Этой ночью о прибрежные рифы разбился корабль, и течение принесло в маленькую бухту его обломки. Прибой увлек за собой все, в чем содержалось хоть немного воздуха, и те предметы, которые могут удерживаться на воде. Некоторые разбились о скалы, по кое-что чудом уцелело. Так, на берег вынесло сундук, из которого торчал кусок мокрой ткани, и с дюжину маленьких бочонков. Ангерран, рядом с которым столпились дети и Лина, как раз пытался вскрыть один бочонок.

— Мы с Паоло спустились, чтобы насобирать ракушек на обед, и нашли это! — с гордостью рассказал удивленной Мунии маленький Энрико. — Наверное, это Мадонна послала нам подарок!

Мальчик схватил молодую женщину за руку и потащил по уединенному маленькому пляжу. Там пахло разложившейся рыбой. Вполне возможно, что в уцелевших бочонках хранились запасы пищи моряков. Мунии оставалось сделать еще несколько шагов, когда топорик Ангеррана пробил бочонок, измазанный чем-то жирным, и этот жир начинал понемногу плавиться на солнце. Окружив мать, мальчишки, дрожа от нетерпения, ждали, когда же выяснится, что в бочонках. Муния увидела, как все вдруг стали морщиться. Из отверстия посыпалась черная пыль, ветер подхватил ее и понес над пляжем. Все расчихались, а Энрике расхохотался, не понимая, что могло приключиться разом с братьями, матерью и Ангерраном.

Муния, Лина и Ангерран сразу поняли, какой шанс им посылает судьба. Юноша не мешкая бросился в воду и стал подгонять к берегу другие бочонки, до сих пор раскачивающиеся на волнах между двумя огромными камнями.

— Помогайте! — позвал он старших мальчиков.

Скоро все пятеро уже плескались рядом с ним, стараясь схватить драгоценную добычу. Энрико обогнал Мунию и бросился помогать братьям, высунув от усердия язык. Египтянка подошла ко вскрытому бочонку, сунула палец в отверстие, а потом поднесла к губам.

— Черный перец! Это перец! Мы богаты, Лина! — воскликнула Муния и обняла добр, женщину за плечи. Лина оросилась в ее объятия.

Они очистили пляж и перенесли бочонки в находившуюся поблизости уединенную пещерку, чтобы спрятать их от глаз рыбаков, которые часто проплывали мимо этих берегов. На это ушло несколько часов. Теперь Лина, Муния и Ангерран сидели втроем в хижине за столом и пили спиртовую миртовую настойку.

Радостное оживление сменилось молчаливой задумчивостью. Покачивая в кубках напиток, который Лина приберегала для особого случая, каждый из них думал о своем. Серьезность взрослых произвела на детей должное впечатление: они сидели тихонько, как мыши, на своих соломенных матрасах, и только изредка перешептывались, даже не думая, как обычно, тузить друг друга и хохотать. Они тоже нашли нашли нечто, что казалось им сокровищем ящичек на треть заполненный разноцветными пуговицами, которые они еще не успели между собой поделить.

— Вероятней всего разрушился корабль с грузом пряностей, и можно ожидать, что если волнами прибило эти бочонки, то может прибить и другие. А может, их уже кто-то подобрал в море. И лучше бы это были рыбаки, а не пираты, — сказал Ангерран, делая глоток из своего кубка.

— Если бы море вынесло что-нибудь на пляж бухты, то на рынке только об этом бы и говорили, — сказала Муния

— Ты думаешь, нам может грозить опасность? — спросила Лина.

Ангерран кивнул. По его лицу было понятно, что он не шутит.

— Пять бочонков черного перца и два — с корицей ни стоят целое состояние! Если пираты найдут часть груза, то постараются найти то место, куда течение могло принести остальное.

— Если они высадятся в нашей бухте, то найдут пещеру!

— Нужно забрать оттуда пряности. Если обвязать бочонок веревкой, его можно втянуть наверх, — решила Лина.

Ангерран согласился. Он и вправду был обеспокоен.

— Если пираты не найдут ничего на пляже, они придут к нам, Лина, и, поверь мне, перевернут здесь все вверх дном, — добавил он, склонившись над столом, чтобы этих слов не услышали дети.

