— Все в порядке, — удовлетворенно сказал он, широко ухмыльнувшись. — Вы нашли свою царицу?

Саксон вкратце рассказал ему о саркофаге и ужасном состоянии мумии.

Мохаммед ткнул большим пальцем в сторону сидевшего сзади бедуина.

— Я же говорил вам. Этот сын верблюдицы, как и вся его деревня, — самые настоящие мошенники.

Бедуин широко улыбнулся, вероятно, подумав, что удостоился высшей похвалы.

Саксон грустно вздохнул и посмотрел на безжизненную пустыню. Ландшафт немного изменился, но в целом оставался таким же пустынным, что и прежде. Какой-то местный жулик сообщил ему взволнованным голосом, что разыскиваемая им царица погребена прямо у него под носом. А ему пришлось проделать столь долгий путь и исцарапать руки и ноги, чтобы с горечью обнаружить, что древняя гробница давно уже ограблена далекими предками этого мошенника. Он уже просмотрел столько мумий, что даже со счета сбился. Правда, при этом повстречал немало хороших людей, и очень жаль, что все они уже мертвы.

Саксон вынул из кармана несколько риалов и протянул монеты сидевшему сзади бедуину. Тот расплылся в улыбке и сразу же предложил ему посмотреть еще несколько гробниц с древними царицами, но Саксон вежливо отказался.

Мохаммед высадил бедуина у шатров кочевников, а сам направился в старый город Маариб. Саксон попросил остановиться у отеля «Два райских сада» и, уже выйдя из машины, сказал Мохаммеду приехать в отель рано утром следующего дня, чтобы обсудить дальнейший план действий.

Приняв горячий душ, Саксон переоделся в широкие хлопчатобумажные слаксы и рубашку и спустился вниз с таким ощущением, словно проглотил не меньше фунта горячего песка пустыни. Усевшись за стойку бара, он заказал мартини и только с помощью этого замечательного сладкого напитка смягчил в горле стойкий привкус раскаленного песка.

Немного поболтав с парой рабочих из Техасской нефтяной компании, он заказал себе еще одну порцию мартини и, казалось, уже ощутил прежнюю бодрость духа, но тут один из нефтяников спросил его, чем он занимается в этих краях.

Разумеется, Саксон мог ответить, что предпринимает последнюю и совершенно безнадежную попытку отыскать гробницу царицы Савской в пустыне или на развалинах древнего города Маариба, который некогда был ее надежным пристанищем.

Но вместо этого он произнес самую простую фразу:

— Я провожу анализ местной воды.

Нефтяники недоуменно переглянулись, а потом взорвались неудержимым хохотом. Вскоре они ушли в свой номер, но прежде им пришлось угостить Саксона тремя порциями мартини.

Саксон пребывал в прекрасном расположении духа, когда почти вся мозговая деятельность приятно затуманивалась изрядным количеством алкоголя, но в этот момент в бар вошел пожилой служащий отеля и протянул ему лист гостиничной почтовой бумаги.

Он заморгал, чтобы избавиться от застилавшего глаза тумана, и еще раз прочитал записку. Отправителем был каирский кладоискатель-антиквар по имени Хасан, с которым он говорил по телефону до поездки в Йемен. Саксон быстро написал ответ в самом низу листа, передал записку посыльному, вручил ему чаевые, а потом подробно проинструктировал насчет транспорта, так как намеревался уехать рано утром. Когда тот ушел, он заказал себе первую из нескольких чашек крепкого черного кофе, с помощью которого собирался устранить негативные последствия алкоголя.

Завала упаковал огромную дорожную сумку и уже собирался уходить, когда к нему в здание бывшей библиотеки в городке Александрия, штат Виргиния, которую он превратил в холостяцкое жилье в юго-западном стиле, заехал Остин. Они быстро отправились в аэропорт и сели на самолет до Канады, который поздно вечером после непродолжительной посадки в Монреале благополучно приземлился на аэродроме Сент-Джонс, что в провинции Ньюфаундленд.

