Представьте себе 1—5-миллиметровое бескрылое насекомое с уплощенным телом, с редуцированными однолинзовыми глазами, с неясно расчленённой на части грудью и с цепкими хватательными ногами. Его не может раздавить груз, в 1000–3000 раз превосходящий массу его тела; оно способно, цепляясь одними передними ногами, удержать тяжесть, превышающую массу его тела в 2000 раз. Это и есть воплощенная в реальности вошь. Имей человек такие силовые качества, он поднимал бы груз весом 150 тонн!

Если среди насекомых тараканы — это резвые рысаки (недаром раньше устраивались — да и теперь кое-где устраиваются — тараканьи бега), мухи — лайнеры, кузнечики — чемпионы по прыжкам в длину, блохи — рекордсмены по прыжкам в высоту, то вши — это черепашки, ползающие со скоростью 10–35 сантиметров в минуту. Вшам некуда спешить. Прокладывать далекие маршруты им ни к чему: ведь пища тут же, под носом, и себе подобные под боком — ешь и размножайся. Как только коготки захватили волосок, они захлопываются наподобие лезвия складного перочинного ножа.

К человеку вошь привлекает прежде всего его запах. Есть люди, которые несъедобны с точки зрения вшей. Предполагают, что такие субъекты обладают непривлекательным для вшей запахом пота. Между прочим, вши не терпят и запах никотина.

Вши — весьма тягостные кровососы, хотя разные люди по-разному переносят их укусы. У одних слюна вшей, вводимая в ранку, вызывает нестерпимый зуд, на других она совсем не действует. Кровососанием и беспокойством, а также психической травмой не исчерпывается вред вшей. Они выступают еще как переносчики возбудителей сыпного и возвратного тифа, волынской лихорадки. Платяная вошь становится заразной на всю жизнь после всасывания с кровью больного бактерий-спирохет, вызывающих возвратный тиф. Из кишечного канала вши спирохеты попадают в полость тела и накапливаются в крови. Человек заражается этой болезнью, занося содержимое раздавленной вши на места расчесов или на слизистые оболочки носа, рта, глаза. Чтобы не мрачно, а оптимистически закончить рассказ о вшах, отмечу, что в нашей стране возвратный тиф окончательно ликвидирован. Но мы должны быть начеку — сыпной тиф, вернее, его возбудители — риккетсии Провачека где-то дремлют.

Цикады, тли и их переродившаяся родня — червецы и щитовки выделены в самостоятельный отряд — равнокрылые. Это сосущие насекомые с неполным превращением, передние и задние крылья которых одинаковой твердости (отсюда и происходит их название).

Цикады известны прежде всего тем, что они — самые громкие музыканты среди насекомых, играющие джаз-металл, хэви и другие пронзительные, оглушительные произведения, которые напоминают то звук циркулярной пилы, то резкие свистки паровоза, то монотонно звенящие трансформаторы электрического тока… Древние греки обожали пение цикад, а римляне, наоборот, терпеть не могли — затыкали уши. Цикады, как музыканты, от рождения не скрипачи, как кузнечики и сверчки, а барабанщики. Их звуковые органы, своего рода барабаны, находятся внутри тела, в брюшке. Это пара больших, снабженных резонаторами барабанных перепонок. Цикада не бьет палочками по этим перепонкам, а вибрирует ими при помощи мышц, совершая до 600 колебаний в секунду. Вот эти молниеносные колебания-щелчки и слышны как металлический звон цикад. Они так громки потому, что многократно усиливаются большими воздушными брюшными полостями. Еще древнегреческий драматург Ксенархос Родосский около 2400 лет назад отметил, что самки цикад безмолвствуют, говоря: «Счастливо живут цикады, оттого что их женщины молчат». Так думали до 1959 года, а в упомянутый год изучением 19 видов европейских цикадок было выяснено, что у них поют оба пола, однако пение самок без особых усилителей не слышно для человеческого уха.

Цикадовые бывают длиною от 0,2 до 7 сантиметров, средняя их величина 6—15 миллиметров. Как правило, они отменно прыгают, используя сильные задние ноги. Лишь крупные певчие цикады лишены прыгательной способности.

Цикадам принадлежит еще один рекорд среди всех шестиногих — рекорд по длительности индивидуального развития: личинка превращается в половозрелую особь через 17 лет! Это, конечно, не у всех так происходит, у многих весь цикл развития от яйца до взрослого продолжается обычно год-другой, чемпионом является североамериканская 17-летняя цикада. Открыто, у всех на виду, само собой разумеется, лакомым личинкам этой цикады не прожить столь долгое время — кто-нибудь из насекомоядных обязательно схватит и проглотит. Вот почему миллиметровые малыши сразу после вылупления из яиц под корой веточек и в черешках листьев падают и проникают в землю, где в добровольном заточении на местах, не столь глубоких (иногда углубляются до метра), не спят, не музицируют, а усиленно едят, чтобы после долгого заточения выйти на свободу и подышать свежим воздухом. А потом можно уже запеть, вернее, заиграть на скрипучем, как телега, барабане.

Если хорошенько порыться в памяти, то можно вспомнить такую картину. Лето красное, цветущие луга, светлые поляны… Стоп! На стеблях дремы, гвоздики или на других травах выделяются пенистые комочки. Что это такое? В народе говорят, что так травы плачут; нередко их также называют кукушкиными слезками или кукушкиными слюнками. А все-таки происхождением они обязаны не растениям и не кукушкам, а цикадкам-пенницам, вернее, их личинкам. Действительно, если сдуть пену, выясняется, что внутри скопления находится малютка-пенообразователь, овладевший искусством пускать не пыль в глаза, а мыльные пузыри. Это она, личинка, защищаясь от сухости и врагов своих, из пены строит своеобразный замок, почти что воздушный. Для получения строительного материала она использует жидкие выделения — избыток неусвоенного организмом сока растений. В них содержится муцин, поставляемый хозяйке сожителями ее организма — это как раз то, что увеличивает вязкость жидкости. Личинка вспенивает массу, выделяя в нее из дыхалец пузырьки воздуха и взбивая ее энергичными движениями ног. Так она оказывается внутри мокрого жилища. «Плачут» не одни европейские травы (растения льют слезы, как убедились, не свои), плачут всесветно, так как по всему миру разбросанные цикадки-пенницы-слюнявницы представлены не менее 3000 видами, из них лишь малая толика — чуть более 50 видов — обитает в нашей стране. Везде они взбивают на себе пену, да иногда так (например, на Мадагаскаре), что деревья «обливаются слезами» — капли падают с их веток, словно идет дождь, но не небесный, а цикадочный.

Взрослым цикадкам-пенницам такой дом не нужен. Ведь их покров не так нежен, как у личинок. К тому же они непоседы, от жгучих солнечных лучей Укрываются в траве, а при опасности прыгают и ускользают подальше от нарушителя покоя.

Все цикады (их в мире около 30 000 видов, в СССР их не менее 2300 видов) — сосуны, но пьют они не что попало, а исключительно сок растений, правда, самых разнообразных — от низших мхов до высших цветковых. Притом они принимают жидкость не для утоления жажды, а для того, чтобы вдоволь наесться. Прямо скажем, еда эта, хотя и добывается из многочисленных растений, но по составу очень однообразная, в основном углеводная — много сахара, но в ней почти нет белков, без которых немыслима жизнь (со школьной скамьи мы знаем, что жизнь — это способ существования белковых тел). Но цикады не вымирают. Значит, откуда-то они получают необходимые белки? Оказывается, поставщиками белковой пищи являются микроскопические плантации мизерных грибков, развивающихся внутри цикад.