— Ты знаешь моего папу? — недоверчиво спросила девочка.

— Я знаю твоего папу всю мою жизнь.

Ковбой обращался к Грасиеле не то чтобы холодно, однако и не слишком тепло.

— Я знал и твою маму, только давно. И я знаю твоего дедушку дона Антонио.

Дженни прекратила свою безуспешную борьбу с веревками и прислушалась. Одно из двух: либо ковбой заручился нужными сведениями, либо он и впрямь тот, за кого себя выдает. Интуиция подсказывала ей, что, как бы оно ни было, здесь он не по своей воле. Он, возможно, и дядя Грасиелы, но не испытывает к ребенку теплых чувств.

— Моя мама умерла, — доверительным шепотом сообщила Грасиела, и на глазах у нее блеснули слезы.

— Я слышал об этом, когда заезжал за тобой к донье Теодоре.

Грасиела вытерла слезы и продолжала смотреть на ковбоя. К своему ужасу, Дженни заметила, что девочка начинает ему доверять. Дженни возобновила яростную борьбу с веревками. С той минуты, как Сандерс упомянул, что заезжал за Грасиелой в безымянную деревню, она поняла его намерения.

— Ты знаешь и мою тетю?

Ковбой улыбнулся.

— Я видел твою тетю много лет назад, когда она приезжала навестить твоего дедушку Антонио. Она и твоя мама ехали в карете, а у кареты соскочило колесо. Я остановился, чтобы помочь, и твоя тетя считала все, что я делал, неправильным. У нее был большой веер, ты это знаешь? — Грасиела не сводила глаз с лица ковбоя. — Она хлопнула меня этим веером по плечу — вот здесь — и сказала: «Прошу прощения, сеньор, но вы все делаете не так».

Кивая и улыбаясь, Грасиела сползла вниз по стенке и села на постели. На ковбоя она глядела в полном восхищении.

Дженни едва не задохнулась при виде того, что ковбой так легко очаровал девочку.

— Вот как мы с тобой поступим, Грасиела, — продолжал тот. — Я увезу тебя к папе и к твоей бабушке Эллен.

— Я хочу домой к тете, — прошептала Грасиела. Запела ту же песню, какую то и дело пела Дженни.

— Твой дом теперь в Калифорнии, — ответил на это ковбой, пристально глядя девочке в лицо. — Но может быть, ты вместе с папой навестишь тетю Теодору или она вас навестит. Поездка в Калифорнию вовсе не означает, что ты больше никогда не увидишь свою тетю.

Дженни поверить не могла, насколько легко Тай отклонил протесты Грасиелы. Почему она, Дженни, сама до этого не додумалась? Стоило взглянуть на лицо ребенка, чтобы понять, что Сандерс совершенно убедил Грасиелу. Но лицо девочки сказало Дженни кое-что еще. С упавшим сердцем она осознала, что Грасиела поедет с ковбоем без малейшего сопротивления, без оглядки, без сожаления о Дженни, которая столько испытала из-за нее. Соплячка.

— Ну хорошо, сделай теперь вот что. Оденься, ладно? А мне надо поговорить с… — он ткнул большим пальцем себе через плечо.

— Ее зовут Дженни Джонс. Она убила мою маму.

Дженни зажмурилась и уронила голову на грудь.

Проклятие! Надо было выпороть девчонку, пока была такая возможность.

— Это мне и нужно выяснить. Как только я поговорю с Дженни, мы с тобой уедем.

Грасиела не медлила. Неверное и неблагодарное маленькое отродье выпрыгнуло из постели и понеслось к комоду, где лежала перемена одежды, которую предусмотрительно упаковала для девочки Мария. Не менее скромная и стыдливая, чем взрослая леди, Грасиела зашла за ширму, и через минуту ее ночная сорочка уже висела на этой самой ширме.

Ковбой вынул салфетку у Дженни изо рта, сел к столу и отодвинул от себя пустую тарелку Грасиелы.

— Кто вы, черт побери, такая? И как вы заполучили мою племянницу?

Дженни рассказала ему всю историю, начиная с того, как она прикончила напавшего на нее ублюдка, и кончая тем, как оставила Маргариту у себя в камере, а сама вышла, переодетая священником. Она не пропустила ни единой детали.

Тай Сандерс ее не перебивал, слушал спокойно, с холодным выражением глаз.

— Ну, положим, так оно и есть, вы согласились отвезти мою племянницу к ее отцу. Тогда какого дьявола вы делаете в Дуранго?