И снова повисло молчание. Положиться ли на удачу, решив, что они — единственные, кому повезло получить частичку груза с утонувшего корабля, или все же попытаться предотвратить опасность? Лина посмотрела на вихрастые головы своих сыновей, склонившихся над драгоценным ящичком. Сумеют ли они удержать язык за зубами? Даже если пираты и пощадят их, что, если в деревне найдется какая-нибудь алчная до наживы душа, которая решит, что эта драгоценная находка лучше послужит ей, а не им? Столько времени она думала, стоит ли довериться Ангеррану и Мунии… Быть может, время пришло? Может, пора открыть им правду? Она набрала в грудь побольше воздуха и выпалила решительно:

— Значит, мы все уедем. Если ты сможешь починить старую повозку, которая стоит в сарае, мы запряжем ослика и сложим в нее бочонки и кое-какие вещи. В долине у меня есть родственница. Мы дадим ей денег, когда продадим пряности. А потом — будь что будет. Эту удачу послало нам небо. Вам нужны деньги, чтобы добраться до Египта, мне — чтобы вырастить детей.

Она встала, отодвинула табурет и решительным шагом подошла к сундуку, стоявшему под окном. Открыв его, женщина порылась среди немногих убогих одеяний, которые были там сложены, и вдруг, к изумлению своих постояльцев, извлекла на свет саблю.

Лина повернулась к Ангеррану и Мунии и невесело улыбнулась. Она находилась в той части хижины, где дети не могли видеть ни ее, ни оружие.

— Выйдем ненадолго! — сказала она и выскользнула в дверь.

Удивленные и взволнованные этой переменой в поведении, супруги последовали за ней. Лина не стала их дожидаться. Она уже шла к сараю, примыкавшему к северной стене дома. Чтобы попасть в него, нужно было обойти всю хижину.

Они оказались там, где разговор взрослых точно не могли услышать дети. Рядом стоял ослик и жевал свое сено. На глинобитном полу Лина нарисовала крест.

— Однажды ночью, за два месяца до того, как приехали вы, Хуан вернулся, — сказала она.

Ангерран мягко накрыл ладонью ее руку, сжимавшую саблю, и она бессильно повисла. Лина посмотрела сначала на него, потом на Мунию.

— Дети уже спали. Выглядел он как настоящий пират, поэтому я решила, что он сбежал с корабля, на котором его заставили служить, когда поймали в море и увезли от родных берегов.

— Но все ведь было не так? — спросила Муния.

Лина отрицательно помотала головой.

— Несколько дней назад пираты напали на торговый корабль, не зная, что на нем полно госпитальеров. Пиратам удалось победить, но ценой многих жизней.

— И решили набрать людей в деревне, чтобы пополнить свои ряды, — предположил Ангерран.

— Хуан привел их к нашему берегу, чтобы отомстить жителям за прошлые обиды и чтобы сообщить мне, что он жив. Пока его товарищи бесчинствовали в деревне, он втайне от всех пришел сюда. Один. Сказал, что вполне доволен своей новой жизнью, и дал мне мешочек с драгоценными камнями. Свою долю добычи.

Она усмехнулась, печально и горько.

— Эти камни он хотел обменять у меня на сына.

— И что случилось потом, Лина? — ласково спросила Муния.

— Он вошел в дом, разбудил меня и сразу закрыл мне рот рукой, чтобы я не закричала. Потом привел меня сюда, чтобы мы могли спокойно поговорить. Думаю, я решилась, когда узнала о смерти отца. Или, скорее, когда услышала, как Хуан об этом говорит — с презрением, а ведь раньше он уважал моего отца за его порядочность…

Она взмахнула свободной рукой, словно желая отогнать воспоминания, и снова кончиком сабли нарисовала на полу крест.

— Это — единственное место на вершине этой скалы, где под полом земля, а не камень. Хуан узнал об этом, когда строил этот сарай. Я сразу поняла, откуда она здесь взялась. Точно такие же места есть и там, где живет моя двоюродная сестра. Раньше на этом месте была могила великана, но потом с нее сняли надгробие, а яму засыпали землей.

Муния и Ангерран обменялись грустными взглядами. «Неужели Айна сошла с ума, раз говорит такие странные вещи?»

Женщина подняла голову и снова по очереди посмотрела в лицо каждому из них.