Приступ ярости прошел, и я начала чувствовать тупую боль в кисти. Мне было уже всё равно. В тот момент мне хотелось лишь, чтобы всё закончилось. Чтобы не было этой пародии на настоящую жизнь.

В глазах потемнело. Виски пульсировали, и я сжала ладонями голову, чтобы стало легче. На мгновение появилась мысль наглотаться таблеток, но я сразу её отбросила. Я не могла вновь лишить своей жизни людей, которые меня любят.

Эмоции. Бесполезные глупые эмоции, под влиянием которых люди совершают необдуманные поступки. Я всегда была хладнокровным человеком, способным здраво мыслить даже в критической ситуации и почти никогда не поддавалась панике. Но, видимо, при переходе в другой мир и другое тело, во мне что-то поменялось.

Другой мир. Как же глупо это звучит.

Все чувства отошли вдаль. Такое состояние всегда приходит после приступов ярости. Когда у тебя появляется полное безразличие ко всему, что происходит вокруг. Ты не осознаешь, где находишься, сколько сейчас времени и из-за чего несколько минут назад у тебя темнело в глазах.

Я сжалась в комочек у стены, смотря в окно. Мои мысли находились где-то далеко, и я не знала, смогу ли когда-нибудь привыкнуть к такой жизни. Наверное, смогу. Хотя теперь я уже не знала, какой придел у моих возможностей.

Я не могла пошевелиться. Моё тело будто парализовало. Поэтому, всё так же, сидя у стены прямо под пятном собственной крови, я начала медленно погружаться в сон. Я чувствовала, как боль в голове медленно проходит. Рана на кулаке прекратила кровоточить и теперь напоминала о себе только тупой пульсирующей болью.

Уже на грани сна и яви мне послышалось, что рядом со мной кто-то прошел. Я не видела этого человека, да и не была уверена, что он на самом деле там был. Затем я почувствовала, как кто-то приподнял меня на руки и уложил в кровать, накрыв пледом. Потом я почувствовала прикосновение холодной руки к моему лбу.

Я приоткрыла глаза и приподнялась на локте. Комната была пуста, а за окном уже светало. Это были первые часы рассвета, когда солнце еще не поднялось достаточно высоко, а лишь напоминало о своем скором появлении. Я грустно улыбнулась и легла обратно. По щеке скатилась маленькая слезинка, как призрачное напоминание о прошедшей ночи. Большее я себе не позволила. Раз уж я жива хотя бы здесь, то не могу упустить такой шанс.

Я буду жить. По крайней мере, постараюсь.

Слеза упала на подушку, оставив на ней крохотный развод. Я поняла, что ночь закончилась.

Наверное, самая длинная ночь в моей жизни.

Под утро я всё же уснула. Как ни странно, мне вообще ничего не снилось, хотя обычно на нервной почве у меня всегда бывают кошмары. Когда я вновь открыла глаза, солнце уже встало. Его лучи проникали в комнату, отражаясь ото всех блестящих поверхностей и освещая спальню лучше, чем ряды светодиодных ламп под потолком. Я села на кровати и потерла глаза. Затем повернула голову вправо и глубоко задумалась, посмотрев на то, что натворила ночью.

Прямо посередине белой стены располагалось бордовое пятно. Оно было не совсем большим, но и не маленьким. Выглядело как большой темно-красный паук. Скрыть его было бы проблематично. Я перевела взгляд на руку. Разбитые костяшки почти перестали болеть, но при сжатии руку пронзила резкая боль. Я скривилась.

Не найдя в своем чемодане аптечку, я решила сходить на завтрак, потому как на часах уже было 8:30, а потом уже что-нибудь придумать. Мне не хотелось, чтобы миссис Хадсон зашла в комнату, дабы позвать на кухню, и увидела это безобразие. В задумчивости перебрав ворох своих вещей, я выбрала бирюзовую юбку и белую кружевную майку. Постояв еще пару секунд, я схватила и вязаный кардиган, в котором сюда приехала. За длинным рукавом можно было спрятать разбитую руку.

Наспех причесавшись, я вышла в коридор и прикрыла за собой дверь. «Жаль, что она не закрывается снаружи», — с сожалением подумала я. Ничем загородить пятно я не смогла, оно было уж слишком выделяющимся. Поэтому оставалось лишь надеяться на удачу.

