– Ренфорд! Что это вы себе позволяете?! – раздраженно проворчала старуха. – Сначала стражник вламывается ко мне посреди ночи, потом я, как дура, торчу тут все утро, поджидаючи вас!

Собственно говоря, утро еще не прошло, но Лайам счел за лучшее не обращать внимания на неприязнь владелицы наигромаднейшего в Саузварке камина.

– Я нашел душу вашего мертвеца.

Выражение лица матушки Джеф мгновенно переменилось.

– Ах, вот оно что? Что ж, этот, как вы говорите, мелкий чиновник очень обрадуется, если, конечно, сможет?

– Это совсем не чиновник, а вор, и его призрак каждый вечер бродит неподалеку.

– Неподалеку? – переспросила матушка Джеф. – То есть в Щелке, там, где нашли тело?

Лайам кивнул:

– Вот так удача! Прямехонько под окном! Если я изловчусь переправить туда мертвеца, привидение тут же его отыщет! А уж эдил-то как будет доволен!

Лайам ожидал подобной реакции и потому поспешил унять восторги Матушки Джеф.

– Но прежде, чем мы этим займемся, я хочу вас кое о чем спросить. Можно ли нам это… ммм… существо изловить?

– Изловить? – Ведьма прищурилась. – Это еще зачем?

– Ну, точнее, не изловить, – поспешно сказал Лайам, – а просто попридержать на минуту-другую. Я хочу с ним поговорить.

Лицо матушки Джеф смягчилось, и она с понимающим видом кивнула:

– Ага, теперь ясно. Вы сказали, что этот малый при жизни был вором. Это что, тот самый вор, который вас обокрал?

– Нет, не совсем. Точнее, совсем не тот. Но вчера ночью, когда я… э-э… столкнулся с призраком, он произнес кое-что, в чем мне надо бы разобраться. Я надеялся, что мы сможем… ну, приманить привидение, показав ему его прежнюю оболочку, задать ему несколько вопросов, а потом отпустить.

Постукивая себя пальцем по подбородку, ведьма задумчиво произнесла:

– Да, это возможно… немного свинца поверх носа и рта, кто-нибудь рядом… да, это можно сделать. Только ненадолго, имейте в виду. Призраки, они ведь особым умом-то не отличаются. Ну, вроде как слегка свихиваются. Они могут запросто просочиться сквозь любую преграду, но плохо об этом помнят. Если закрыть лицо мертвеца свинцом, можно удержать его дух, – по крайней мере, до тех пор, пока он не сообразит, как пройти через этот заслон или как его обойти.

– А вы мне поможете?

– Помогу ли я? С удовольствием, Ренфорд, с большим удовольствием! Я только порадуюсь, когда его похоронят как полагается.

– И вы сможете это устроить?

– Конечно, смогу.

– И найдете, чем закрыть лицо мертвеца? Да, кстати, а почему свинцом?

– Духи не могут проходить через свинец – это грубый металл, из числа основных; он сдерживает природу воздушных тел. Хотя для верности надо бы, чтобы рядом стоял человек, какого он знал при жизни.

– Друг?

– Да, друг покойного очень бы нам пригодился.

– Это я беру на себя.

Лайам вдруг сообразил, что может обеспечить присутствие даже двух дружков Двойника, и, недобро улыбнувшись, решил привести этот план в исполнение. Шутка злая, конечно, но Фай ее заслужил, да и Оборотень тоже.

– Ренфорд, – внезапно произнесла Матушка Джеф, – вы были осторожны?

– Что?

– Вспомните, когда мы прощались в тот раз, я ведь велела вам вести себя осторожнее. Но вы, похоже, забыли мои слова.

Лайам и вправду уже мало о чем помнил, но все-таки вяло возразил:

– Нет-нет, я ничего не забыл! А в чем, собственно, дело?

Старуха ткнула в него пальцем:

– В деле, которым вы занимаетесь, замешано что-то посерьезнее призрака, Ренфорд. Я говорила это раньше и повторю снова. И утренние новости только подтверждают мои опасения.

– А что это за новости? – озадаченно переспросил Лайам.

– Вы что, ничего не слышали? – матушка Джеф выдержала эффектную паузу и, когда Лайам стал проявлять признаки нетерпения, снизив голос до шепота, пояснила: – Сегодня утром, на рассвете, через город прошло целое войско. Сначала на севере загрохотало, потом они, топоча, как дьяволы, прошли по улицам и втянулись в Храмовый двор.

