Очень хорошо! Не все же только ей волноваться!

– Мне воздуха не хватает! – выпалил Ник.

Очень интересно – ему не хватает воздуха! Да с тех пор как он снова возник в ее жизни, она вообще с трудом дышит, потому что все время вынуждена существовать на пределе душевных сил. Дейзи отшвырнула журнал и вскочила на ноги.

– Ну, тогда иди. Пожалуйста, подвергай себя опасности сколько угодно. Я от этого не обеднею, братишка, ведь задаток в любом случае останется при мне.

Ник смотрел на нее с высоты своего роста.

– И это все, что тебя сейчас колышет? Да, Дейзи? Твои деньги?

– Вообще-то меня еще ой как колышет моя репутация.

Кстати, сегодня ты ясно дал понять, что тебе на нее наплевать. Что ж, отлично.

Пока не подняла голову, Дейзи и не предполагала, как близко к ней стоит Ник. Заметив это, она сделала широкий шаг назад и, стараясь успокоиться, добавила ровным голосом:

– Я высказала свое мнение по поводу твоего намерения .пойти в темную комнату одному, но я не могу заставить тебя следовать моим советам. Поэтому можешь делать все, что тебе заблагорассудится.

Она отвернулась.

Ник схватил ее за руку и развернул к себе. Потеряв равновесие, Дейзи упала к нему на грудь. Ник взял ее за плечо, стараясь крепче прижать к себе, – Если я просто отказался оставить в полиции заявление, то это еще не говорит о том, что я не уважаю то, что ты сделала для меня, – резко ответил он.

Держа Дейзи за руку, Ник так быстро направился к двери, что бедняжке не осталось ничего другого, как только идти за ним, иначе бы она просто упала.

Дейзи была в ярости. Черт его подери! Он единственный человек во всей вселенной, который способен, даже не особенно стараясь, заставить ее потерять самообладание.

Переводя дыхание и стараясь взять себя в руки, она потянулась за пистолетом. Ей так живо представилось, какое она получит удовольствие, если прострелит этого самовлюбленного эгоиста.

Должно быть, Ник краем глаза заметил ее движение, потому что прорычал:

– Вместо того чтобы тыкать в меня пушкой, лучше бы использовать ее по назначению.

Нагнувшись за сумкой, он посмотрел на Дейзи через плечо.

– И не вздумай еще раз применить ко мне один из своих боевых приемов – я тебя по судам затаскаю. Если ты такой супер-профессионал, так веди себя соответственно.

Ник побежал вниз по лестнице, и Дейзи едва поспевала за ним.

– А я так себя и веду! Может, если ты наконец перестанешь мне мешать… – проговорила она на бегу, чувствуя при этом, что ее терпению приходит конец.

– Да ладно, приди в себя! Если бы ты не выболтала о моем деле прямо посреди коридора в полицейском участке, я бы с превеликим удовольствием сообщил тебе о том, что передумал, один на один. И я бы даже объяснил почему.

Дейзи и так чувствовала себя виноватой за это происшествие, поэтому слова Ника на нее подействовали и она замолчала.

Они вошли в гараж. Там было немного прохладнее, чем в квартире наверху. Пока Ник тащил Дейзи через все помещение, туда, где находилась темная комната, ее руки покрылись гусиной кожей. Оттолкнув ее в сторону, он закрыл дверь и включил свет.

Она рывком освободила руку.

– Ну что, теперь счастлив, Тарзан?

– Я буду счастлив только тогда, когда этот маньяк-убийца от меня отвяжется и когда я снова смогу жить, как я хочу.

Тут Ник заметил, как Дейзи ежится и зябко потирает руки. Скользнув взглядом по ее обнаженным плечам, он резко снял футболку.

– Вот, надевай, – сказал он и кинул ее Дейзи. – У тебя не было возможности взять свою.

У нее пересохло во рту от вида его голого торса. Дейзи стала торопливо натягивать футболку через голову, пытаясь таким образом заслониться от открывшегося зрелища. Но, просунув голову в вырез, она вновь наткнулась взглядом на голую грудь Ника. Ее кожа снова покрылась мурашками, только теперь уже не от холода.

– Это вовсе не обязательно, – пробормотала Дейзи, но все-таки обхватила себя руками, стараясь так удержать тепло его тела, согревшего футболку.

