В углу машины сидела молодая девушка. Одна рука у нее была забинтована, а на коже другой зияла окровавленная рана, похожая на укус. Но незнакомка не обращала внимания ни на голову полицейского, недоуменно разглядывавшего ее, ни на свои раны. Она сосредоточенно и так увлеченно водила маленьким скальпелем по длинной палке, что ее юбка, сиденье, ножной коврик были покрыты мелкими колечками стружки.

Когда голова оперативника показалась на свет, все увидели, что его лицо побелело, а губы сурово сжались. Он обвел глазами окружающих и остановил взгляд на Свете.

– Что вы сказали нужно вызвать?

– Скорую психиатрическую помощь. Я сама позвоню. Вы не сможете объяснить ситуацию. Я врач.

– Ок, звоните. Только я не уверен, что в этом маленьком городке есть специализированная служба. Вы и ваш супруг тоже нуждаетесь в помощи, – он посмотрел на голову Света, где клочьями были вырезаны волосы, а струйка крови из царапин окрасила шею и край футболки.

– Я в порядке, – равнодушно произнесла Света, поймав его взгляд, – надо ее, – она кивнула в сторону салона, – вытащить из машины и изолировать. Насильно вам ее не одолеть. Надежда не контролирует себя, когда чувствует опасность. А в ее руках, видите, скальпель.

– Как он у нее оказался? – удивленно поинтересовался Малышко, который тоже заглянул в салон автомобиля.

– Об этом позже, – отмахнулась от него Света, – помогите мне достать сначала детей, только, умоляю, делайте это осторожно, у девушки нестабильная психика. Ее поведение меняется мгновенно. Даже не заметите, как это произойдет.

Первую достали Варечку. Девочка повисла у матери на шее и не хотела ее отпускать. Света гладила ее по голове, утирала слезы, но напряжение не отпускало ее. Оперативники осторожно вытащили детское кресло. Надежда не обращала внимания на суету вокруг нее и сосредоточенно строгала палку.

Пришла очередь Антона. Малышко засунул голову в салон и протянул руки к собачке, желая сначала вытащить ее. И тут началось что-то странное.

– Нет! – не своим голосом закричал Антон. – Не трогайте Чапку!

Оперативники в ужасе замерли и посмотрели на Надежду: нет ли признаков активности. Но та по-прежнему отрешенно строгала палку.

– Я только хочу помочь, – растерялся Малышко и потянул на себя полотенце.

– Нет! Уйдите! – яростно отбивался мальчик одной рукой. Он схватил оперативника за рукав и дернул его с такой силой, что тот повис на нитках.

Малышко вылез наружу. Вид у него был потрепанный.

– У меня ничего не получается. Помогите, – обратился он к Свете.

– Сынок, пожалуйста, выходи, – взмолилась мать, – с нами все в порядке. Нужно и Чапку перевязать, и папа хочет тебя видеть.

Мальчик посмотрел на мать, потом на попутчицу.

– А с ней что делать?

– Теперь с ней взрослые будут разбираться.

– У нее же скоро палочка закончится, – прошептал мальчик и показал глазами на Надежду.

Действительно, от хорошей ветки остался лишь маленький хвост с остро заточенным концом. Девушка сосредоточенно продолжала строгать, при этом снова, как и полчаса назад, когда она протирала сиденье, шевелила губами.

«Считает, опять считает, – подумала Света, – пусть лучше так сидит», но вслух сказала другое:

– Вот ты и найди ей новую. Пока она строгает, мы можем слегка расслабиться. Антон выбрался сам, но Чапку из рук не выпустил. Ребенка отвели в сторону и посадили так, чтобы он видел родных.

Света наконец вздохнула полной грудью. Она держала в руках телефон и молилась, чтобы номер скорой совпал с общероссийским – 103. Модная тенденция последнего времени – заводить в любой службе специальные call-центры – иногда шла во вред людям. Появлялось обезличивание. Человек, ответивший на звонок, мог находиться в другом городе и не имел представления о местности, куда нужно направить скорую, полицию или такси. Операторы этих центров, чтобы вовремя выслать помощь, требуют точный адрес. А как объяснить, где ты в этот момент находишься, если ты проезжий!? Света даже названия населенного пункта, на подъезде к которому они остановились, не знала.

