– И что? Будто мы чисты, аки агнецы! – хватаюсь я за случайные слова. – Вот ты, скажи, какие тайны скрываешь?

Варя открывает рот, смотрит на меня глубокими, сейчас темными глазами, и мрачнеет, словно и правда знает какой-то секрет.

– Так я тебе и сказала! Кто ты такой, чтобы с тобой делиться? – резко отвечает она.

– Согласен. Никто. Может, познакомимся поближе?

– Не хочу!

Ее слова меня удивили. Все шло к тому, чтобы у нас завязался легкий курортный романчик. Пару встреч без обязательств, может, даже постель.

– Почему?

– Пойдем, – говорит она. – Я устала.

– Уже?

Я немного разочарован. Конечно, завтра нужно на работу, но впереди еще долгий вечер и… ночь.

– Да. Сегодня много нервничала, – говорит она потухшим голосом и встает.

Ее ведет в сторону.

– Осторожнее! – вскакиваю с места я.

Варя тихо смеется.

– А эта бехеровка крепкая. Так и бродит огнем  в крови.

Я обнимаю ее за талию. Она доверчиво прижимается к моей груди. Ее волосы пахнут свежестью. 

«Интересно, что у нее за шампунь? – появляется в голове непрошенная мысль.

Этот легкий арбузный запах будоражит рецепторы носа. Я вдруг ловлю себя на мысли, что нюхаю ее затылок, и отшатываюсь: что за безумие? Ни одна девушка не вызывала во мне такого желания.

Мы выходим на улицу, бредем вдоль колоннады, мимо горячего фонтана, плюющегося паром, мимо бутиков с дорогими нарядами. Варя немного дрожит в моих руках, хотя на улице тепло. Интересно, почему? Тоже волнуется от моей близости или просто замерзла?

 Это можно проверить. Я коварно ухмыляюсь про себя. Сейчас узнаю, с кем меня свела судьба.

– Пойдем?

– Куда?

Я тяну ее в первый попавшийся магазин. К нам бросается миловидная продавщица в униформе. Она одним взглядом оценивает наши возможности: в брендовых магазинах работают профессионалы.

Девушка сразу понимает, в чьем кармане кошелек толще, и расплывается широкой улыбкой.

– Господин, вам помочь? – спрашивает она на чистом русском языке.

– Оденьте эту леди.

– Что? Зачем?

Варя вырывается из моих рук и прямо на глазах ласковая кошечка превращается в оскорбленную пантеру, только что спину не выгибает и не скалит зубы. Голубые глаза выпускают ледяные искры, длинные волосы от резкого движения взлетают и опускаются бесформенной массой на грудь.

И опять она меня удивляет. Перемены настроения по щелчку. У девочки есть характер.

– Ты же замерзла, – возражаю я.

– Приду в отель и согреюсь, – отвечает Варя и выбегает из магазина.

Она идет так быстро, что я едва успеваю за ней, наконец, догоняю, разворачиваю к себе и хорошенько встряхиваю. Волосы волной падают на ее лицо, потом прядь за прядью скатываются за спину. Это зрелище завораживает. С трудом подавляю желание встряхнуть Варю еще раз.

– В чем дело? Ты почему ведешь себя так?

– А ты? – она прокалывает меня злым взглядом.

Да что творится с этой девчонкой?

– Я просто хотел помочь.

– Да, купить мне дорогущую одежду. А потом я должна была за нее расплатиться. Да?

– Стоп! Ты за кого меня принимаешь?

– Все вы одинаковые!

Кажется, мы меняемся местами. Я думаю, что это она хочет меня соблазнить, а она считает, что это я посягаю на ее девичье тело.

 И посягаю. Что с того? Будит она во мне какие-то скрытые животные желания. Вон, потрясти захотелось, как грушу, кинуть через плечо и унести в пещеру.

Б-р-р-р! Ну, и мысли в голову лезут. Отпускаю ее плечи и делаю шаг назад.

– Все, проехали. Не хочешь одеться теплее, не надо!

 Мягкая музыка плывет по вечерним улицам. Мы оглядываемся в поисках источника звуков. Я вспоминаю, что сегодня в костеле концерт.

– Пойдем в собор, – предлагаю Варе и протягиваю ей руку. – Там твоя честь останется неприкосновенной.

