Когда этого человека, найденного в полной неподвижности на своем рабочем месте без всяких признаков насилия, полученной травмы или яда, привезли в клинику, доктор Кимбл распорядился подсоединить его к системе искусственного жизнеобеспечения. Перепуганной жене больного доктор Кимбл объяснил: “Не могу пока дать определенного прогноза. Боюсь, возле него долго придется дежурить. Вам лучше сейчас поехать домой”.

Он не сказал ей о том, что, учитывая все показания жизненно важных органов, доктор Харолд В. Смит с таким же успехом мог сейчас быть куском сыра, вырезанным в форме человеческого тела. Даже цвет лица у него был восковой.

Волна пропитанного нашатырем воздуха, качнувшаяся от двери, заставила доктора Кимбла обернуться. В палату вошел пожилой азиат в костюме сине-зеленого цвета и, глядя мимо доктора Кимбла, решительно направился к больному.

— Прошу прощения, но часы посещений уже прошли, — строго преградил ему путь доктор Кимбл.

— Я не посетитель, — скрипучим, ворчливым голосом отозвался азиат. — Я — личный врач мистера Смита.

— О-о... Миссис Смит мне ничего о вас не говорила, доктор...

— Доктор Чиун. Я только что вернулся из своей родной Кореи, где лечил серьезного ожогового больного.

— Я полагаю, у вас есть какой-нибудь документ? — осторожно предположил доктор Кимбл, зная, что в наши дни сплошь и рядом встречаются разные восточные лекари, на поверку оказывающиеся обыкновенными врачами-недоучками.

— Я могу за него поручиться, — раздался сзади спокойный голос.

Доктор Кимбл обернулся и увидел мужчину в белой футболке и черных брюках.

— А вы кто такой?

— Я личный ассистент доктора Чиуна. Можете называть меня Римо.

— Вынужден просить вас пройти за мной. У нас в клинике существует определенный порядок касательно специалистов со стороны.

— Сейчас не время! — отрезал Римо и взял Кимбла за руку.

Он едва коснулся его локтя, но по руке тотчас побежали мурашки. И дальше — по груди и шее. Хотя доктор Кимбл понимал, что чувствовать иголки мозговой тканью невозможно, тем не менее он их явственно ощутил и в голове. В глазах у него помутилось.

Человек по имени Римо отпустил руку, и доктору Кимблу стало легче. Он стоял на коленях.

— Расскажите, что произошло со Смитом! — сказал Римо.

Доктор Кимбл начал свой рассказ, но коротышка-азиат прервал его тираду. Он уже колдовал над пациентом.

— Это все неважно! Ты лучше посмотри, что он сделал со Смитом! Понатыкал в него иголок и подключил тысячу машин! А где же пиявки? Удивляюсь еще, как он не налепил ему на вены пиявок, дабы окончательно высосать из него все соки!

— Папочка, пиявок не ставят уже несколько десятилетий.

— Вообще-то в последнее время их опять начинают применять, — сказал доктор Кимбл, с трудом поднимаясь на ноги.

У него кружилась голова, он отыскал глазами кислородный баллон и жадно приник к маске. Он глубоко вдыхал чистый кислород, а сам смотрел и слушал.

Доктор Чиун обошел кровать, критическим взором оглядев больного.

— В таком состоянии он уже четверо суток, — сказал доктор Кимбл.

Доктор Чиун молча кивнул.

— Никаких следов повреждений нет, — сказал Кимбл.

— Как это — нет? — возразил Чиун и невообразимо длинным ногтем ткнул пациенту в лоб. — А это что такое?

Не отнимая от лица кислородной маски, доктор Кимбл нагнулся к Смиту: посередине лба была маленькая лиловатая точка.

— Пигментация, — констатировал он. — Возможно, родимое пятно.

— Называете себя врачом, а воспаление третьего глаза в упор не можете распознать! — заклеймил Чиун и принялся массировать Смиту виски.

— Это что еще за средневековые суеверия?

Чиун не удостоил его ответом. Его пальцы переместились Смиту на восковой лоб. От усердия он даже закрыл глаза.

— Что это он делает? — обратился Кимбл к Римо.

— Понятия не имею.

— Но вы, кажется, его ассистент?

— Я в основном слежу за тем, чтобы люди вроде вас ему не мешали.

— Я проверяю кот-ди. —Чиун вдруг открыл глаза и убрал руки со лба больного.