Набрав 103, Света с замиранием сердца ждала гудков. Ответили сразу, и женщина облегченно вздохнула.

– Скорая, – ответил звонкий женский голос, – что у вас случилось?

– Пожалуйста, приезжайте. Только мне нужны две машины: одна для оказания помощи психиатрическим больным, а вторая для сердечников.

– Что с нервно-психическим пациентом? Он ведет себя неадекватно, буянит?

– Нет. Это молодая девушка, сейчас она спокойна.

– Почему тогда вам нужна психиатрическая скорая?

– Я врач. Состояние больной нестабильно и меняется каждые пять минут. Девушка сидит в машине, но вытащить оттуда мы ее не можем, – Света чувствовала, что уже теряет терпение.

– Кто мы? Говорите яснее.

– Какая разница, кто? Нам нужна помощь. Я врач. У меня в данный момент на руках муж с сердечным приступом и сумасшедшая, которая угрожает моим детям ножом, – Света уже почти кричала от переполнявшего ее возмущения.

Полицейский, стоящий рядом, видел, что у женщины начала мелко подрагивать рука, в которой был телефон, губы кривились, слова с трудом вылетали из сведенного спазмом горла, глаза наполнились влагой. Он решительно забрал мобильный из ее рук.

– Я Михаил Чернов, оперуполномоченный следственной группы, выехавшей на преступление. Почему вы задаете так много лишних вопросов? Срочно пришлите скорую, любую. Здесь в помощи нуждается женщина, ее муж и дети.

– Я просто уточняю, какую машину к вам направить, – огрызнулся звонкий голос.

– Пока вы уточняете, больной может умереть, – не сдавался оперативник.

Все остальные молча наблюдали за диалогом. Подъехала еще одна машина ДПС. Теперь рядом с «Нефертити» Максимовых стояли уже три бело-синих машины с красными мигалками на крышах и около десяти полицейских. Такая масса автомобилей отчасти перекрыла движение на дороге. Пока еще транспортный поток медленно, объезжая их, но все-таки продвигался к городу. Из окон выглядывали любопытные водители, спрашивали, что случилось и не нужна ли помощь. Сотрудники ДПС отрицательно кивали головой и взмахом жезла провожали машины дальше. Однако, если скорая задержится надолго, вот-вот мог возникнуть затор на шоссе.

– Извините, диктуйте адрес, – сменил гнев на милость звонкий голос в трубке.

– Мы находимся на въезде в Зеленогорск со стороны озера Лесное, недалеко от поста ДПС, – ответил Михаил.

– А точнее нельзя сказать?

– Точнее нельзя. Могу вас связать с районным начальством, оно объяснит, что к чему, подробнее, – Михаил чувствовал, что говорит язвительно, но ничего не мог поделать со своим тоном, уж очень его разозлила медлительная сотрудница.

– Скорая выезжает. Будет у вас примерно через пятнадцать минут, – ответили на другом конце провода.

– Ну, слава богу! – выключил телефон оперативник. – Пятнадцать минут мы как-нибудь продержимся, – он на секунду замолчал, все еще переживая диалог с диспетчером скорой, а потом в сердцах воскликнул, – нет, бывают же такие курицы!

Света тоже вздохнула спокойно. Еще немного потерпеть, и они отправятся домой. Лишь бы с Колей все было в порядке. В крайнем случае задержатся на недельку в этом городке. Наверное, здесь есть какая-нибудь гостиница. Она обеспокоенно посмотрела на Николая. Тот лежал, закрыв глаза, и даже постанывал. Белое лицо сморщилось, вокруг глаз появилась тень, синюшными стали и губы. Пальцы по-прежнему поглаживали грудь в области сердца. Дышал он часто, но поверхностно, боясь, что глубокий вдох вызовет новый приступ острой боли.

Света отодвинула Варю, которая стояла, вцепившись в ее ногу, и не желала ее отпускать, и присела рядом с мужем. Она взяла его ладонь и слегка пожала. Коля открыл глаза, в них было столько страдания, что жена чуть не расплакалась.

– Потерпи, родной, немного, скорая вот-вот приедет.

– Простите, – окликнул ее Михаил, который среди оперативников, видимо, был за старшего, – как, вы сказали, ее зовут? – он выразительно кивнул в сторону распахнутой двери машины.