Кэмми промолчала, и Нанетта продолжила:

— Нынешнюю свою жизнь я ни на что не променяю. Я просто влюблена в свое ранчо. Порой мне даже трудно понять, почему я раньше не додумалась бросить всю эту суету и переехать сюда. — Внезапно лицо её омрачилось. — Кстати, я слышала, что ты работаешь на телевидении. Это верно?

— Да, одно время я снималась в сериале «Улица цветущих вишен», — призналась Кэмми. — Три года отдала съемкам. Вы его не смотрите?

Нанетта помотала головой.

— По большому счету, это, конечно, очередная мыльная опера, хотя мне моя героиня была очень близка.

— Ты говоришь так, как будто все это уже в прошлом, — заметила Нанетта.

— Так и есть. Мой бывший благоверный посчитал нужным отказаться от моего дальнейшего участия в съемках. Хотя, возможно, дни моего персонажа были и правда сочтены. — И Кэмми, видя в глазах Нанетты интерес и сочувствие, изложила всю горестную историю прощания со столь полюбившейся ей героиней. — Что ж, возможно, все это и к лучшему, — закончила она.

— И чем ты собираешься заниматься теперь? — полюбопытствовала Нанетта.

Кэмми ответила не сразу.

— Пожалуй, прежде чем это решить, я должна сначала разобраться в себе, — сказала она.

Нанетта задумчиво посмотрела в окно. Солнечный апрельский день был в самом разгаре.

— Так же в свое время рассуждал и Тайлер, — промолвила она наконец. — Он оказался на перепутье и стоял перед серьезным выбором.

— На каком перепутье? — робко осведомилась Кэмми.

— На него вдруг в один миг обрушился целый ворох несчастий. Женщина, которой он беспредельно доверял, нанесла ему удар в спину. Подала на него в суд с требованием признать Тайлера отцом её ребенка. Все знали, что Тайлер тут совершенно ни причем. Он и попытался это доказать, и вдруг эта женщина совершила самоубийство.

— Самоубийство! — в ужасе вскричала Кэмми.

— И это ещё не все, — вздохнула Нанетта. — Тайлер не хотел со мной говорить об этом, но я узнала сама. Все подробности мне, правда, выяснить не удалось, но я знаю, что в этой истории замешан Самуэль. И вот… — она беспомощно развела руками. — Ты сама знаешь, чем все это кончилось.

Кэмми впервые поняла, что Тайлеру в ту ночь было, отчего прийти в отчаяние. Не мудрено.

— А он… любил ее? — спросила она дрогнувшим голосом. — Эту женщину. — Кэмми прекрасно понимала, что ступает на скользкий путь, но ничего с собой поделать не могла.

Взгляд Нанетты смягчился.

— Разве ты меня не слушала? — спросила она. — Я же сказала — он любил тебя.

— Да, но ведь на самом деле это вовсе не так, — уныло промолвила Кэмми.

— Дурашка ты, — улыбнулась Нанетта. — Это чистая правда.

— Разве он когда-нибудь вам это говорил? — спросила Кэмми. — Так и сказал: «Я люблю Кэмми»?

— Именно этих слов он не произносил, но я прекрасно знала, что творится в его душе.

Кэмми не ответила. В глубине души она всегда подозревала, что за внешней твердостью Нанетты скрывается романтическая натура, однако так просто принимать на веру её слова не собиралась.

Но тут Нанетта её добила.

— И ты его любишь, — сказала она. — Это я тоже знаю. Надеюсь, ты не станешь возражать?

Сама того не подозревая, Нанетта затронула её самую больную жилку. Грустно вздохнув, Кэмми ответила:

— Это моя мама любила Самуэля Стовалла, хотя он и обращался с ней как с рабыней. Вы, наверное, просто немножко перепутали.

— Мне очень жаль твою маму, — сказала Нанетта. — О очень славная женщина была.

— Да, — вздохнула Кэмми, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы.

— Я бы дала тебе адрес Тайлера, — сказала Нанетта. — Но только должна сначала с ним поговорить.

— Да, я понимаю.

— Я просто не уверена, согласится ли он… Ты понимаешь, что я хочу сказать?

— Да, — с оборвавшимся сердцем ответила Кэмми.

— Но ты убеждена, что хочешь увидеть Тая?

Кэмми вздохнула. Сердце её учащенно заколотилось. Она поняла, что близка к своей цели как никогда.

— Да, — твердо сказала она. — Очень хочу.

— А вдруг он откажется? — спросила Нанетта.

И тут внезапно Кэмми поняла, что перед разверзлась пропасть. Нет, Тайлер ни за что не должен знать, что она здесь побывала! Это даст ему слишком много власти над ней. Если им суждено встретиться, она должна появиться на его пороге внезапно, как гром среди ясного неба. Нельзя допускать, чтобы на предложение Нанетты Тай ответил отказом.

А он наверняка откажется, в этом Кэмми была убеждена. Она порывисто взяла Нанетту за руку.

— Прошу вас, не говорите ему, что я к вам приезжала! Я не перенесу, если он… если у нас… — Она замялась. — Ну, словом, вы понимаете, что я хочу сказать, да? Пусть живет в мире и покое. Я… Я просто сама не знаю, что на меня нашло.

— Но ведь он может и согласиться, — заметила Нанетта. Однако в голосе её не доставало уверенности.

Схватив сумочку, Кэмми вскочила.

— Нет, прошу вас, не надо! — взмолилась она. — Мне нужно ещё многое понять, прочувствовать. Я бы очень хотела с ним поговорить, но… — Голос её сорвался. — Нет, не говорите ему ничего, ладно?

В улыбке Нанетты отразилось столько сочувствия и понимания, что Кэмми едва не разразилась слезами.

— Присядь на минутку, — предложила Нанетта и, когда Кэмми робко притулилась на краешке софы, спокойно заговорила — нет, не о Тайлере, а о своей жизни на ранчо. О лошадях, собаках, небольшом поголовье скота. Вскоре Кэмми совершенно успокоилась и пришла в себя. Она была безмерно благодарна матери Тая за понимание и душевную теплоту. Прощаясь с Нанеттой, она пообещала, что приедет еще, а сама при этом мысленно обращалась к Тайлеру:

«Тай, милый мой, дорогой, я так хочу, чтобы тебе было хорошо. Надеюсь, что за время нашей разлуки ты сумел обрести свое счастье. И, где бы ни был, я хочу, чтобы ты вспоминал обо мне с теплотой. Пусть это звучит нелепо, но я до сих пор беззаветно люблю тебя. Люблю больше жизни. Если мне все-таки суждено будет тебя найти, то лишь потому, что я сама так захочу. Я люблю тебя, Тайлер, и в один прекрасный день наберусь смелости и признаюсь тебе в этом.»

На обратном пути, поправляя боковое зеркальце, Кэмми заметила сзади бледный, телесного цвета седан «шевроле». Она невольно подумала, что, должно быть, водитель его едет в тот же район Лос-Анджелеса, что и она сама. Кэмми вдруг осознала, что он уже давно следует за ней.