— Ты сама сказала, я должен сделать все необходимое. Цель оправдывает средства, Фей.

Мне кажется или он действительно нервничает?

— Немного, — ответил он на мои мысли. — Королева сделала мне недвусмысленное предложение.

Меня передернуло.

— Да ведь она тебе в матери годится! А все равно какая красавица! — прошелестел у меня в голове голос, подозрительно похожий на мой собственный.

Ли схватил меня за руки.

— Фей, я отказался! Слышишь, я не принял ее предложения. Об этом и речи быть не может. Все изменилось с тех пор, как ты со мной. Для меня все теперь по-другому. Я вижу каждое твое движение и чувствую перемены твоего настроения. Весь мой мир вращается вокруг тебя.

Он взял мою ладонь и прижал к груди. Я с удивлением ощутила, как бьется его сердце. Он сам мне как-то объяснял, что у эльфов из-за низкой температуры почти невозможно уловить ни сердцебиения, ни пульса. Но сейчас его сердце билось, стучало быстро и четко. Почти так же быстро, как…

— Оно бьется в ритме твоего сердца, — объяснил Ли, — наши сердца бьются теперь вместе. Когда сбоит твое, сбоит и мое. Когда болит у тебя, болит и у меня. Два сердца слились в одно.

Я в этот момент готова была его поцеловать, уже почти безо всякого сомнения. Но тут дверь с грохотом распахнулась, загремев о стену. Ли вскочил, я в ужасе вздрогнула. На пороге шатался совершенно пьяный Уильям Фицджеральд.

— Ой! — икнул он, переводя взгляд с меня на Ли. — Ну, теперь понятно, почему ты не пошла со мной мыться. Знает ли об этом королева-мать? Она уже положила на него глаз!

С какой стати королеве ревновать Фитцмора? Разве только он ее уже успел поцеловать и тем привязал к себе навечно!

— Что вам угодно, милорд? — пробормотала я.

Внезапно с сэра Уильяма слетел всякий хмель.

— Милорд желает убедиться, — совершенно четко и трезво произнес он, входя в мою комнату, — что ты не спуталась с эльфами. Мы узнали, что ты как раз с одним из них тут и странствуешь.

И я узнала голос! Мой похититель! Это он отнес меня к драконам!

— Эльфы хотя бы не выламывают руки, как вы! — упрекнула я.

— Разве это повод бросаться на шею эльфу?

— А разве это повод лезть в чужую жизнь? — вступился Ли, заслоняя меня собой.

У меня помутилось в голове. Я устала и измучилась. Ни одной четкой мысли. Туман!

— Оставьте меня в покое, вы оба! И не смейте вторгаться в мою комнату без приглашения! Вон отсюда! Немедленно!

Эти два героя даже не обратили внимания на меня и продолжали стоять друг напротив друга в боевой стойке, как два ковбоя в вестерне.

— Извини, Фей, но на этот раз я не могу выполнить твою просьбу! — отвечал Ли.

Мои измученные глаза уловили несколько молниеносных движений, после чего оба исчезли из комнаты.

Не успела я закрыть за ними дверь, как Ли снова возник на пороге.

— Бежим, у нас мало времени!

Он подхватил меня под руку и через коридоры замка вывел в маленький сад, залитый лунным светом. Ли остановился около узенького готического стрельчатого окошка.

— Регалия где-то здесь.

— Почему здесь? С чего ты взял?

— Я это чувствую. Она вибрирует. Стой здесь. Жди меня. Сейчас вернусь.

— А где сэр Уильям? Ты не слишком далеко…

— В туннеле под городом, — был ответ, после чего Ли спрятал меня за куст роз.

Вот откуда у него роза! Запах волшебный!

— В Ноттингеме под землей — целый подземный город из пещер и туннелей. Я его связал, заткнул рот кляпом. В образе дракона он не выйдет оттуда, туннели слишком узки. С голоду тоже не помрет. Драконы могут долго обходиться без еды. Обещай мне не двигаться с места. Я скоро вернусь, и если мне повезет, то мы сразу же вернемся в двадцать первый век. Поняла?

Так бы сразу и сказал. Я прирасту к этому месту, пока он не вернется. У меня все равно нет сил двигаться. Я еле жива от усталости. Вернемся в Лондон — пять суток буду отсыпаться. Хотя какое там, у меня послезавтра смена в Галерее.