Она вкладывает пальцы в мою ладонь. Мы поднимаемся по высоким ступеням, открываем дверь и погружаемся в волны органной мелодии. Они ведут нас за собой, и мне кажется, что мы плывем на этих волках куда-то вдаль. Никогда не думал, что церковная музыка такая сексуальная. Она вызывает в душе какой-то наркотический экстаз.

Народу немного, но мне не хочется мешать людям, поэтому веду Варю вдоль боковой стены. Я крепко держу ее руку. Она не вырывается, притихла. Незаметно мы оказываемся возле исповедальной будки священника.

– Что это? – шепчет Варя.

– Хочешь посмотреть?

Она не отвечает, только глаза испуганно сверкают в полумраке. Я отодвигаю шторку и заглядываю внутрь – никого. Быстро ныряю в будку сам и рывком дергаю на себя Варю. Она падает мне на грудь. Ее сердце колотится так громко, что я слышу его стук. Или это мое рвется от внезапно нахлынувшей страсти?

 Мы одни в тесном пространстве. Мои гормоны начинают сходить с ума. Легкий запах бехеровки, арбузного шампуня и волнующий аромат кожи – дикий коктейль, от которого мозги напрочь отключаются.

Анализировать свое состояние некогда.

Прижимаю Варю к стене и начинаю исступленно ее целовать. Она встает на цыпочки и кладет руки мне на плечи. Мгновение, и мое тело охватывает огонь.

Я исступленно хочу эту женщину. Рука сама тянется к ее бедру, проникает под подол платья, ползет выше. Вот я уже чувствую пальцами край трусиков, тяну их вниз. Варя вздрагивает, переступает ногами, словно хочет сбежать, но прижимается ко мне всем телом.

Вкусная бехеровка, красивый и совершенно нестрашный, как выяснилось, парень напротив, полумрак, тихая музыка – и мне на мгновение начинает казаться, что я на настоящем свидании.

Хочется, не отрываясь, смотреть в теплые медовые глаза Влада, ловить каждое движение зрачков, прислушиваться к каждому сказанному слову.

Но тут он говорит «тайна». Сигнал тревоги сиреной гудит в голове. «Варя, очнись!» – слышу мамин голос. Он пробивается из глубины сознания и все возвращает на круги своя.

 Призрачный мир фантазии взрывается яркой вспышкой и рассеивается. Я нахожусь в Карловых Варах, сижу в кафе и должна следовать плану, составленному мамой, иначе ей и мне грозит страшная беда.

В душе все протестует, но реальность диктует свои условия. Я встаю, прерывая допрос. Мечтаю выйти на свежий воздух, а еще лучше отсидеться в номере до своего рейса.

Два дня. Больше у меня нет времени на осуществление задуманного. Меня трясет от переживаний, и тут еще Влад тащит меня в костел. Не знаю, что случается со мной, я и сильно верующей никогда не была,  а в церкви, словно благодать опускается вуалью на голову. Так хорошо становится, так легко, что я поддаюсь атмосфере и Владу, который тянет меня куда-то за  шторку.

Он прижимает меня к себе. Я чувствую его горячую ладонь на своем бедре, но мне это нравится.

Кожа от нетерпения подрагивает, колени подгибаются, я даже стараюсь не дышать, чтобы не разрушить опять очарование момента.

Влад властно захватывает в плен мои губы, а я тянусь к нему, как к колодцу со студеной водой и не могу напиться…

– Сo děláte? – окликает нас резкий голос. (Что вы делаете?)

Мы отпрыгиваем друг от друга, как ужаленные. Места в будочке мало, развернуться негде. Влад ударяется спиной, вскрикивает, резко наклоняется ко мне. Я налетаю коленями на скамейку, взмахиваю руками, пытаясь удержать равновесие, и хватаюсь пальцами за штору. Она благополучно срывается с петель, и мы, на глазах у пораженного священника, вываливаемся в проход церкви.

Именно в этот момент музыкант ударяет по клавишам органа, и под своды костела возносится знаменитая «Токката и фуга ре минор» Себастьяна Баха. Последние торжественные аккорды обрушиваются с высоты на бренные головы преступников и венчают наш позор.

Наступает звенящая тишина, и в ней дребезжащий голос священника слышится гласом небесным. 

– Nestydím se, mladí! V kostele…, (Как не стыдно, молодежь! В костеле…)

Я вжимаю голову в плечи. Сейчас разверзнутся хляби небесные и полетит в нас кара в виде грома и молний.