— Моей первой задачей было убраться подальше от кузенов. А как долго вы ошивались в Верде-Флорес, дожидаясь, пока они очнутся?

— Между Дуранго и Верде-Флорес немало станций. Почему вы не повернули назад и не поехали на север?

— Рискуя тем, что Чуло и Луис подстерегут меня в Верде-Флорес? — огрызнулась Дженни. — Развяжите меня!

— Ни в коем случае.

Ковбой поглядел на кровать, к которой, переодевшись, вернулась Грасиела. Едва голова девочки коснулась подушки, она уснула. Помолчав несколько минут, Тай сказал:

— Я склонен поверить вашей истории.

— Слушай, ты, сукин сын! Я никогда не лгу. Именно поэтому Маргарита доверила мне, чужому человеку, отвезти ее дочь в Калифорнию. Поэтому она и просила меня воспитать девочку, если твой брат-размазня не сможет или не захочет ее принять.

Ковбой прищурился.

— Выходит, что вы дешево купили вашу жизнь, Дженни Джонс, потому что везти Грасиелу в Калифорнию вам в конечном счете не придется, да и воспитывать тоже.

— Маргарита иначе рассуждала. — Дженни рванулась разок, но тут же оставила усилия. — Маргарита не велела отдавать ребенка дяде, если даже таковой объявится. И вовсе не говорила, что воспитывать девочку должен кто-то из родственников, если Роберт откажется. Она велела мне отвезти ребенка в Калифорнию и поручила мне воспитать ее, если понадобится. — Наклонившись вперед, Дженни глянула Таю прямо в глаза, отвечая огнем на огонь. — Вот так оно и будет. Я обещала. И не собираюсь передавать Грасиелу вам. Только я отвезу ее в Калифорнию, и никто другой!

Он тоже наклонился вперед, так что их носы едва не столкнулись.

— Нет, не вы. С этой самой минуты вы не имеете никаких прав на мою племянницу. Завтра вы можете отправляться туда, откуда явились.

— Поверьте, я бы с радостью поступила так. Вы просто не представляете, до чего мне хотелось бы оставить эту сопливую девчонку у вас на коленях и забыть о ней. Но я дала слово. На то, что вы дядя Грасиелы, я не поставила бы и поганого плевка. Да и вообще это ничего не значит! Потому что я обещала Маргарите доставить ее дочь к отцу. Мы заключили сделку, мистер, и я выполню обещанное — это для меня дело чести.

Взгляд ковбоя скользнул по веревкам, удерживающим Дженни в кресле, и легкая усмешка тронула его губы.

— Не похоже, что вам это удастся.

Дженни ощутила приступ острой ненависти к нему.

— Приходится признать, что я столкнулась с непредвиденными трудностями… Но я выполню обещание. Ребенок на моей ответственности.

— Вы ошибаетесь. Маргарита не знала этого, когда договаривалась с вами, но обстоятельства изменились. Она не знала, что я отправился в дорогу, чтобы забрать ее и девочку.

— Да, но почему она не знала? Разве ваш слабодушный братец не мог написать ей?

— Он писал. Он отправил сотни писем Маргарите, но она на них не отвечала.

— Это вы так утверждаете. А мне известно, что Маргарита не получала писем от старины Роберта. Она знать не знала, что он посылал их ей. Неужели вы думаете, что я оказалась бы в это замешана, если бы она знала, что вы едете за ней?

Ковбой смотрел на нее, о чем-то раздумывая.

— Донья Теодора, — сказал он наконец. — Это единственное объяснение. Донья Теодора перехватывала письма и скрывала их от Маргариты.

— Да развяжите же меня, черт побери!

Ковбой встал и посмотрел на кровать, на которой спала Грасиела, одетая в изящное дорожное платье.

— Я не знаю, зачем говорю это, — сказал он, снова поворачиваясь к Дженни, — но то, что вы сказали, верно. Если бы Маргарита знала, что я приеду за ней, вам довелось бы стать мишенью для многих пуль. И вы не были бы вовлечены в дела, которые вас не касаются. Но теперь вы уже вышли из игры, я на этом настаиваю. У Грасиелы есть семья.

— Да, и кузен Луис и кузен Чуло — тоже члены этой семьи. Если Грасиела попадет к ним в лапы, она все равно что мертва, — резким тоном проговорила Дженни, хмуро глядя на Тая.

— Я об этом думал. Вы правы, Луис и Чуло тоже входят в семью. Не похоже, чтобы кузены решились на убийство. Полагаю, они скорее потребуют выкуп.