— Это мысль… — начал было Авид, но Могре перебил его.

— У меня вопрос, — сказал он. — Сколько времени на это уйдет?

Пиер Ипаиз на мгновение задумался.

— Максимум — шесть месяцев. И мы вполне сможем уложиться и за четыре, если возьмем больше людей. Фактически…

— Четыре месяца, — повторил Могре. — Вы предлагаете отложить войну на четыре месяца, пока ваши студенты будут читать учебники о праве собственности. — Он покачал головой. — Если вы скажете, что сделаете это за четыре недели, то да, это будет полезный вклад. В противном случае нам придется пользоваться картами из архива, по которым, если мне не изменяет память, и составлены карты в реестрах.

— Да, но в учебниках есть дополнительная… — заговорил было Ипаиз, однако все так недовольно смотрели на него, что он снова сел и откинулся на спинку стула.

— География — знание местности, — продолжал Могре. — Надо проверить, все ли карты составлены в одинаковом масштабе. Не смейтесь, — добавил он. — И такое случалось. Один командир просчитал, что до города — два дня пути. А карта его коллеги была нарисована в другом масштабе. Результат? Один из них прибывает на место раньше другого, сталкивается с противником и погибает. Вы тоже можете помочь, — продолжал он, глядя на Пиера Ипаиза. — Пусть ваши студенты перерисуют все карты в одинаковом масштабе. Хорошо?

Ипаиз молча кивнул.

— Замечательно, — сказал Стен Могре, — мы потихоньку продвигаемся вперед. Значит, Пиер занимается картами, что еще? Эрнан, вы не могли бы подсчитать кое-что для меня, во-первых, сколько потребуется продуктов и оружия, во-вторых, сколько есть в наличии, в-третьих, сколько надо купить и где. Согласны?

Эрнан Майнс, невысокий нервный помощник декана факультета математики, несколько раз кивнул.

— Отлично. — Могре развернулся к седоватому мужчине, сидевшему слева. — Хиорс, пожалуйста, поднимите всю информацию по повстанцам в учебниках истории: их число, тактики, примерные резервы, все, что найдете. Свяжитесь со всеми своими шпионами и постарайтесь найти последние данные: поставки оружия, демографические данные и все такое.

Он замолчал, чтобы перевести дух, и посмотрел прямо на Авида Соефа.

— А от вас, Авид, мне потребуется следующее, — продолжал он, не обращая внимания на выражение лица коллеги. — Раз уж вы подняли вопрос о кораблях, то узнайте, сколько и каких кораблей нам понадобится, где их можно достать и за какую цену. Поддерживайте связь с Хиорой, он вам расскажет, какие у противника военные корабли. У кого-нибудь есть предложения? Я ничего не забыл? — Он подождал несколько секунд, потом продолжил: — Ну, если придет в голову гениальная идея, дайте мне знать. А пока предлагаю встретиться через два дня и обсудить, чего мы достигли. Согласны? Великолепно. — Он встал. — Думаю, мы неплохо сегодня потрудились. Если продолжим работать в том же темпе, то, кто знает, может, и останемся в живых.

Члены комитета покинули залу, остались только Авид Соеф и Мигель Боверт.

— Знаю, — сказал Боверт, прежде чем Соеф успел открыть рот. — Это катастрофа.

— Ты так думаешь? — Соеф весело улыбнулся. — А я — нет. На самом деле. Я считаю, что дела идут замечательно.

Боверт уставился на него.

— Правда? Эта свинья врывается на собрание, врывается на войну, выставляет нас полными идиотами…

— Расслабься. — Авид Соеф присел на краешек стола. — Используй мозги. Значит, Стен взял на себя руководство. Если помнишь, мы здесь оказались не по своей воле. Теперь, если все пойдет не так, мы переложим ответственность на Стена.

Боверт кивнул.

— А если все получится?

— Тогда мы разделим лавры его славы. И, кроме того, впереди еще много работы. Но у меня предчувствие, что Стен будет настолько занят, что у него не останется времени вспомнить, из-за чего разгорелся весь сыр-бор.

— Не пойми меня неправильно, — сказал Зонарас за завтраком, — но надолго ли ты к нам?

Завтрак состоял из остатков вчерашнего хлеба, засохшего сыра и сидра, который давно пора было вылить. Никто не казался особенно голодным.

