Тай резко натянул поводья и, повернув голову, прислушался к трескучей стрельбе. Если бы не выстрелы, он проехал бы мимо этой деревни, которая была слишком маленькой и жалкой, чтобы привлечь внимание Дженни. Невольное уважение к ее разуму и способностям значительно возросло с тех пор, как она выследила его и оставила связанным на манер бычка. Теперь, гадая, куда она отправилась и чем занимается, он прикидывал, что на ее месте стал бы предпринимать он сам.

Он разбил бы лагерь там, где мог бы получить свежее мясо и молоко для племянницы, а Дженни так и делала. Таким образом, она оставляла легко читаемый след. Тай отставал от нее на пару дней, и это его бесило, но он мог ехать быстрее и дольше, чем она, обремененная ребенком, и понимал, что рано или поздно догонит ее.

Тогда он с ней посчитается, она за все заплатит! Долгие и долгие мили размышлял он о том, как она напала на него, связала и оставила на полтора суток валяться, уткнувшись носом в землю. Он был сосредоточен и зол, он жаждал хорошей драки — только бы добраться до Дженни Джонс.

Сам пребывая в драчливом настроении, он сразу заинтересовался чьей-то стрельбой. Ударив лошадь каблуками в бока, он зарысил к деревне, чтобы определить, стоит ли драчка того, чтобы в нее вмешаться. Добрая потасовка ослабила бы напряжение между плеч, а после нее он наконец бы выспался спокойно.

Первое, что он увидел, была Дженни Джонс: она стояла посреди улицы и палила, зло сощурившись, в усатого мексиканца. Тай безошибочно узнал ее, несмотря на мужские брюки и пончо. Шляпа слетела у нее с головы и валялась в пыли, открыв взору пылающий костер рыжих волос.

Если бы Тай не обратил внимания на эти волосы — а ни один мужчина этого не смог бы! — он заметил бы свою племянницу. Дженни стреляла одной рукой, а другой пыталась удержать позади себя вырывающуюся Грасиелу. Тай понесся вперед галопом, а Грасиела тем временем перестала дергать из крепкой хватки Дженни край своей мантильи и просто выскользнула из нее. Девочка обежала вокруг Дженни и кинулась прямо на линию огня.

— Грасиела! — одновременно крикнули Тай и Дженни.

Тай спрыгнул с коня в облаке пыли и снова закричал на Грасиелу, но та, не обращая внимания на призывы и предостережения, побежала к мужчине, стреляющему в Дженни.

— Не стреляй в Дженни, кузен Хорхе! — звонко закричала Грасиела. — Все хорошо. Я здесь. Не убивай Дженни!

Дьявольски ругаясь, Дженни в ярости топала ногой и размахивала в воздухе пистолетом.

— Не стреляйте, — обратилась она к Таю. — Вы можете попасть в малышку.

Пистолет у нее в руке ходил ходуном; она рвалась продолжить пальбу, но не могла.

— Спрячьтесь за дерево!

Подтолкнув Дженни, Тай подбежал к корыту с водой и припал возле него к земле.

Дженни укрылась за толстым стволом.

— Ах ты, дьявол! Да он не один!

Приподняв голову над корытом. Тай увидел трех мужчин, бегущих к месту перестрелки. Улыбаясь и хлопая в ладоши, Грасиела окликала их по именам.

— Еще одна шайка паршивых кузенов! Господи, у этой девчонки по кузену в каждой захолустной деревушке в Мексике. Они повсюду.

Мало-помалу Тай оценил положение и пришел к нежелательному выводу:

— Мы в меньшинстве.

Оглянувшись на дерево, он заметил, что Дженни отошла в сторону от ствола, и завопил, стараясь перекричать грохот пальбы:

— Проклятие, держитесь за деревом! — У этой женщины явно больше смелости, чем ума. — Послушайте меня. Мы не выиграем эту стычку. Перестаньте палить и дайте им уехать.

Дженни резко повернулась в сторону корыта.

— Что вы там болтаете, сукин вы сын?! Хотите, чтобы мы сдались и отдали им девчонку?

— Мы отберем ее у них лишь в том случае, если сами не погибнем в неравном бою.

