- И что же теперь?

- На такой случай распоряжений не отдавалось, но по-прежнему наличествует номер, заказанный Буффом Коди в Эрмосильо... Быть может, связной повстречается с нами там. Не исключаю, что он - или она - попросту осторожничает, выжидает. И в любом случае, выбора пока не имеется.

- Хорошо. Доберемся до места - разбудишь: от мексиканского пива клонит в сон. Пора уже выскочить из платья да в постель человеческую лечь.

Глория метнула на меня пронзительный взгляд.

- В постель. Но не на супружеское ложе. Понятно?

- Si, senora. No amor. Que lastima.[9]

-Что значит сия галиматья?

- Очень жаль, говорю.

- Тубо, Рекс, тубо!

Дружелюбно улыбнувшись, Глория двинулась к машине. Я распахнул дверцу, впустил даму, угнездился за рулем, повернул ключ зажигания. Посмотрел на стрелки приборов, глянул в боковое зеркальце.

- Глория, дорогая!

Что-то в моем голосе понудило женщину привстать, мигом стряхнуть накатывавшую дрему и спросить:

- Неполадки?..

- Дай, пожалуйста, бумажную салфетку. Замарали зеркало, бездельники.

Я указал пальцем. На внешнем зеркальце кадиллака были выведены - кажется, обмылком - две буквы и две цифры:

"КМ95".

Правя прямиком в сторону заката, я, сами понимаете, не оборачивался, но в зеркало глядел прилежно. Отъезд наш никого позади не интересовал; подле ресторана по-прежнему играли несколько ребятишек, вот и все. Но я крепко заподозрил, что поблизости сшивается некто, кому желательно удостовериться: сообщение замечено и понято.

Он, или она, беаусловно видел (видела), как я вытирал зеркальце, а, стало быть, и надпись прочел. Но кем была загадочная личность? Хорошенькая смуглая мексиканка в дурацком платье и совершенно чуждых этому платью туфлях? Ее спутник, смахивавший на старого фермера? Пухленькая официантка в голубом переднике?

Мэйсона Чарльза-младшего я в расчет не принимал. Учитывая, что парень чуть не учинил бешеной сортирной перестрелки, после коей вполне мог оказаться в морге либо в больнице, предполагать, будто ему велели следить за мною, было бы опрометчиво. Соглядатай держится тише воды, ниже травы. И не рискует возможностью наблюдать за объектом в нужную минуту.

Связной, конечно же, обретался неподалеку, но прилагал усилия к тому, чтобы остаться незамеченным. Хотя бы записку оставил (оставила), стервец (стерва) чуть более вразумительную! Собственно говоря, значение для меня загадки не составляло. Истолкование - вот что было загвоздкой!

- Как это понимать? - спросила Глория. - Что такое "КМ"?

- "Карл Маркс", должно быть... Пораскиньте мозгами, госпожа Коди.

Глория негодующе фыркнула.

- Наверное... Наверное, это "километры"! Вот! В Мексике не на мили считают, а на километры! Девяносто пять километров... примерно пятьдесят семь миль... Но считая откуда?

В том-то и состояла загвоздка.

- Поскольку дополнительные сведения отсутствуют, - молвил я, - будем считать исходным пунктом город Кананеа.

Протянув руку, я повернул рычажок и установил одометр[10] на нуль. Десятью минутами позже кадиллак уже мчался по шоссе.

- Мэтт, посмотри! Ой, прости... Гораций! Да посмотри же!

Впереди, по левую сторону дороги, виднелся маленький, белый, граненый столбик. На столбике черным по белому значилось: "84КМ".

Мне оставалось лишь дивиться собственной тупости. Исколесив Мексику чуть ли не вдоль и поперек, я примечал, разумеется, придорожные верстовые столбы - виноват, километровые вехи, - но простейшая связь меж ними и посланием, начертанным на зеркале, просто не пришла на ум.

Столбик промелькнул мимо. Воодушевившаяся Глория произнесла:

- Нам, наверно, совсем ни к чему ехать за девяносто пять километров от Кананеа! Следует лишь достичь отметки "95". А, кстати, мы в нужном направлении катим?

- В нужном, - заверил я.

- Значит, всего одиннадцать километров... Около семи миль. Совсем близко, и очень быстро!

- В семимильных сапогах - пожалуй, - ответил я, и Глория надулась.

- Девяносто четыре! - воскликнула она через десять минут. - Эй, а что ты делаешь?

Я утопил педаль акселератора, "альянте" заурчал и рванулся вперед.

- В Кананеа, - пояснил я, - нам назначили встречу, и явился на нее Мэйсон Чарльз, вооруженный пистолетом. Посему считаю за благо промчаться мимо второго назначенного места во весь дух и постараться обстановку оценить. Следи за окрестностями по правую руку, я буду смотреть влево.

Со скоростью около шестидесяти миль в час - больше на мексиканском шоссе при самом пылком желании выжать затруднительно - я приближался к столбику, видневшемуся ярдах в двухстах впереди.

Считанные стрелки способны поразить цель, несущуюся под встречным углом и проделывающую за одну секунду восемьдесят восемь футов. Необходимое упреждение в этом случае способен определить лишь опытный охотник на опасную африканскую дичь. Таковых, я надеялся, в Мексике не имеется.

Не имелось их и подле дорожного указателя. Мы вихрем промчались мимо. От шоссе ответвлялась проселочная дорога, взбегавшая на расположенный справа пологий увал. Засады не было; не было, впрочем, и ликующего комитета по встрече.

- С твоей стороны чисто? - гаркнул я, поворачивая руль.

- Кусты, деревья, кактусы - больше ничего!

- С моей замечен коричневый "додж"-фургон, примерно в полутора милях отсюда! Вокруг - ни души; но внутрь я, сама понимаешь, заглянуть не в силах.

- Мэтт, возвращаться будем?

Я не стал тратить времени, поясняя, что числюсь Горацием.

- С этой минуты, крошка, пожалуйста, в точности следуй моим распоряжениям! Очень быстро, очень точно - и без малейших колебаний! Не рассуждая, слышишь?

- Но...

- Я сказал "не рассуждая"! Пояснения дам потом!.. Расстегни ремень безопасности. Выскакивать придется опрометью...

Собственного ремня я расстегивать не стал, ибо никогда им не пользуюсь. Мирным гражданам эти приспособления, возможно, и спасают жизнь и здоровье, но в нашей службе сохранность зачастую зависит не только от того, сколь надежно ты устроился в машине, а и от проворства, с коим ее покидаешь.

Глория подавила негодующий возглас, клацнула защелкой.

- Надеюсь, - процедила женщина, - ты ведаешь, что творишь!

Прости-прощай, разрядка супружеской напряженности...

- Надеюсь, ведаешь: я не понимаю ни шиша! И помни, пожалуйста: это платье не ДЛЯ цирковых упражнений шилось.

Я притормозил и пустил "альянте" по проселку, отлого подымавшемуся вправо. Переваливаясь на колдобинах, истязая подвеску, выбрался на гребень ската, обнаружил, что дорога не вела никуда. Оканчивалась обширной площадкой, окруженной зарослями, усеянной пустыми жестянками, бутылками и прочей дребеденью. Должно быть, рабочие, чинившие шоссе, держали здесь инструменты и автомобили.

Я остановился, потянул рычаг ручного тормоза, выключил зажигание и бросил ключи в замке. Перегнулся к заднему сиденью, подхватил коричневый бумажный мешок, помеченный клеймом некоего магазина в Дугласе, штат Аризона. Глория тоже заерзала, но как-то нерешительно, словно ей жаль было выбираться из удобного, роскошного кадиллака.

- Вон! - заревел я. - И бегом назад, на шоссе! Дверь не закрывать! Не закрывать, чтоб тебе!..

Скатываясь в неглубокую балку по другую сторону шоссе, волоча Глорию за руку, я услыхал, как за спиной движется к востоку большой рейсовый грузовик-трейлер. Потом проехал легковой автомобиль. Я даже не обернулся.

- Стой! - потребовала запыхавшаяся Глория. - Дальше и шагу не сделаю, пока не объяснишь... Волочит по буеракам, и даже слова проронить не изволит!..

- Умоляю, заткнись, - ответил я. - Объясняю: мы от гибели спасаемся! Пожалуйста, заткнись и шевели нижними конечностями! По откосу вверх, марш!.. Так... Теперь пригнись, добрые старые индейцы никогда не делали этой глупости, не торчали на вершине холма, себе на радость, врагу на обозрение... Влево!.. Стой. Все в порядке?