“Кроме меня”, – мысленно заметил Лайам и вновь заворчал, как недовольный лев. Слишком много вопросов, и слишком мало возможностей получить на эти вопросы хоть какой-то ответ.
Лайам заставил себя выпрямиться и открыл глаза. Все тело его ныло. Он потянулся, пытаясь стряхнуть сонное одурение. “Соваться к преступникам в таком виде нет никакого смысла”, – подумал он и направился на кухню, чтобы омыться холодной водой. Кессиас сказал, что эти люди чрезвычайно опасны. Лайам стал прикидывать – не прихватить ли с собой меч?
“Обязательно”, – стороннее утверждение камешком вкатилось в его мозг.
– Они могут неправильно это истолковать, – вслух отозвался Лайам.
“Пошли мне мысль”, – повелел дракончик.
Лайам тяжело вздохнул, но тут же обнаружил, что мысленное общение дается ему куда легче, чем раньше.
“Их оскорбит визит вооруженного человека”.
“Ты должен взять меч”.
“Кинжал, – нашел компромисс Лайам. – Я прихвачу кинжал”.
“Тогда я лечу с тобой”.
– О, нет! – воскликнул Лайам, выходя из кухни и направляясь к кабинету. – Что-что, а твое появление там будет и вовсе лишним!
Фануил лежал в своей корзинке, свернувшись в клубок. Он даже не взглянул на хозяина.
– Они тут же решат, что я – чародей!
“Ну так и что же?”
– Преступники недолюбливают чародеев, а здешних воров, судя по словам Кессиаса, лучше не злить. Воровские гильдии северных народов неохотно прибегают к насилию, там существует свой кодекс чести, но кто разберет, какие порядки в ходу у южан.
“Тогда я спрячусь поблизости – на крыше соседнего дома”.
Лайам обдумал предложение и решил с ним согласиться.
– Ладно. Ты можешь мне пригодиться. Только не вмешивайся ни во что. Даже если заметишь, что мне угрожает опасность. Понял?
“Да, мастер. Мы будем тренироваться?”
– Нет, вряд ли, – отозвался Лайам, бросив взгляд в окно, выходящее к скалам. Узкое пространство между домом и каменными громадами заполнили предвечерние сумерки. – Пожалуй, мне пора собираться.
Они договорились встретиться с Кессиасом в “Белой лозе”, небольшой таверне, расположенной неподалеку от городской площади, но достаточно далеко от конюшен, где обычно Лайам оставлял Даймонда. Однако пешая прогулка лишь помогла ему пробудить аппетит. Лайам выбрал столик и сел, с нетерпением поглядывая на дверь. Девушка, уже знакомая с привычками посетителя, принесла ему пива.
– Опаздываете, – несколько резковато заметил он Кессиасу, когда тот соизволил наконец появиться. – Я заказал два морских пирога.
– По правде говоря, вам еще повезло, что я вообще смог сюда выбраться. Меня вконец заморочил трижды клятый Клотен. Я просто не знаю, что мне с ним делать!
Эдил стащил с себя теплую куртку и тяжело опустился на стул. Прежде чем он успел еще что-либо сказать, на стол перед ним опустилась огромная кружка. Кессиас одним глотком осушил половину ее содержимого.
– Ренфорд, – заявил он, вытирая пену с бороды и усов, – ваше пиво – лучшее из всего, что выпало мне в этот паршивый денек!
– Значит, Клотен по-прежнему вас донимает?
– Еще как! Я же вам говорил: он дал мне всего день сроку на розыски злоумышленников, предупредив, что иначе возьмется за дело сам! А что это означает? То лишь, что бесноватый жрец затеет войну, осадив храмы Раздора и Лаомедона одновременно!
– Так, значит, вы еще не нашли, за что зацепиться?
– Нет, – с унылой усмешкой признался ему эдил. – Да и откуда бы этой зацепке взяться? Клотен клянется, что на него напала дюжина вооруженных людей, а его служки в один голос твердят, что ничего не слыхали.
– Вы успели поговорить со всеми жрецами?
– Да. Клотен просто бесился, когда я их расспрашивал. “Зачем вы возитесь с этими недоумками? – передразнил эдил иерарха. – Я один защищал сокровища храма! Вы должны слушать только меня!” Тьфу!
Кессиас очень удачно вплел в свой голос визгливые нотки, присущие перебранкам портовых торговок, и Лайам не сдержал улыбки.
– Когда он выкрикивает такое вам прямо в лицо, это ни капельки не смешно, Ренфорд. К тому же этот бесноватый всего меня забрызгал слюной.