– Армия? В Саузварке? Это что, и есть те неприятности, о которых упомянул стражник?

– Но это попросту невозможно! Откуда здесь, в Саузварке, взяться какой-то армии? Я что-то не видел нигде никаких солдат!

– Вот в том-то и дело, – многозначительно произнесла ведьма. – Никто не видел солдат – все только слышали их. На улицах стоял такой шум, будто по ним маршировали целые легионы: стук, скрип, топот, лязг оружия, брань, – но никто ничего не видел. И вся эта рать разместилась на Храмовом дворе.

Лайам присвистнул.

– Перед храмом Беллоны?

– А где же еще? Я же вам говорила: тут кроется что-то серьезное, и все это вертится вокруг новой богини.

– Несомненно, – согласился Лайам. Интересно, насколько ревностно молился Сцевола? Может быть, это и есть тот знак, который должен убедить иерархов в том, что воинственная богиня действительно возвышает самого младшего из ее почитателей? – И что же эти войска еще сделали замечательного?

– Ничего. Мой дом расположен ниже по склону. Они ничего не сделали, кроме того, что перебудили полгорода, – но разве этого не довольно?

– Да, – сказал Лайам, – этого, конечно, довольно. Спасибо, матушка Джеф. Однако вернемся к нашему делу. Если вы сумеете все обустроить, я буду вам очень признателен. Я приду сюда к девяти.

Ведьма возвела глаза к потолку.

– Ренфорд, вы и не собираетесь проявлять осмотрительность – я это вижу!

– Мне это и не нужно, – сообщил беспечно Лайам. – Я очень везучий.

Пять минут спустя Лайам очень в том усомнился.

Сосредоточенно размышляя о призрачном войске, промаршировавшем сквозь Саузварк, он вышел из здания суда и, подойдя к казарме, окликнул стражника:

– Эдил вернулся?

– Нет, квестор Ренфорд! – отозвался охранник.

Лайам повернулся, собираясь направиться к Храмовой улице, и вдруг увидел на противоположной стороне площади Шутника. Тот непринужденно подпирал стену винной лавки, которой заведовал Хелекин. На миг взгляды их встретились; затем вор в насмешливом приветствии вскинул руку ко лбу, ухмыльнулся и скрылся в толпе.

– Проклятие! – взорвался Лайам. Заметив, что прохожие оборачиваются в его сторону, он стиснул зубы и зашагал туда, куда и намеревался идти. Все равно Шутника уже не перехватишь.

Удивительно, как так получается, что с ним постоянно происходят события, вероятность которых ничтожно мала? Хотя, если вдуматься, тут нечему удивляться. Ведьма права. Разве после ночной встречи с главарями карады он стал проявлять хоть какую-то осмотрительность? Нет, и еще раз нет. Ну там, разок другой выжидал, пока Мопса уйдет подальше, а уж только потом поворачивал к караулке, но это не в счет. Лазутчики и шпионы себя так не ведут. А Лайам по отношению к караде являлся в какой-то мере шпионом, хотя преследовал только свои цели и не собирался никого выдавать. Но этого теперь ворам не втолкуешь. Ему, конечно, случалось несколько раз выступать в роли подлинного шпиона, однако задания, которые он выполнял, не отличались особой сложностью. Что сложного в том, чтобы прокрасться во вражеский лагерь или прочесать незнакомую территорию?

Интересно, а не следит ли за ним карада с самого момента знакомства? Очень даже возможно, что это именно так.

“Тогда почему они ничего не предпринимают?”

Ответа на этот вопрос Лайам не нашел, но зато понял, что саузваркскую гильдию он явно недооценивал. Чем за это все придется расплачиваться, неизвестно, а потому лучше о том и не думать. Как следует выбранив себя за глупость, Лайам выбросил гильдию из головы.

Если известие о явлении незримого воинства и не успело еще дойти до порта, то окрестности Храмовой улицы оно основательно пропитало. Окна здешних лавочек были завешаны ставнями, а на перекрестке, с которого начиналась дорога к святилищам, толпились старухи в накинутых наскоро одеяниях – видимо, в тех, в каких они выбежали из дому поутру. Из-под ветхих плащей многих мирянок выглядывали ночные рубашки. Они жадно разглядывали фасады храмов, но не решались переступать одним им ведомую невидимую черту.