Выйдя за дверь, я сразу же услышала звуки из кухни. По всей видимости, тётя готовила завтрак и напевала какую-то мелодию. Пройдя вдоль по слабоосвещенному коридору, я остановилась в двух шагах от комнаты, глубоко вдохнула, а затем резко выдохнула. Нужно вести себя как ни в чем не бывало.

Зайдя на кухню, я увидела миссис Хадсон, стоящую у плиты. Судя по запаху, она пекла блинчики. Я откашлялась.

— До…брое утро, — я мысленно убила себя. Это насколько нужно быть глупой, чтобы начать говорить на русском?!

Тётя сделала вид, что не заметила этого, но я уловила едва видимое движение головой. Так люди подсознательно делают, когда пытаются что-то расслышать.

— Доброе утро, Клэри! — произнесла она, оборачиваясь. Женщина улыбалась, и эта улыбка передалась мне. На секунду я ощутила теплое чувство в груди.

— Присаживайся, — продолжила она. — Я как раз напекла блинчиков. Ты с чем будешь — с медом, черникой или персиковым джемом?

Я задумалась.

— Пожалуй, с черникой, — улыбнулась я. Женщина кивнула.

Несколько минут я сидела в ожидании, всё так же разглядывая комнату. Весь первый этаж, насколько я поняла, был отделан в светлых тонах. И мне это нравилось. Очень стильно и, одновременно, уютно.

— Вот, держи, — проговорила Марта, поставив передо мной тарелку с тремя восхитительными блинчиками. Затем она отошла к подвесному шкафчику и достала оттуда чашки. — Тебе с молоком?

Я кивнула. Спустя минуту женщина поставила рядом с моей тарелкой чай. Напиток приятно дымился.

— Ну что, как тебе первый день? — спросила тётя, едва я доела блинчики.

— О, всё было чудесно, — с улыбкой ответила я. — Мне очень понравилась комната, да и вообще, ваш дом очень красивый. И соседи приятные, — я отхлебнула чай. Он был великолепен.

— Я рада, что тебе понравилось. А как спала?

Я на секунду замешкалась.

— Прекрасно, — сказала я. При упоминании сна я зевнула, прикрыв рот ладонью. И как раз в этот момент рукав предательски слетел, обнажая мою, убитую в хлам, руку.

— Клэри, что это? — в изумлении уставилась на меня женщина. Я поняла, что совершила вторую фатальную ошибку за утро. Ну что ж такое-то!

Я поспешила быстро завернуть кулак обратно в рукав и как-нибудь выкрутиться.

— А… Это? Это… — в голову не лезло ничего, что можно было бы выдать за правду в этой ситуации. Я глупо улыбнулась и сжала зубы. Мне хотелось просто провалиться сквозь землю. И я очень сильно нуждалась в божьей помощи, которая избавила бы меня от объяснений перед этой милой женщиной.

И тут помощь пришла, как говорится, откуда не ждали.

— Доброе утро, — в дверном проёме оказался Шерлок, собственной персоной. — Клэр, срочно поднимись наверх. Я смешивал реактивы, и они попали на твой телефон. Говорил ведь, на моей кухне никаких лишних вещей не оставлять!

Я тихо пискнула. Конечно же, никакого телефона я у него не оставляла. Гаджет в неработающем состоянии так и лежал у меня в рюкзаке. Но вредному детективу я в этот момент была ужасно благодарна.

Вскочив из-за стола, я рванула к лестнице. Чем быстрее я слиняю, тем лучше. Я слышала, что миссис Хадсон что-то громко высказывала Шерлоку, но он уже быстрым шагом шел за мной. Наконец, преодолев лестницу и чуть не выломав дверь, я оказалась в квартире наверху и смогла, наконец, облегченно выдохнуть.

— С-спасибо, — произнесла я, вымученно улыбаясь. — Если бы не вы, то…

Шерлок захлопнул дверь и быстрым шагом подошел ко мне. Я подняла на него голову и даже немного испугалась. Он схватил меня за запястье и рывком поднял руку до уровня глаз.

— Что это? — угрожающе тихим голосом спросил он, глядя прямо на меня. Зрачки его тут же сузились, и я не понимала, что он сейчас чувствует. Могла лишь предполагать.

— Моя рука, — упавшим голосом ответила я.

— Что это? — вновь произнес он, выделив последнее слово.