— Давай скорей, Ли. Жду тебя. Считай, что я — одна из роз, что растет на этом кусте.

— Храбрая крошка, Предсказанная пророчеством! — засмеялся Ли. И, как паук, полез по стене замка.

Звезды падают. Одна, вторая, третья, четвертая. Мое единственное желание — хочу домой! Эти четыре дня здесь были самые длинные в моей жизни.

Пяти минут не прошло, Ли уже спускался по стене вниз.

— Есть! Нашел!

— Что нашел? Покажи!

Никакой вибрации я не почувствовала. Видимо, я еще не доросла до этой высокой эзотерики. Вот у Руби бы точно получилось.

Ли посадил меня на спину, перелез через стену замка и дал деру. И еще до заката луны мы снова оказались в нашем, современном Лондоне.

А наутро пришлось вылезать из кровати и тащиться в колледж. Главным образом для того, чтобы спрятать в шкаф очередную регалию Пана, а именно — корону, филигранной работы золотой венец, украшенный кельтским орнаментом и грубой огранки драгоценными камнями. Теперь это сокровище хранилось в моем шкафчике, завернутое в футболку, вместе с янтарем и яичной скорлупой.

Когда я вернулась из школы, мать, вопреки обыкновению, была дома, а не в пабе. Как будто ждала меня. На столе стоял обед, и мать не спешила уходить. Я бы с радостью просто легла спать, но мать решительно налила нам по тарелке супа и вдруг спросила, где я пропадала последние четыре дня. Я ответила, что ночевала у Ли.

— У вас серьезные отношения? — осведомилась мать.

Я молча жевала лапшу. Было очень вкусно, но сил хвалить не было совсем.

— Ты часто не ночуешь дома с тех пор, как он появился. Я просто хочу знать, насколько у вас серьезно.

Серьезно ли? Что там об этом говорит пророчество?

— Мам, вот честно, не знаю.

— С Ричардом Косгроувом тоже поначалу было серьезно, а теперь? Он звонил в воскресенье, хотел с тобой поговорить.

В воскресенье меня похитил дракон.

— Фелисити, ты меня слышишь?

— Что?

— Ты отвратительно выглядишь. Меня мало заботит, где вас с этим Ли носит. Дай мне слово, что ты не принимаешь наркотики!

— Да что ты, мам, ну какие наркотики! Ты же меня хорошо знаешь!

— Не уверена, что я вообще хорошо знаю хотя бы одного из моих детей, — покачала головой мать. — Я в последнее время все думаю: может, я зря переехала в Лондон? Не было ли это огромной ошибкой?

В жизни не слышала от матери ничего подобного. Что это вдруг на нее накатило?

Она заметила мой недоуменный взгляд и болезненно улыбнулась.

— В Корнуолле у меня совсем не было будущего. Моей вдовьей пенсии и ренты моей матери ни на что не хватало.

— Мам, ты не переживай. Про Корнуолл все уже все знают. Я рада, что мы переехали в Лондон.

У меня здесь друзья, которых я ни на что не променяю.

— И тем не менее. В Корнуолле вы ладили, ты и твои брат и сестра. Вы держались вместе. А здесь ваши пути разошлись. Вы почти враждуете. Разве это правильно?

Она вздохнула и вдруг схватила меня за руку.

— Ты знаешь, Фели, когда ты неделями не ночуешь дома, я начинаю сходить с ума. Я бы тебе позвонила, но мне отключили телефон. И я не хочу, чтобы Майк, Эд и Стенли знали, что ты бог знаешь где пропадаешь. Я хотела было тебя искать, но пришлось бы обращаться в полицию, а это ни к чему, потому что ты ведь у кого-то из друзей. Мне чудовищно стыдно. И стыдно смотреть тебе в глаза.

У матери был совершенно потерянный, виноватый вид. Она просила у меня прощения и, очевидно, мучилась от чувства вины и от всей этой ситуации.

— Фели, обещай мне, что не будешь больше исчезать из дома на ночь! Мне тревожно и страшно за всех моих детей. У Анны тоже творится что-то неладное.

— А что у Анны? У нее же есть все, чего она хотела.

— У меня дурное предчувствие, — ответила мать. — У Джейкоба день рождения на следующей неделе. Я знаю, Рождество обернулось катастрофой, но давай пойдем поздравим малыша, а?

— Конечно! — тут же пообещала я.