– Все настроение сбил. Ох, Дан, ну я просто обожаю, когда ты краснеешь.

– Я не краснею! – возмутился Дан, краснея под насмешливым зеленым взглядом. Аль отпил вина из его бокала и поморщился.

– Кисло. Ладно, не обижайся, что мы смеялись. У тебя такое лицо было… забавное. Ты б и сам захохотал, честное слово. И вообще, не обижайся.

– Я и не помню, когда на тебя обижался, – удивился Дан. – Ну, веду себя как идиот… Смейтесь на здоровье. Час смеха заменяет килограмм морковки. Или стакан сметаны, не помню.

На Алира пришлось водой брызгать, потому что от хохота он даже задыхаться начал. Откуда, из каких глубин подсознания всплыла эта сентенция? Дан доел то, что осталось от пирога, и снова поразился вместимости своего желудка: еды было на троих, а управился один… не считать же многочисленные куски, которые отправлялись под стол, откуда раздавалось выразительное сопение. Определенно, надо размяться. Давно не тренировался, а ведь предстоит дело. А где дело, там нередко приходится мечом махать. Люма надо запрячь, потому что Аль так и остался паршивым мечником. Зачем ему, если он маг… И стрелок еще лучше, чем маг.

Он загонял Люма. Пожалуй, впервые за все время знакомства. Люм всегда казался неутомимым. То есть он мог запыхаться во время пробежки, вспотеть в процессе рукопашки, но если он брал в руки меч, то с такой потрясающей точностью рассчитывал движения, что не уставал практически никогда. Если он делал выпад, то верный, и хорошо, если выпад удавалось отбить. Пожалуй, Дан все же стал лучшим бойцом, чем Люм, но главным образом благодаря катане, а не своим талантам. А тут Люм раскраснелся, дышал, как паровоз, да и руки у него явственно дрожали.

– Ты не в форме? Или нездоров?

– Я старше тебя, – хмыкнул Люм, без сил усаживаясь на травку. Голый торс блестел от пота.

– Ты всегда был старше.

– Всегда был, – согласился он. – А теперь стал еще старше. Ну что вылупился? Властитель перестал давать мне эликсир. Уже шесть лет. Только не говори, что ты проникся жалостью.

– Но почему?

Жалостью Дан не проникся… однако был растерян. Люм стал привычен, такая часть интерьера, мелкая разменная монета, его посылали туда, куда Квадру в любом составе посылать было западло, но свое дело он делал ответственно и качественно, не хуже мастера Гильдии убийц. Дан присмотрелся. Да. Морщинки в уголках глаз. Легкая седина – совсем легкая. Он был старше Дана лет на семь-восемь… и еще шесть. Значит, ему хорошо за сорок.

– Не нужен стал, наверное, – равнодушно пожал плечами Люм. – Или кого получше присмотрел. Какая разница?

Дан притих. Равнодушие Люма к собственной жизни все еще удивляло. Может, он именно потому был почти идеальным убийцей. Правду ведь говорят: свою жизнь не ценишь – чужую ценить не будешь. Дан, научившись убивать и убивая без особых угрызений совести, все же делал это только в бою. Если была возможность просто нейтрализовать противника, он нейтрализовал. Убивать рационально он не умел и учиться не собирался. Для этого есть Люм.

– Я не знал.

– Ничего. Я все еще неплохо умею обращаться с этой штукой.

Он подбросил на руке свой меч и изящно перехватил рукоять. С мечом он был едва ли не прекрасен.

– Интересно, – спросил Дан, – а ты вообще хоть о чем-то жалеешь?

– Само собой. О том, что властитель появился тогда не на полчаса позже.

Дан даже не вспылил. И не захотелось. Подумаешь, решил Люм хоть так отыграться, хоть гадость сказать. С Алем он все тридцать с лишним лет лается, потому что ксенофоб, и если вампиров терпит – лекари неплохие, то от эльфов его отчего-то трясет, ну а Аль отвечает ему полной взаимностью. Однажды он так разозлился, что наградил Люма продолжительным поносом, а Нирут ему за это шею мылил и орал, что в следующий раз пошлет его вместо Люма.

– А за что ты эльфов не любишь?

– А за что ты любишь? Ты вообще их много видел, кроме Алира-то? – усмехнулся Люм. – А мне доводилось, посылала Фрика пару раз. Я не люблю эльфов за то, что они ненавидят не только меня или Фрику, но и тебя, дурака, просто потому что ты человек. И что до меня, я бы триста лет назад довел дело до конца.

Ну правильно, нормальная ксенофобия. Бывает. Дан поднялся – до этого он тоже бессильно валялся на травке.

– Пойду в ванну. Замотал ты меня все-таки.

– Ага. Ты плоховато держишь удар снизу, обрати внимание.

Дан поблагодарил кивком. Любое замечание Люма в этой области следовало наматывать на ус и непременно учитывать. Нирут, когда Дан проходил мимо его комнаты, выглянул и бросил: «Зайди потом». Полежав в ванне с морской солью, Дан оделся и отправился к боссу. Тело приятно ныло. С кем же он будет тренироваться, когда Люм уже не сможет?

