В отделении полиции я узнаю всю неприкрытую правду. Мой драгоценный Сереженька оказался брачным аферистом. Он выбирал наивную и доверчивую девушку, заводил с ней роман. Потом под предлогом женитьбы уговаривал ее взять крупный кредит.

Но и этого ему казалось мало. Он пользовался документами очарованной им дурочки, как хотел, и брал в долг у ростовщиков и в лавочках микро-займов. Как только собирал приличную сумму, благополучно исчезал с деньгами.

За Сергеем давно охотилась полиция и, когда один опер вышел на след моего жениха и схватил его, тот ударил детектива, запихал его бездыханное тело в багажник. Потом прыгнул в автомобиль, заехал на ближайшую мойку и поручил сотруднику перегнать машину к моему дому и подбросить ключи к двери квартиры.

Зачем? Одному Богу известно. Может, так он надеялся выиграть время и запутать следы. Факт остается фактом: Сергей исчез.

К своему ужасу я узнала, что на мне числится огромный долг в несколько десятков миллионов рублей, который покрыть мы с мамой не могли, даже продав квартиру, имущество, мастифу и свои органы в придачу.

Жизнь рухнула в ад.

– Что ты сказал? – сипло переспрашиваю я и смотрю на вошедшего в кабинет адвоката компании.  В глаза словно песку насыпали. Усталость дает о себе знать: всю ночь работал над важными документами. – Повтори!

Александр Борисович Зелинский переступает ногами, пережидая мою вспышку гнева. Мне трудно себя контролировать, загораюсь с полуоборота, и сотрудники об этом знают, стараются лишний раз не раздражать, хотя за глаза называют Динамитом за горячность натуры.

Я со своими порывами борюсь. Честно борюсь! Держу себя в руках, но не в такие минуты, как сейчас.

– Вскрыто завещание вашего умершего австралийского родственника. Все движимое и недвижимое имущество, конезаводы, страусиные, крокодиловые фермы и многое другое, в общей сложности на сумму два миллиарда семьсот тысяч долларов, Даниэль Майер, ваш дядя по материнской линии, оставляет вам, – скороговоркой произносит адвокат и замирает в ожидании.

– И?

– Есть одно условие, – его голос становится тише, он не смеет поднять глаза.

– Какое? – устало тру глаза.

–  Понимаете..., – адвокат мнется, а мне хочется придать ему ускорения, чтобы не тянул резину.

– Вы должны иметь наследника.

– Какого хрена? – новость бьет по голове и вызывает боль. Я резко разворачиваюсь, и со стола летят бумаги. Наблюдаю, как они веером рассыпаются по полу и от этого еще больше злюсь. – Я сам разберусь, когда мне детей заводить!

– Да, да, конечно. Я вас понял, – адвокат смещается к двери подальше от гнева начальника. – Так и передам.

– Что передашь? – рявкаю я.

– Вы сами решите вопрос с деторождением в удобное для вас время.

Зелинский делает еще несколько шагов к двери. Я угрюмо смотрю, как он берется за ручку, поворачивает ее и…

– Стоять! – не выдерживаю я.

Адвокат так и застывает на одной ноге, как аист, вытягивая тощую шею с большим кадыком.

– Куда пошел?

– Вы сами сказали…

– А ты и послушался?

– Ну, слово босса – закон.

– Ты скажи, зачем мне нужны эти кони, крокодилы и страусы?

– Ну, не знаю. Из их кожи шьют дорогие сумки и обувь. Хороший бизнес.

– А мне он на кой ляд? Я дома строю!

– Расширение холдинга, дополнение его новыми ветками…

– Ты сам понимаешь, что бормочешь?

Я встаю из-за стола, просто задыхаюсь от нехватки воздуха. Рву галстук, удавкой стягивающий шею, ловлю краем глаза свое отражение в зеркальной дверке шкафа: глаза бешеные, на скулах гуляют желваки, челюсти сжаты.

Зверь, загнанный в клетку.

– Простите, так сказано в завещании вашего дяди.

– Старик под конец жизни спятил?

– Нет, он подписывал документы в полном здравии.

Маленький, неказистый адвокат скромно опускает глаза, боясь встретиться со мной взглядом.