Дженни бросила на него гневный взгляд, потом посмотрела в сторону улицы. Тай наблюдал за ее лицом, пока она мирилась с неизбежным. Плечи Дженни обмякли, рука с пистолетом опустилась, Дженни прикрыла глаза дрожащей рукой. Пуля ударила в корыто, другая подняла фонтанчик пыли перед деревом. Тай поднял было голову, намереваясь ответить на выстрел, однако передумал, заметив, что Граснела весело перебегает от мужчины к мужчине. В ярости он сжал кулак и с такой силой ударил по корыту, что расплескалась вода. Мексиканцы отступали к харчевне, последний из них продолжал стрелять в Тая и Дженни.

— Подождите! — закричала Грасиела. Она отделилась от группы мужчин и молча постояла, глядя на Дженни, которая шла по улице, услышав крик Грасиелы. Обе долго смотрели друг на друга, noтом Грасиела слегка помахала рукой и побежала назад к мужчинам. Один из этих ублюдков поднял ребенка к себе на плечо, уверенный, что ни Тай, ни Дженни стрелять не станут, и все мужчины быстро пошли к лошадям, привязанным возле харчевни.

Дженни прислонилась к стволу дерева и тупо смотрела, как мексиканцы уезжают рысью из деревни; Грасиела сидела впереди кузена Хорхе.

— Они ее убьют. Понимаете ли вы это? — спросила она, не глядя на Тая.

Тот медленно поднялся на ноги, отворачиваясь от пыли, поднятой лошадьми мексиканцев. Он был невероятно зол.

— О чем вы, черт возьми, думали? Стоять посреди улицы этаким уверенным в себе храбрецом даже без самого паршивого прикрытия! Вам дьявольски повезло, что мексиканец оказался плохим стрелком. Я просто поражен, что в вас не угодила ни одна пуля.

— Угодила.

Ругаясь на чем свет стоит, Тай подскочил к ней и, ощупав руками ее плечи, наткнулся на намокшее место повыше локтя.

— Господи! — Тай посмотрел Дженни в глаза. — Еще есть раны?

— Нет, только рука.

Откинув пончо ей на спину. Тай разорвал рукав. Поморщился, потрогав рану.

— Ваше счастье. Пуля прошла через мягкую часть, кость не затронута.

— Мы теряем время, Сандерс. — Она вырвалась. — Нам надо догонять их.

— Догоним, — мрачно буркнул он, вытирая кровь с пальцев. — Сначала надо заняться вашей раной.

Дженни пренебрежительно фыркнула:

— Здесь нет врачей. Нам следует немедленно ехать за мексиканцами.

— Кузены следили за вами или перестрелка — результат случайной встречи? Если это случайность, то особой спешки нет. Грасиела в безопасности, пока они не решат, что предпринять. Двум мексиканцам надо спорить целый день, чтобы наконец решить, что небо голубое.

Тай умолк и подумал, что эти слова — эхо отцовских суждений.

— Послушайте меня, — продолжал он, нахмурив брови. — Их четверо, значит, они два дня будут обсуждать, нужен ли им план, потом решат, что нужен, и еще три дня понадобится, чтобы придумать, как воплотить план в действительность.

Дженни подняла голову.

— Вы не слишком хорошо думаете о мексиканцах, верно, Сандерс?

Он повернул ее лицом к харчевне и повел.

— Сколько я себя помню, дон Антонио Барранкас старался доказать, что наши земли принадлежат ему. Он закрывал глаза на то, что его люди воруют наш скот. Его дочь расколола нашу семью.

— Это всего лишь одна семья. Барранкасы — это еще не все мексиканцы.

— Я, кажется, начинаю понимать, — хмуро ответил Сандерс. — Вероятно, вам кажется, что это ваше дело.

— Я думаю о Грасиеле, и потому это мое дело. Возможно, ваша нетерпимость — одна из причин, почему я не допущу, чтобы девочка уехала вместе с вами.

Они стояли нос к носу, обжигая друг друга взглядами.

— У меня есть что возразить на это. Я не настолько ослеплен… определенными вещами… чтобы невзлюбить ребенка только потому… — Тай явно запутался и уже брызгал слюной. — Если вы хотите… считаете своей миссией убедить меня, что все мексиканцы имеют ореол святости…

— У меня нет никакой другой миссии, кроме намерения выполнить обещание, данное очень хорошей женщине. И я первая пришла к заключению, что кузены Барранкас — вонючие сукины сыны.

— Вот здесь мы с вами сходимся. Только в этом пункте. — Он взял Дженни за здоровую руку, втолкнул в харчевню и потребовал бутылку текилы. — Сядьтека, — скомандовал он, указывая на табурет перед прилавком из голых досок, изображающим собой стойку бара. — Положите руку на прилавок.