-- Не надо... не так.

   -- Боишься? -- протянул хариб. -- Правильно. И куда ж ты собрался, скотина этакая? От меня бежать вздумал?

   -- Поторопись... -- умолял Мир. -- Еще немного, и я не смогу удержать телохранителей... они не должны меня спасти... поторопись...

   -- Да, мой принц! -- хариб резким движением выхватил из-за пояса метальный нож и швырнул его в Ферина.

   Рэми даже понятия не имел, насколько слуга принца был меток. Нож легко полоснул по шее Ферина и полетел куда-то дальше, в темноту. Придворный схлипнул сначала облегченно, потом отчаянно, и, давясь кровью упал.

   Все как-то легко и сразу забыли о умирающем Ферине. И Рэми, которого теперь интересовал только Миранис, и хариб принца, холодно, будто и не произошло ничего, направившийся к принцу, и телохранители, с новыми силами тиранившие идущий трещинами щит, и даже Алкадий, исчезнувший в тумане перехода.

   Миранис, явно из последних сил державшийся за собственный рассудок, протянул здоровую руку опустившемуся перед ним на колени харибу.

   -- Ты ведь знаешь, что это не все.

   -- Знаю, -- ответил слуга, целуя руку своего архана.

   И добавил:

   -- Прости...

   -- Поспеши... -- вновь попросил Миранис.

   Хариб еще раз поцеловал ладонь принца, поднялся с колен, и, медленно обхватил рукоять кинжала, все так же пронзающего ладонь Мираниса. Взгляд его, ясный, успокаивающий, не отпускал взгляд принца, на губах играла тихая, грустная улыбка, а из уголка глаза сбежала по щеке скупая, почему-то неуместная здесь слеза.

   -- О боги, мой архан, прости! -- прошептал он и одним движением выхватив из подлокотника кинжал, по самую рукоятку всадил его в сердце Мираниса.

   -- Прости.

   Плечи его вздрогнули. Хариб вновь упал на колени, ладонь его нашла на поясе еще один метательный нож, и поцеловав дрожащую руку Мираниса, он резким движением перерезал себе горло.

   Нити власти оборвались, полоснув по натянутым нервам красной вспышкой. Рэми ничего не замечал. Застыв в ногах у принца, он тихо смотрел, как мерно стекали со свисающей с подлокотника руки и разбивались о пол ярко-красные капли.

   Упал над ними щит. Подбежали к принцу телохранители, но трогать Мираниса и его хариба никто не решился. Лерин поднял с пола тело повелителя Кассии, усадил его на трон, предназначавшийся Элизару и до шеи укрыл его своим плащом, скрывая под аккуратными складками испачканную кровью грудь. Все молча ждали смерти.

   -- Поднимайся! -- кричал кто-то в ухо Рэми, заставляя его встать на ноги. -- Поднимайся, сволочь! Слышишь! Немедленно!

   -- Пусти! -- закричал Рэми, чувствуя, как его тело охватывает пламя.

   -- Никуда я тебя больше не пущу, -- Рэми поднял удивленный взгляд и увидел залитое слезами лицо хранителя смерти. Он почему-то удивился... Он и не знал, что Рэн умел рыдать вот так... не замечая своих слез. Что умел смотреть отчаянно, разрывая душу своей болью. На собственную боль сил уже не осталось.

   -- Поздно...

   -- Никогда и ничего не поздно! -- прошипел Рэн, упрямо подхватив Рэми под руку и потащив куда-то в темноту, где разбивался осколками и шел трещинами тронный зал. -- Хрен ты у меня умрешь...

   Эпилог

   Взмыленная лошадь влетела в двор поместья и, дрожа, как копанная встала между фонтаном и широкой лестницей, ведущей в главному входу. Отворились двери. Сбежал по ступенькам молодой юноша, схватил лошадь за повод, погладил вздрагивающую под ладонями, потную шею уставшего животного. Другой осторожно принял от всадника ношу - завернутую в плащ черноволосую девушку.

   - Лия! - вскрикнула появившаяся на ступеньках женщина. - Что ты сделал с моей дочерью?

   - Не здесь! - всадник тяжело спешился, оглянулся на прислугу и, забрав девушку, быстро поднялся с ней по ступенькам. Он влетел на второй этаж, в спальню Астрид, уложил Лию на одеяло и, повернувшись к невесте, быстро заговорил:

   - Мы должны ее спрятать.

