— Я была для него младшей сестрой, только и всего. Вы, видимо, это имели в виду.

Однако Нанетта лишь загадочно улыбнулась. Потом, чуть помолчав, сказала:

— Нет, я имела в виду совсем другое. Видишь ли, в те времена я часто виделась с Тайлером. Самуэль только мечтал о том, чтобы я уехала и никогда больше не мозолила ему глаза, однако Тайлер был… и остается моим сыном. Я люблю его. И память мне до сих пор не отказывает.

Кэмми так и подмывало сказать Нанетте, что на сей раз память её подвела, но вместо этого она промолвила следующее:

— Я уже десять лет даже не разговаривала с Таем. Почему все-таки он не хочет, чтобы отец знал, где его искать?

— Да, потому что Сэм тут же разболтает об этом на весь мир. По большому счету, он ведь только о себе заботится, а на Тая ему наплевать. Что, не веришь? — Она горько усмехнулась, перехватив недоверчивый взгляд Кэмми. — А ведь это чистая правда. Жаль только, что Тай так поздно это понял. Перед отъездом он насмерть с Сэмом разругался.

— А из-за чего, вы не знаете? — с оборвавшимся сердцем спросила Кэмми. — Нет, Тай никогда мне этого не рассказывал. Но он твердо настоял, чтобы Самуэль никогда не узнал, где его искать.

— Понимаю, — промолвила Кэмми, хотя ровным счетом ничего не понимала. Хотя в глубине души догадывалась, что лишь очень серьезное потрясение могло вынудить Тая бросить все и уехать неведомо куда. В её памяти до сих пор сохранились все мельчайшие подробности их единственной и прощальной ночи. Тая снедала затаенная грусть. Так, во всяком случае, показалось Кэмми, хотя чувства, переполнявшие её в ту незабываемую ночь были настолько сильны и противоречивы, что едва ли она могла полностью им доверять. Она отдавалась ему страстно и беззаветно. И отдалась вся, без остатка. Только тогда Кэмми осознала, насколько его любит. Хотя Тай, конечно же, ничего подобного по отношению к ней не чувствовал. Да и не мог чувствовать. Скорее всего, он так толком и не понял, с кем провел ночь, а наутро вообще начисто позабыл о всем, что между ними произошло. Да и в самих его ласках было что-то, порожденное безысходностью и отчаянием. Словно он цеплялся за нее, как утопающий за последнюю соломинку. А в таком состоянии ему, конечно же, было все равно, что за женщина делит с ним постель.

И уж, конечно, он никогда не был в неё влюблен, тут Нанетта ошибалась. Кэмми никогда для него ничего не значила. Как женщина, конечно. И относился он к ней по-братски, и только.

— Я не могу нарушить слово, — повторила Нанетта. — Даже, признав, что знаю, где он скрывается, я рискую навлечь на себя неприятности. Эти чертовы журналюги и папарацци после исчезновения Тая несколько месяцев буквально изводили меня. Прибывали несметными полчищами. В конце концов я не выдержала и вышла к ним с помповым ружьем и в окружении моих верных волкодавов.

— Вы шутите. — Кэмми с трудом удержалась от смеха, представив худенькую Нанетту Стовалл, обороняющуюся от толпы назойливых репортеров.

Нанетта презрительно хмыкнула.

— Они улепетывали как крысы. А потом ко мне самолично местный шериф наведался — эти проходимцы, похоже, ему нажаловались. Что ж, я кривить душой не стала, и прямо ему заявила: если они будут преследовать меня и дальше, то пусть пеняют на себя.

— А он что сказал?

Глаза Нанетты озорно блеснули.

— Он предложил, чтобы в следующий раз, когда она заявится, я ему позвонила. Я, мол, женщина разумная и не должна нарушать закон. Так вот, я вступать с ним в пререкания не стала, но уже на следующий день, увидев, как эти уроды снова околачиваются поблизости, я решила — была не была, и позвонила ему. — Она улыбнулась. — Так вот, Кэмми, ты не поверишь, но он тут же примчался и разогнал их. И с тех пор мне редко кто докучает. — Чуть помолчав, она спросила: — А почему ты наконец решила разыскать Тая?

— Без особой причины, — пожала плечами Кэмми. — Просто захотелось его увидеть. По крайней мере, я счастлива, что он жив и здоров.

— Не говори его отцу, что мы с Таем общаемся. Хорошо?

— Я с этим человеком не разговариваю.

— Ну и молодчина, — рассмеялась Нанетта. — Я всегда знала, что на тебя можно положиться. Не хочешь отведать лимонада? Я сама его готовила.

— С удовольствием.

— Посиди немножко, я сейчас.

Нанетта скрылась в кухне. Кэмми глубоко вздохнула, и только тогда осознала, что сидела, затаив дыхание. Слова Нанетты дали ей немало пищи для размышлений и, хотя Кэмми всерьез и не рассчитывала выведать у матери Тая его адрес, в душе её поселилась надежда.

«Какая же ты все-таки дрянь, — тут же упрекнула она себя. — Ты ведь любишь Нанетту и Тайлера. Разве можно обманывать доверие такой женщины»?

Поразительно, но ответила себе Кэмми не сразу. Порывшись в своих чувствах, она пришла к выводу, в который так страшилась поверить. Истина заключалась в том, что разыскать Тая она хотела вовсе не из-за сценария, который словно специально был написан для него. И не из-за того, что, выполнив это задание, получила бы роль главной героини в фильме Коннелли.

Кэмми хотела увидеть Тая, чтобы разобраться в собственных чувствах. Вот — главная и единственная причина, толкнувшая её на его поиски.

«Господи, Кэмми, да ты совсем помешалась!»

— Ну вот я! — жизнерадостно провозгласила Нанетта, ставя на кофейный столик в виде фургона на колесах поднос с двумя стаканами лимонада.

Чувствуя себя предательницей, Кэмми с наслаждением потягивала вкуснейший напиток и ломала голову, как бы выудить из Нанетты адрес Тая. В том, что Самуэлю Стоваллу она эту тайну никогда не откроет, Кэмми была свято уверена. Предательства с её стороны Нанетта могла не опасаться.

— Да, глядя на ваше жилище, с трудом верится, что когда-то вы были знаменитой сценаристкой, — заметила Кэмми. — А когда, кстати, вы оставили это занятие?

— О, сто лет назад, — рассмеялась Нанетта. — Причем решилась я далеко не сразу. Долгое время я надеялась, что Тайлер пойдет по моим стопам — стиль у него всегда был прекрасный, да и фантазии было хоть отбавляй. Однако он все-таки предпочел стать актером, как и его отец. — Нанетта улыбнулась. — На мой взгляд, он и в этом отношении был куда талантливее Сэма. Хотя, возможно, я и рассуждаю предвзято.