Кессиас брезгливо отер бороду здоровенной ручищей и рассмеялся.
– Впрочем, я все равно опросил его молодцов, но лишь один косвенно подтвердил слова иерарха. Странный малый, закутанный с головы до пят и весь какой-то дерганый, словно его блохи заели. Он сказал, будто слышал на улице нечто вроде звяканья шпор осторожно идущих людей.
– Закутанный? В глухом капюшоне и длинном плаще? Пожалуй, он мне знаком. Его мучит сквернавка.
– Сквернавка? Кэрнавонская лихорадка? – простонал эдил, прикрывая глаза ладонью. – Мало мне Клотена, так тут еще и лихорадка!
– Но она не заразна. Это врожденный недуг. – Кессиас медленно опустил руку.
– Правда? Вы точно в этом уверены?
– Да. Насколько мне известно, сквернавка не передается другим.
– Гм. Ну, если вы так говорите, я готов поверить, но все равно это известие мне не по нраву. Беллона, хотя она богиня, конечно, и славная, пока что доставляет Саузварку одни неприятности, и конца им что-то не видно.
Лайам несколько мгновений смотрел на обеспокоенное лицо эдила, потом медленно произнес:
– Боюсь, тут вы правы.
Он рассказал Кессиасу о том, как свел знакомство с юношей, пораженным сквернавкой, и о том, что успел у него узнать.
– Клотен – самодур. Он отрицает версию божественного происхождения Беллоны, которой придерживается большинство служителей нового культа, он вздорит с Эластром, своим заместителем, и игнорирует указания, поступающие от лиц, стоящих над ним.
– Пожалуй, тогда становится ясно, отчего он так взвинчен, – задумчиво пробормотал Кессиас, ухватывая нить рассуждений Лайама. – Но можно ли из всего этого почерпнуть что-либо полезное для дела, которое я расследую? Насколько я понимаю, нет.
– Ну, – медленно отозвался Лайам, – это, конечно, только предположение, но… Но что, если грабитель шел вовсе не за сокровищами? Что, если это вообще был не грабитель?
Кружка эдила зависла в воздухе, и несколько мгновений он беззвучно шевелил губами. Потом Кессиас медленно опустил кружку на стол.
– Насколько я понимаю, – осторожно произнес страж порядка, – вы ведете речь о наемном убийце.
Лайам пожал плечами:
– Ну, не совсем. Наемный убийца берет за работу деньги. А я говорю о каком-нибудь фанатичном верующем, которого оскорбляют какие-либо положения нового культа, или, скорее, о нескольких таких людях. В конце концов, Клотен ведь заявил, что на него напала целая дюжина злоумышленников. Да и Сцевола слышал на улице звяканье многих шпор.
– Ага, ага, – пробормотал эдил, подергивая себя за бороду. Он совсем позабыл и о пиве, и о еде – Но отчего же – на улице? Отчего – не в помещении храма? В Саузварке истовых приверженцев нового культа пока что не завелось. Все почитатели Беллоны собраны под одной крышей – так почему же угроза исходила извне? И что-то я сомневаюсь в словах Клотена. Раз бандиты успели скрыться до того, как подоспела храмовая стража, значит, их было… ну, два, ну – от силы – три человека. Дюжина нападавших просто не успела бы так запросто ускользнуть. И вообще, разве ночные воришки ходят на дело с оружием? Нет, не ходят. И они уж точно не носят шпор. Все это как-то не вяжется и лишено смысла.
Тут в головы собеседников одновременно вошла одна мысль. Кессиас откинулся на спинку стула, Лайам изумленно присвистнул.
– Так все же Гвидерий? – высказал предположение эдил.
– Или жрецы Лаомедона.
– Возможно, но скорее – Гвидерий. Культ Беллоны может нанести его храму больший урон.
– Если на то пошло, Беллона со своими сокровищами представляет угрозу для каждого святилища Саузварка. Впрочем, я не могу представить, чтобы низкие денежные расчеты могли подвигнуть на тяжкое преступление кого-либо из жрецов.
Кессиас фыркнул:
– Сразу видно, что вы новичок в Саузварке. Такое здесь уже случалось не раз. Но вы правы: скорее всего, в дело замешаны храмы. Раздора или Лаомедона, или какие-то там еще – неважно. – Эдил глубоко вздохнул. – А это означает, что мне придется взять этот след, да притом действовать изворотливо. Хотя попробуй тут извернись! Представляю себе эти опросы. Милый Эластр, ответьте, из-за ваших разногласий с начальством вы случайно не вздумали вступить в преступный сговор с соседями?