Такси доставило их на оживленный причал, где пришвартовалось огромное судно «Лейф Эриксон» длиной не менее двухсот семидесяти футов и водоизмещением не менее сорока шести тонн. Лет пять назад корабль был выкрашен в коричневый цвет и примерно тогда же его корпус значительно укрепили для преодоления толстых льдов Северной Атлантики.

Капитан судна, коренной житель Ньюфаундленда по имени Альфред Доу, знал о времени прибытия их самолета и уже с нетерпением ожидал друзей на палубе. Когда гости поднялись по трапу, он первым делом представился, а потом сказал:

— Добро пожаловать на борт «Эриксона».

Остин протянул ему жилистую руку.

— Благодарю за теплый прием, капитан Доу. Я — Курт Остин, а это мой коллега Джо Завала. Мы ваши новые ковбои по борьбе с айсбергами.

Доу был крепким мужчиной примерно пятидесяти лет, который любил похваляться тем, что родился в местечке с давно забытым названием Мизери-Коув и что его семья оказалась настолько простодушной, что до сих пор проживает в тех местах. В его чистых голубых глазах по-прежнему мелькало мальчишеское озорство, а грубоватое, обветренное лицо моряка часто освещалось доброй ухмылкой, и на щеках появлялись симпатичные ямочки. Несмотря на самоуничижительный юмор, Доу был опытным шкипером, много лет проплававшим в весьма недружелюбных и опасных водах Северной Атлантики. В своих странствиях он нередко встречал небольшие, напоминающие гигантских черепах исследовательские суда НАПИ и знал, что это американское агентство пользуется уважением среди других океанографических организаций и проводит свои исследования практически по всему свету.

Когда Остин позвонил ему и попросил совершить рейс в направлении крупных айсбергов, капитан сразу же связался со своим начальством и получил разрешение допустить на борт посторонних. После этого он перезвонил Остину и назвал точную дату очередного отплытия.

Доу ждал гостей с нетерпением, так как уже хорошо ознакомился с присланным резюме, в котором говорилось, что Остин и Завала совсем не дилетанты, за которыми нужно постоянно присматривать, чтобы не свалились за борт.

Капитан знал, что Остин получил ученую степень магистра в Вашингтонском университете и был не только настоящим знатоком в области подводных исследований и подъема затонувших судов, но и опытным морским спасателем. Задолго до того, как бывший директор НАПИ Джеймс Сэндеккер переманил его из ЦРУ для работы в своем агентстве, Остин уже много лет работал на нефтяных промыслах в Северном море и помогал своему отцу управлять расположенной в Сиэтле компанией по спасению потерпевших крушение моряков.

Что же до послужного списки Завалы, то в нем говорилось, что он окончил мореходный колледж в Нью-Йорке и является опытным пилотом, проведшим огромное количество часов над водой, на воде и под водой. Кроме того, он был блестящим инженером в области конструкторских разработок, испытаний всевозможных подводных аппаратов.

Учитывая эти впечатляющие академические рекомендации, капитан был заинтригован своими гостями и поэтому решил лично поприветствовать столь уважаемых сотрудников НАПИ. Однако на самом деле Остин и Завала оказались больше похожи на искателей приключений, чем на солидных ученых, которых он ожидал встретить на палубе своего судна. Их сдержанная речь и добропорядочные манеры не могли скрыть от него крутой нрав и волевые качества этих людей, которые лишь отчасти смягчались их подчеркнуто деликатным поведением.

По всему было видно, что его гости обладают недюжинной физической силой и редкой выносливостью. Остин был довольно высоким мужчиной и весил не менее двухсот фунтов, хотя на его жилистом теле не было ни грамма лишнего жира. Широкие плечи и мощный торс, а также смуглая кожа и коротко стриженные волосы с изрядной преждевременной проседью делали его похожим на супермена, способного совершать чудеса храбрости и выносливости. Мужественное точеное лицо Остина было покрыто сетью тонких морщин и стойким загаром, что свидетельствовало о длительном пребывании на открытом воздухе. За многие годы ветер с моря и палящее солнце придали ему бронзовый оттенок. Умные проницательные глаза поражали удивительными спокойствием и уверенностью в собственных силах. Такие глаза всегда говорят незнакомым людям, что этого человека уже не может удивить ничто на свете.