   - Спрятать? - не поверила своим ушам Астрид. - Но от кого?

   - Миранис, наследный принц Кассии - мертв. Повелитель - мертв. Твоя Лия - теперь жена умершего повелителя и мать наследника.

   - Мой сын...

   - Твой сын жив, но он - вождь Виссавии и понятия не имеет о ребенке. И так должно остаться. Так приказал Миранис.

   - Не понимаю, почему ты так яро слушаешь своего принца! В Виссавии Лия будет в безопасности.

   - Потому что я защищаю сейчас своего будущего повелителя, Астрид. Которому нечего делать в чужой стране. Ребенок Лии принадлежит Кассии, а не Виссавии! Поэтому собирайся. Мы уезжаем. И мне некогда слушать твоих возражений.

   Арман усилием воли заглушил в себе крики совести и резко открыл дверь. Аланна, бледная, безучастная, стояла посреди спальни в длинном, усыпанном драгоценностями платье. Ее хариба, молчаливая и столь же бледная, как и хозяйка, закачивала собирать волосы арханы в высокую прическу, украшая ее алмазными звездами.

   - Моя повелительница, - опустился Арман перед Аланной на колени.

   - Не смей, - прошептала она. - Хотя бы ты не смей меня так называть.

   Арману очень бы хотелось ей помочь, но он не мог помочь даже себе. Не мог до конца поверить, что в один день потерял и лучшего друга, и брата.

   - Виссавия нашла себе нового вождя, - тихо сказал он. - Нериан пока в глубоком трауре по вождю и Рэми.

   - Они обещали его спасти...

   - Но даже виссайцы не могут всего...

   Арман вспомнил, как сегодня утром отдавал в руки чужого человека сестру, которая уже не просыпалась несколько дней, находясь под действием успокаивающих зелий. Помнил, как ему предлагали поехать с Лией, но, поразмыслив, Арман ответил:

   - Я нужен Аланне.

   Аланна, сама того не знала, была всего лишь заменой еще неродившемуся повелителю. Эта хрупкая девушка должна будет потерпеть, пока ребенок не обретет телохранителей, власть и не встанет на ноги. А он... должен сделать все, чтобы Аланна до этого дожила.

   - Алкадий пока не появится, - вспомнил Арман слова черноглазого виссавийца, Рэна. - А если появится, то справиться с ним сможет любой из высших магов. Пока один дух-гралеон в нем не возьмет вверх над другим, у нас есть время.

   - Вождь окрепнет, обретет свою полную силу и встанет против Алкадия.

   - Кто этот новый вождь? Вы говорили, что у Элизара нет других наследников, а теперь так легко нашли замену Рэми?

   - Это не было легко и это дорого нам всем стоило, - в голосе Рэна промелькнуло искреннее сожаление. Но что Арману за дело до переживаний виссавийца?

   - Станет ли ваш вождь защищать Кассию? - усмехнулся горько Арман. - Или как Элизар скажет, что ему все равно?

   - Станет. Не сомневайся. Вы должны же пока... сохранить жизнь вашему наследнику.

   - Вы не можете справиться с Алкадием.

   - Мы найдем способ, - тихо ответил Рэн, и Арман ему почему-то поверил.

   - Но пока вы должны справляться сами.

   - Ты называл себя другом моего брата, - прошипел Арман. - А подставляешь его невесту под удар!

   Рэн отвернулся:

   - Я понимаю ваш гнев, Арман. Но... у меня сейчас нет другого выхода. У нас всех нет. Пока вождь не окрепнет, он не может покидать стен Виссавии. И мы не воины. Мы целители. Мы созданы исцелять, а не убивать.

   Арман еще долго стоял на крыльце и слушал, как неистово барабанит дождь в крышу. Он вдруг поймал себя на мысли, что понимает виссавийцев... но кому же от этого легче?

   - Может, я и не сильный маг, - сказал он, смотря в затянутое тучами небо. - Но я буду бороться до последнего.

   Рина не вставала с колен весь день, вознося богине одну молитву за другой. Она не могла сделать ничего большего, а сидеть бесчинно и слушать, как плачет над Виссавией ветер, было выше ее сил. Она даже не осмеливалась рыдать над телом умершего брата, она хотела лишь одного... чтобы с Элизаром не ушел и Рэми.