— Это еще что такое?

— Кот-ди —это вроде выключателя. Как телевизор — то включают, то выключают. Если на него правильно нажать, человек словно отключается. Точь-в-точь как Смит.

— Да будет вам! Это же абсурд!

— Римо вам сейчас продемонстрирует.

Римо протянул руку и легонько постучал доктора Кимбла по лбу в самом центре. Доктор Кимбл закатил глаза и стал оседать на пол. Римо успел подхватить его под руки и спросил у Чиуна:

— Что теперь с ним делать?

— Если хочешь, можешь его включить обратно.

Римо нащупал лоб и тихонько стукнул. Доктор с усилием встал на ноги и одернул халат.

— Я что — потерял сознание?

— Вернее сказать — отключились, — уточнил Чиун.

— Я вам не верю!

— Никто не верит, — пожал плечами Римо и подошел к Чиуну. — Ну, как он?

— Ужасно! Вся внутренняя гармония нарушена. Похоже на непоправимые повреждения.

— Мы не можем позволить Смиту умереть. Сделай что-нибудь!

— Я говорю не о Смите, — сказал Чиун, вынимая из вены больного капельницу и отключая его от электродов. — С ним все будет в порядке. Я говорил о Голландце. Ты только взгляни, что он сделал с кот-ди.

—Слишком сильно нажал?

— Если бы! Он намеревался нанести смертельный удар — милосердный, но бесповоротный. Я заметил кое-что еще в Синанджу. Помнишь, как он лишил жизни Ма Ли? Удар тоже был не без погрешностей. Помнишь ту кровавую слезу? Голландец теряет над собой контроль, и этот неловкий удар — лишнее тому подтверждение.

— А-а, — протянул Римо. — А Смит-то как?

Чиун нажал пальцем на крошечный кровоподтек у Смита на лбу. Тот моментально открыл глаза, словно веки были подвязаны на резиночки.

— Мастер Синанджу? — отчетливо произнес он и попытался сесть.

Чиун уложил его на подушку.

— Вы выздоравливаете. Император Смит. И все — благодаря вашему верному слуге!

— Голландец!

— Мы знаем, Смитти, — вставил Римо. — Это все его рук дело.

— Тшш! — зашипел Смит, метнув взгляд в сторону доктора Кимбла.

Тот стоял в углу комнаты и поочередно жал на разные точки у себя на лбу. В порядке эксперимента.

— Кажется, я понял, — сказал он. — Путем раздражения нерва, доселе неизвестного медицинской науке, вы перекрываете биоэлектрическую активность в мозгу. Результатом служит бессознательное состояние, при том что ткани не повреждаются. Но я никак не могу найти у себя этот нерв.

— Я вам помогу, — предложил Римо, взял руку доктора в свою и сложил ее в кулак. Выпрямив указательный палец, он положил его врачу на лоб, а тот забавно закатил глаза, словно пытаясь разглядеть указанную точку.

— Вот здесь надо нажимать, — сказал Римо и отошел.

Доктор так и сделал и тут же повалился на пол.

— Безотказно действует! — Римо весело присвистнул.

— Так, значит, за всеми нашими покушениями стоял Голландец? — сказал Смит и сел в кровати. Лицо его порозовело, подобно тому как вино окрашивает прозрачный бокал. — А ниндзя и Адонис были самозванцы?

— Если бы вы внимательно слушали мой рассказ о нечистых на руку ниндзя, — проворчал Чиун, — вы бы не были сейчас так удивлены. Только Синанджу является истинным искусством.

— Он увязался за нами в Синанджу, — мрачно произнес Римо. — Но потом ушел. Мне еще предстоит с ним расквитаться.

— Где он сейчас?

— Этого мы не знаем.

— А как быть с кандидатами на пост президента? Можно считать их в безопасности?

— Да, — ответил Римо.

— Нет, — ответил Чиун.

— Нет? — удивился Римо.

— Нет, — твердо повторил Чиун. — Разум постепенно оставляет его. Нападая на политиков, он преследовал цель дискредитировать нас с Римо и вынудить уехать с позором в Синанджу, с тем чтобы он там завершил свою месть. Теперь, потерпев неудачу, он вернулся в Америку, чтобы убить тех, кого ему пока устранить не удалось.

— С чего бы он стал это делать? — спросил Римо. — Ему на эти выборы совершенно наплевать.