Издавна известно, что гонцу, принесшему плохую весть, рубят голову. Я действительно не понимаю: почему  стал наследником человека, которого видел только на фотографиях.

Наконец справляюсь с удушьем и злостью и вдыхаю полной грудью.

– Александр Борисович, можем ли мы закрыть глаза на пункт о ребенке?

– Увы, нет. Контролирует исполнение последней воли вашего деда известная австралийская адвокатская контора «Грамерс и сыновья». Они те еще буквоеды! Договориться о послаблении не получается.

Я меряю шагами кабинет, а в голове бунт мыслей. Сдалось мне это наследство! Но… как же мама?

Австралия – ее родина, дом родной. Будут слезы и истерики. А отец? Они срочно вылетели в Сидней на похороны дяди, у которого больше не было родственников, и до сих пор не вернулись.

Только разборок с родителями мне не хватает для полного счастья.

Черт! Еще предстоит расширение бизнеса в Европу, лишние средства не помешают. Да и отдавать семейное дело в чужие руки нельзя.

– А если наследник не появится? Что тогда?

– Все наследство отойдет на благотворительные цели.

– Черт! Но зачем дяде понадобилось такое странное условие завещания?

– Как мне сказал его поверенный, Даниэль Майер не хотел, чтобы его единственный племянник тоже прожил всю жизнь бирюком.

– Ладно, – машу рукой, показывая, что разговор окончен, – когда-нибудь будет вам наследник. Вы свободны.

– Установлены сроки, – тихо говорит адвокат, прикрывается папкой с документами и делает шаг к двери: вдруг боссу захочется поиграть в метание органайзеров, ручек и планшетов.

– Сколько?

– У вас есть год.

– Вот б…во!

Дядька точно спятил! Ребенка ему подавай! Я топчу ногами важные бумаги: ярость сильнее разума, потом спохватываюсь, начинаю их собирать.  Адвокат облегченно вздыхает и садится на корточки рядом. Какое-то время мы молчим.

– Владислав Павлович, у вас есть кто-нибудь на примете? – голос Зелинского звучит уже увереннее.

– В смысле? – я словно прорываюсь сквозь густой туман на свежий воздух. – Что ты имеешь в виду?

– Ну, кандидатка на роль вашей жены.

– Да таких полно, только свистни!

– Вот и свистните! Проблема сразу разрешится.

– Думаешь надо позвонить?

– А чего тянуть? Дело срочное.

Я открываю журнал звонков и просматриваю номера подруг. Можно позвать замуж Настю. Она красивая, с покладистым характером, будет хорошей спутницей жизни.

Но… Палец зависает над дисплеем. Настя – модель, и на днях она подписала контракт с Парижским Домом моды. Она ни за что не променяет престижный договор на ребенка.

Ладно проехали. Кто еще?

О, Белла, испанка с русскими корнями. Страстная штучка, готова развлекаться и заниматься сексом всю ночь. Беру ее. Уже тычу пальцем в номер и опять торможу на половине дороги. Захочет ли она вынашивать ребенка? Вряд ли.

Каролина?

Глупа. Не хочу, чтобы у моего сына были примитивные задатки.

Елена?

Ревнивая истеричка. Такая не даст дышать полной грудью.

Черт? И кого взять?

Я бросаю айфон на стол.

– Нет! Ничего не выйдет. Эти девки замуж готовы хоть сейчас, но ни одна из них не захочет с пузом ходить и портить свою фигуру. Наследник же нужен срочно.

– А если найти какую-нибудь скромницу, заделать ей малыша, а потом забрать его?

– Я тебе кто? Племенной жеребец?

– Ну, если для дела надо…

– Предлагаешь суррогатное материнство? Нет, это не вариант. Яйцеклетку брать тоже надо от какой-то бабы, неизвестно, какая у нее генетика, – я вижу, как адвокат поднимает бровь, но тут же делает серьезное выражение лица. – Ладно, разберемся! – нажимаю кнопку интеркома: – Татьяна Николаевна, зайдите ко мне.

Руководитель секретариата тут же распахнула дверь, словно стояла за ней и подслушивала. Я ничего не имею против этой женщины с веселыми кудряшками, но ее вездесущность и осведомленность иногда шокирует. Отец настоятельно советовал опираться на нее во всех вопросах: