— Итон Орнери.

Я вздрогнул. А ведь я сам старался не посвящать этого мальчишку в самые важные дела и поручил недавно одному из агентов как следует покопаться в биографии Итона, значит, предчувствие не обмануло.

— Место сборов! — крикнула Эни.

Тот что-то прошептал, я не расслышал, но Эни видимо поняла и кивнула.

— Ты ничего не сможешь добиться! — вдруг крикнул Эйвери. — Я уже отправил послание. Снейп умрёт, сегодня же!

Запрокинув голову, он зашёлся в истерическом хохоте.

— Ты когда-нибудь слышал, — спросила Эни задумчиво. — Что самки хищных кошек разрывают любого, кто имеет наглость слишком близко подойти к их логову, даже ценой своей жизни?

— О чём ты? — прошептал Эйвери.

— Всего лишь о том, что ты и твои дружки совершили роковую ошибку, ещё тогда, когда только задумали влезть в мою семью.

Она пошла к выходу.

— Пока ты защищаешь его, — завизжал Эйвери. — Он предаёт тебя!

Я видел, как распахнулись глаза моей жены.

— Ты лжёшь, — спокойно сказала она, продолжая стоять лицом к входу.

— Можешь не верить, — сказал Эйвери с насмешкой. — Но у Итона есть все доказательства, он следил за ним в Авиньоне. В ту ночь он спал не один, если это можно назвать спал!

Лицо Эни превратилось в неподвижную маску. Она резко обернулась и направила палочку на Эйвери.

— Давай Бестия, — сказал тот. — Большая честь будет умереть от твоей руки.

— Я не доставлю тебе такого удовольствия, — прошипела Эни и рванулась к выходу.

Я еле успел отступить, она вылетела во двор, не заметив меня, и побежала прочь от дома, крикнув на ходу аврорам,

— Он ваш.

Я ринулся за ней, но мои же сотрудники преградили мне путь и засыпали вопросами, к ним присоединились авроры. Пока я расталкивал их, Эни уже скрылась из виду. Пришлось давать разъяснения, делать бесчисленное количество записей. Это длилось не меньше часа.

Когда авроры вывели из дома Эйвери, он поглядел прямо на меня и расплылся в довольной улыбке. Моя рука сама потянулась к палочке, но кто-то сильно вцепился в неё. Я обернулся.

— Отойдём, — сказал Кингсли, тяжело дыша, на его лице читалось такое беспокойство, что я невольно поёжился.

Я всучил бумаги одному из агентов и последовал за министром. Он отвёл меня на приличное расстояние, сжал моё плечо и сказал,

— Твою жену только что арестовали, Снейп.

— Что?! — внутри всё оборвалось, я уставился на него.

— Она совершила убийство, — быстро заговорил Кингсли. — Она убила Итона Орнери прямо в Министерстве, её взяли на месте преступления. Кроме того, по адресу, который она назвала, как штаб-квартиру «Ривендж», авроры также нашли только десяток разодранных в клочья трупов.

Я покачнулся. Он схватил меня за локоть.

— Нужно немедленно возвращаться, — сказал он. — Пусть заканчивают без тебя.

Гарри нервно постукивал пером по столу. В его движениях ясно угадывалось недоумение, смущение и слабо контролируемое волнение — сейчас ему предстоит допрашивать женщину, которую он безмерно уважал ещё со школы. Вдобавок он сознавал — одно неверное слово или жест и грозный глава Департамента магической разведки сотрёт его в порошок. Но совсем не это было самым страшным, и мысль о Снейпе представлялась даже своего рода отдушиной на фоне того, что он видел перед собой. Он многому научился за эти годы, он умел проникать взглядом под маски притворного безразличия, он провёл множество допросов в своём кабинете, но всегда относился с презрением и брезгливостью к тем, кому задавал вопросы. Сейчас ситуация была совершенно иной, и Гарри не понимал, что говорить и как действовать.

— Мисс Блэкстоун, как же это? — несколько справившись с волнением начал он. — Вы пообещали мне после нападения на Ваш дом больше никаких самостоятельных действий не предпринимать.

Эни смотрела на него прямо и холодно. Выражение её лица пресекало всякие попытки прочитать, что творится у неё на душе, хотя невероятная бледность кожи и тёмные круги под глазами немного выдавали.

— Неужели ты не понял, Гарри? — сказала она безразлично, глядя прямо на него, от чего у того по спине побежали мурашки. — Я солгала тебе.

Гарри шумно выдохнул и продолжил,

— Зачем Вы убили Орнери?

Глава Аврората и сам прекрасно знал ответ, он видел, что сжимал в руках мерзкий Итон Орнери. Аккуратно вынимая из окоченевших пальцев эту страшную находку, он заставил себя не смотреть. Раньше Гарри был уверен, что профессор зельеделия не имеет сердца, потом ему открылась ужасающая правда, и несколько месяцев он отчаянно переживал, что так и не смог извиниться за слова которые бросил ему в лицо. Восемь лет назад он снова встретил учителя и не поверил своим глазам, настолько трепетно этот жёсткий своенравный человек относится к своей семье. Но увидев Эни Блэкстоун, понаблюдав за взглядами, которые она бросала на мужа, за частыми нежными прикосновениями, которых тот кажется даже и не замечал и тихой журчащей речью, он понял, отчего профессор меняется, стоит ему только взглянуть на свою жену. Тогда ей было плохо, но это не мешало ей заботиться о нём больше, чем о себе самой. И потом, когда он снова увидел её через много лет, закрывающую дочь своим телом, он разглядел в мягкой женщине сильного отважного воина, готового отдать жизнь за тех, кто был ей дорог. И вот теперь он обязан задавать вопросы, хотя и понимает, что каждый из них причиняет ей невыносимую боль.

Эни молчала. Он помедлил, от волнения руки затряслись, и Гарри машинально начал обрывать ворсинки на кончике пера.

— Мисс Блэкстоун, я задал вопрос, — произнося эти слова, он возненавидел свою должность, к которой так отчаянно стремился когда-то.

— Он заслужил, — взгляд Эни обжигал нестерпимым холодом.

— Но он бы никуда не делся от нас…

— Я знаю.

— Тогда зачем? — Гарри почти умолял.

— Он заслужил.

— Вы совсем не помогаете мне, мисс Блэкстоун, а между тем я хочу помочь Вам.

Гарри бросил перо и стал тереть висок кончиками пальцев, чуть прикрыв глаза. Он не мог больше выносить её взгляда, казалось, что перед ним не человек, а какое-то странное существо, не принадлежащее этому миру, сотканное из одних только кристаллов льда и, вместе с тем, настолько беззащитное, что хотелось укрыть её чем-нибудь и больше не прикасаться, не говоря уже о том, чтобы продолжать допрос.

— Я не нуждаюсь в помощи, Гарри, — Эни не отводила взгляда, но её пальцы безостановочно мяли кусок пергамента, который она машинально схватила со стола. — Я совершила преступление осознанно и умышленно и не вижу никаких препятствий к тому, чтобы отправить меня в Азкабан.

Гарри заставил себя снова взглянуть на неё и тихо проговорил, специально использовав в обращении то имя, которым она пользовалась когда-то в школе,

— Профессор Аттист, Вы учили меня понимать красоту, стремиться к цели и никогда не отступать на пути к мечте. Я всегда следовал этим советам. Потом я побывал у Вас в доме и понял, как много для Вас значит семья. Теперь же я Вас не узнаю.

Гарри устало провёл рукой по лицу и посмотрел на чистый лист, в который он всё ещё не внёс не единого символа. Чётко выговаривая каждое слово, как будто хотел, чтобы она поняла, насколько ему небезразлична её дальнейшая судьба, он сказал,

— С Вами должно было произойти что-то действительно страшное…

Эни глянула на него сверху вниз и разорвала мятый пергамент.

— Если Вы хотите залезть мне в душу, мистер Поттер, то оставьте попытки, Вам не найти там ничего интересного. Я — убийца и моё место среди убийц. Если не верите, поднимите архив. Вы увидите, что когда-то я без тени сомнения прикончила пару ни в чём не повинных людей.

Гарри поцокал языком, сгрёб пачку документов, аккуратно сложенных на краю стола, и начал нервно перелистывать страницу за страницей.

— Ох, профессор, как же с Вами тяжело. Неужели Вы думаете, что я не читал дела, не опрашивал свидетелей и не знаю, что на самом деле случилось тогда?