Она с трудом могла отвести взгляд от обнаженной груди Ника.

О Боже, это ужасно! Да как она вообще могла забыть, насколько он прекрасен без одежды! Глубоко вздохнув, Дейзи заставила себя признаться, что на самом-то деле вовсе не забыла, а просто постаралась спрятать эти воспоминания в самый дальний угол памяти. И причина на это была более чем веская.

"Его плечи и грудь оказались шире, чем она их запомнила, но мускулы на них были такими же красиво очерченными. Под кожей на руках просвечивали вены, а грудь покрывали темные волосы, сужающиеся к животу дорожкой, исчезающей за поясом джинсов. Он был загорелый, плечистый и высокий и по-прежнему красив как бог.

Этот красивый цвет его кожи был самым стойким воспоминанием Дейзи. Она так и не поняла, откуда у него такой удивительный цвет, – ведь Ник никогда не был любителем позагорать. Зато он обожал играть в теннис, и она помнила, как прекрасен он в белом теннисном костюме. А еще – как блестела от проступивших на ней капелек пота его смуглая кожа, когда он однажды разговаривал с ней, отдыхая от тренировки холодным ноябрьским вечером. Дейзи тогда было шестнадцать лет.

Да что за черт! Она не будет больше это вспоминать.

Все это причинило ей столько боли, пока она не заставила себя выкинуть такие мысли из головы. Поэтому черта с два она теперь позволит этим воспоминаниям будоражить ее усмиренные чувства.

Дейзи поискала глазами место в комнатенке, где бы она не мешала Нику, но взгляд невольно возвращался к нему.

Он стоял к ней спиной и снимал с верхней полки какие-то склянки. Дейзи старалась заставить себя не смотреть в его сторону. «Сосредоточься! – приказывала она себе. – Сосредоточься на чем-нибудь другом».

– Дейзи, выключи свет, – прозвучал вдруг голос Ника.

Она вздрогнула:

– Что?

Она несказанно обрадовалась, когда увидела, что Ник все-таки нашел некогда бывший белым халат и надел его.

– Свет выключи, пожалуйста. Выключатель на стене за твоей спиной, – снова повторил свою просьбу Ник.

Она щелкнула выключателем и с облегчением вздохнула, когда комната погрузилась в полную темноту.

Ник нащупал перед собой кассету с экспонированной пленкой, открыл ее, вытряхнул содержимое себе на руку, а затем намотал пленку на катушку. Насадив ее на ось; нащупал еще одну кассету с пленкой и проделал то же самое.

Ник повторял эти движения до тех пор, пока все пять катушек не оказались в плотно закрытом светонепроницаемом бачке.

– Все. Можешь включить свет.

Слегка щурясь от яркого света, Ник взял коричневую пластиковую бутыль с проявителем и налил жидкость в бачок для проявления, затем установил таймер и склонился над бачком, слегка раскачивая его из стороны в сторону. Делал он это очень осторожно, чтобы не образовывались пузырьки, которые делают негативы зернистыми.

– Довольно трудоемкий процесс, правда? – спросила Дейзи.

Ее голос вывел Ника из состояния полутранса, в которое он обычно впадал, проявляя негативы. Что ж, теперь ей захотелось поговорить! Вот, пожалуйста, закон подлости в действии. На какое-то время он даже забыл, что в одной комнате с ним сидит женщина, поцелуй которой похож на какой-то бесконечный и сладкий сон. Ему удалось забыть манящий вид ее сосков, просвечивающих сквозь тонкую материю, и сексуальное напряжение, которое охватило его с того самого момента, как он переступил порог ее офиса, сразу же рассеялось.

Но сейчас оно снова воскресло.

– Да, – согласился Ник.

– А почему ты не используешь вон те красные лампы?

– Потому что проявляю пленку, а не печатаю фотографии. Когда я буду печатать фотографии, мне понадобится красный свет.

Зазвенел таймер, и Ник слил проявитель, добавил останавливающий раствор и снова принялся раскачивать бачок, радуясь, что Дейзи опять замолчала. Через некоторое время он еще раз вылил жидкость из бачка и потянулся за закрепителем, но его не было на месте. Бандиты Дугласа пролили его весь на пол. Тихо выругавшись, Ник повернулся, чтобы достать новую бутыль из шкафа, где хранились все химикаты.