ним. К ночи я сделала первую остановку. Улеглась спать, укутавшись в куртку, прямо на землю. Костёр не разжигала, чтобы не привлекать к себе внимание. Проспала я не долго, судя по тому, что, когда открыла глаза, было всё ещё темно и только луна, висящая высоко в небе, давала возможность видеть пространство вокруг. Я поднялась и пошла снова к дороге, — ночью буду идти по ней, чтобы не заблудиться, а днём — в глубине леса.

По пути мысленно строила план дальнейших действий: мне нужно добраться до Сармидоса, так как карта, которую мне дал Санриэль, указывала дорогу на Дикий Лес только от этого города. Я помнила, что никаких деревень и трактиров от самого Сармидоса до этих мест уже не встречалось на нашем с Тэвазом пути сюда, а потому рассчитывать на подсказку местных жителей о том, как сократить путь и выйти к Дикому Лесу отсюда, а не от города, не приходилось.

На третий день я встретила телеги с переселенцами-оборотнями. Я увидела из леса, что они сделали привал, сойдя с дороги в мою сторону. Немного поколебавшись, решила выйти к ним и попросить или купить у них немного еды. Понимая, что выгляжу сейчас не лучше лешего, как могла, отряхнулась и направилась в их сторону. Натянув на лицо фирменную улыбку, подошла и поздоровалась. Попросила разрешения посидеть с ними у костра, словно они были не оборотнями, а двенадцатью месяцами. Я сообщила путникам, что до первых поселений им осталось совсем немного, всего-то пара дней пути, учитывая, что они, в отличие от меня, проделают этот путь не пешком. Рассказала, как хорошо там принимают всех вновь прибывших, как помогают обживаться, а также о том, что те поселения, которые образуют новые стаи, ещё совсем немногочисленны и лучше примыкать именно к ним. Меня накормили, не взяв ничего. Тогда я осмелела и попросила путников продать мне одного из коней. Я давила на то, что им совсем чуть-чуть осталось ехать, а в поселениях достаточно животных, если возникнет необходимость в их использовании.

Тогда один из мужчин, прищурившись и склонив голову на бок, сказал:

— Два дня тому мы видели мужчину. Назвался Тэвазом. Он искал свою женщину. Сказал, что её зовут Кира и просил ей передать, если она нам встретится, что он её ищет.

В ответ я сказала, что знать не знаю никого по имени Тэваз, и зовут меня не Кира, и вообще, я просто мимо проходила.

Один из всадников сжалился надо мной и отдал своего коня за несколько золотых монет. Сам он пересел на телегу. Воодушевлённая успехом, я выпросила у них ещё и флягу для воды.

В один из последующих дней мне удалось подстрелить птицу! Радости не было предела. Впервые в жизни я сама её кое-как ощипала и зажарила. Потом уже было проще, я постепенно училась добывать себе еду сама. Чаще оставалась голодной, но иногда удача мне улыбалась, и очередная птица становилась моим завтраком, обедом или ужином.

Долго ли, коротко ли, но на коне быстрее, чем пешком, наконец, добралась я окольными путями до Сармидоса. Остановилась в одной из дешёвых гостиниц, где помылась и привела себя в божеский вид. Я уже не могла рассчитывать найти тут Барта и просить его помощи, поскольку не обладала достаточной суммой денег. Потому решила идти к драконам в одиночку. Чем чёрт не шутит, думала при этом. Если я смогла прожить в этом мире почти год, если сама добралась от оборотней к городу, смогу и этот страшный лес сама пройти. Другие же в нём как-то выживают.

Закупив на рынке сухарей и вяленого мяса, уже через день я выехала из города. До Дикого Леса добралась за несколько дней, потому что старалась ехать не медленно, а подгоняя коня. Когда до него оставалось каких-то метров сто, я спешилась. Мне нужно было собраться с силами и набраться мужества, чтобы заставить себя войти в него. Собиралась я долго, решив в результате отложить это дело на утро.

А когда оно настало, громко выдохнув, вступила в чащу. Лес как лес. Такие же старые и молодые деревья, покрытые мхом. Между ними поросль диких кустарников. Точно так же, как и в обычных лесах, отовсюду раздаются звуки: то веток треск, то крики птиц. Я ехала по широкой тропинке — дорогой это назвать было нельзя. Она была не прямая, но постоянно извивалась, была сплошь завалена сухими старыми ветками и побегами травы, старательно подчиняющими себе некогда вытоптанную широкую тропу. И всё же, несмотря на запустение, было понятно, что когда-то именно по ней к землям Драконов пробирались иные путники.

Я изредка жевала сухари, старалась как можно реже пить, ведь воды было мало. Всё время озиралась по сторонам, держа кинжал наготове. Мало ли, вдруг зверь какой выскочит из кустов или нечисть посчитает меня лёгкой добычей. Отдыхать пока не хотелось, и я не останавливалась. А когда захотела, было уже поздно. Начало смеркаться, и всё сильнее я стала шарахаться от звуков, раздающихся со всех сторон. Теперь мысль об остановке для отдыха и сна пугала ещё больше, так как только сейчас до меня дошло, что драурги же охотятся ночью. О, Господи, ну что ж я за дура такая, ну почему не вспомнила об этой их особенности днём, тогда и можно было бы поспать, сохранив силы на ночь. А теперь нужно продолжать идти. На всякий случай я взяла в каждую руку по ножу, арбалет перецепила со спины на бок, чтобы удобнее было воспользоваться им при необходимости. Так и ехала, всматриваясь в сумерки и держа ножи наготове остриями вперёд.