Это было первое, что он спросил, получив большой стакан с вином.

– Со мной, – сказал Нирут. – Устроит?

– Ты меня, как жука, на кончик меча наколешь.

– Не надо льстить. Уже не наколю. Хотя да, я все еще чуток тебя превосхожу. Так тем лучше, верно? Что, пожалел Люма?

– Чего его жалеть, если он сам себя на жалеет? Ему просто пофиг, живет он, умер…

– А тебе? Ладно, проехали пока. Знаешь, что Гент тоже не получает эликсир?

Дан едва не выронил стакан и желчно поинтересовался:

– Больше не нужен властителям?

Нирут выдержал паузу, не сводя с Дана золотистых глаз.

– Нет. Мы как раз считаем, что Гент нужен империи. Но он попросил об этом сам. Сказал, что устал. Знаешь, сколько ему лет? Вот и я не помню. Больше полутора сотен, меньше двух. Я его даже уговаривал. Как думаешь, что от ответил?

Дан поразмыслил.

– Потерял интерес? К делу или к жизни? И понял, что по инерции нельзя? – По лицу Нирута он понял, что угадал. – Мне жаль Гента.

– Мне тоже. Но он, во-первых, подготовил себе преемника, во-вторых, не завтра помрет. Эликсир просто обновляет организм… ну как бы так выразиться… Зацикливает процесс обновления одним днем. Сто лет пьешь – сто лет твой организм такой же, как в тот день, когда ты выпил его впервые. Перестал пить – естественный процесс возобновился. Гент впервые получил эликсир, когда ему было лет сорок пять, так что еще тридцать у него есть.

– И сколько лет его можно пить безнаказанно?

– А сколько лет Флайту? – усмехнулся Нирут. – Почти девятьсот, и даже мне страшновато это представить. А ты думал, наш организм обновляется магией? Ну да… только все равно не такие же сроки. Обычный человек… не знаю. Очень долго, Дан.

– А почему Флайт своей любимой жене его не давал?

– Она не захотела. Ну… у женщин прекращается детородная функция. Она и у мужчин не очень-то… В общем, у меня, например, детей нет. А вот у Сарена есть.

– Представляю, сколько бы вы успели наплодить…

– Мы, друг мой, – перебил Нирут. – У тебя ведь тоже нет. Могут быть, конечно… но может и не быть.

– Я как-то особенно и не мечтаю. Образ жизни мешает, наверное.

Нирут покивал, пососал из своего стакана и лукаво улыбнулся:

– Тебя все еще смущает…

– Достали, – проворчал Дан. – Я просто… Ну, просто обалдел, увидев тебя. Был бы Аль с кем-то другим…

Нирут заржал так, что подавился воздухом и закашлялся.

– А ты думаешь, Аль был у меня первым и единственным? Да нет… Тут скорее наоборот. Я всегда был бисексуален, а его-то как раз больше к девушкам тянет. Чтоб помоложе и пофигуристее. Ну перестань ты краснеть, ей-богу. Я ж тебя в постель не тащу, да и Аль не пытался никогда… хотя ты ему, между прочим, сильно нравился одно время. Давно. А что тебя так уж удивляет?

– С тобой не вяжется. Не могу себе представить тебя… в нижней позиции.

– Это правильно. Я только Алю пару раз и позволял… знаешь, тоже ничего. А главное, ему польстило.

– Значит, все-таки ради поддержки Аля? Нужна она ему сейчас?

Нирут разлил остатки вина и уже серьезно сказал:

– Не только люди бывают сильными или слабыми. Это свойство любой расы. Ты сильный… и не спорь. Ты сильный без жесткости, именно потому к тебе тянет других – и Гая, и Лару, и Аля… да и меня. Именно потому тебя любят хорошие женщины, хотя ты от них и шарахаешься. Ты… ну как сформулировать… Ты мягкий, но сильный. Мы можешь поддержать и неспособен подавить. Не станешь никого ломать, но и сам не сломаешься – проверено. А вот Аль, увы, слабый. Он прекрасно держится и еще более прекрасно свою слабость скрывает, но не будь тебя, твоей поддержки, он бы сорвался давным-давно. Мне нравится Аль в постели, а ему нравлюсь я, но больше всего ему нравится потом просто лежать в моих руках. Понимаешь? Великий маг Алир Риенис хочет защиты. Не от врагов, конечно. От мира. От жестокости этого мира к его расе. Он своей боли, своей растерянности, своих сомнений. От себя самого. Ты придаешь ему уверенности, я даю ему ощущение покоя и защищенности. Мне нетрудно, Дан. Надо же… Ты расслабился. Эту причину ты считаешь уважительной, а просто получение удовольствия тебя смущает. Кстати, вот это в тебе тоже мне нравится: незыблемость ценностей. Твердость принципов. И при этом ты умеешь принимать и чужие принципы, и это тоже чертовски важно.