— Не знаю, — ответил Бардас. — Честно говоря, я об этом не думал. А что? Хотите избавиться от меня?

Зонарас и Клефас переглянулись.

— Ты же знаешь, это и твой дом, — сказал Клефас. — Но надо быть реалистами.

Бардас вопросительно изогнул бровь:

— Реалистами?

— Верно, — ответил Зонарас. — Посмотри в лицо фактам, Бардас. Мы производим достаточно, чтобы прокормить двоих. На троих еды не хватит.

Бардас поерзал на стуле.

— Не обязательно, — возразил он. — Троих бесполезных неудачников вроде вас — может быть. Заткнись, Клефас, когда я захочу узнать твое мнение, то скажу тебе об этом. Ферма — очень хорошая, по крайней мере была во времена отца. Согласен, богатыми мы не были, но на хлеб нам всегда хватало, никто не ходил голодный и голый, насколько я помню.

Зонарас вспыхнул.

— Мы очень много работаем, Бардас. Мы встаем и уходим пасти стада, когда ты все еще спишь в своей берлоге. Так что не смей диктовать нам, что делать.

— Но кому-то ведь надо этим заниматься, — невозмутимо ответил Бардас. — Я вовсе не говорю, что вы ленивы, никто не смог бы вас в этом обвинить. Вы просто бесполезны. Тупы. Вы портите все, к чему прикасаетесь. Если есть девяносто девять способов сделать что-то правильно и один неправильно, вы всегда выберете неправильный способ. И знаете почему?

Клефас вскочил, потом, поколебавшись, сел.

— Полагаю, ты скажешь нам.

— Угадал. Потому что вы неудачники, вот и все. Это не ваша вина, — продолжал Бардас. — Вы младшие сыновья, и если бы мы были обычной семьей, то за вами постоянно присматривали бы старшие, все, что от вас требовалось бы, — работать. Сначала присматривали бы мы с отцом и Горгасом, потом наши сыновья. А вам пришлось думать самостоятельно, хотя никто вас этому не научил. Ну? Нечего возразить?

Повисла тяжелая, напряженная тишина.

— Хорошо, — наконец промолвил Зонарас. — Но кто во всем виноват? Кто усвистал отсюда, потому что не мог больше оставаться в Месоге? Если бы у тебя хватило мужества не убегать и не бросать нас…

— Ради Бога, я все для вас делал, — сердито ответил Бардас. — Все эти годы я рисковал жизнью, спал в таких местах, в которых даже свинья бы спать побрезговала, и все ради вас…

Клефас снова вскочил.

— Как мило! — прокричал он. — Все, что от тебя требовалось, — это посылать нам деньги, да? Как будто мы какие-нибудь инвалиды. А мы мечтали только о том, чтобы заработать больше денег и сказать тебе, чтобы ты засунул свои подачки сам знаешь куда. И если ты думаешь, что можешь как ни в чем не бывало вернуться и начать нами командовать, то ты глупее, чем кажешься.

Бардас смерил его ледяным взглядом:

— Сядь, идиот. И перестань дергаться, у меня от тебя голова болит. Факт остается фактом, я могу взять на себя управление фермой, и уже через год у нас будет более чем достаточно на троих. Продолжайте работать, как сейчас, и так и будете до старости гнуть спины с утра до ночи, чтобы наскрести на кусок хлеба. И ради чего? Ради тупой гордости. Вы оба — как дети.

— Правда? — сказал Зонарас. — Ну хорошо, большой брат, давай расскажи нам, что мы делаем не так.

Бардас пожал плечами:

— С чего начать? Ладно, сейчас я наобум назову десять вещей, которые вы делаете неправильно. От первой до десятой включительно. Посмотрите в окно и увидите десять рядов виноградных деревьев, одни листья и никаких виноградинок. Хотите знать почему? Потому что вы перекормили, переудобрили и пересушили их. Дальше — десять кустов бобов, которые вы сожгли заживо, засыпав их навозом. Теперь переходим к засохшим сливам, которые вы так окольцевали, что плодов они больше не дают, а потом переходим к вашей гордости — оливам. Должно быть, много времени ушло на то, чтобы довести их до такого состояния, но они все погибнут, потому что между ними растут два дуба, а каждому дураку известно, что корни дуба отравляют оливы. Теперь лук…