— тут законы магии непоколебимы — клятва может быть ТОЛЬКО добровольной. Если не будет искреннего желания, то стихия не примет её. А на такое решиться непросто.

Коридоры Небесного Замка привели нас в дальнее крыло, где старый маг Верен и лекарь лин Темер разместили трех выживших во вчерашней бойне. Время давно перевалило за полночь, но замок не спал. Такие события не предвещали покоя, а лишь лишний раз напоминали, как нельзя действовать. Что никто и никогда не защищен от врагов и милость Древа и горы Фонтеры не могут вечно хранить жизни наших семей.

Мы вошли в небольшую комнату, лин Темер стоял склонившись над постелью раненой. Он разогнулся и сделал шаг к нам навстречу, склоняя голову в приветствии.

— Мой Верховный, мы сделали что должно, но лина Ксанна очень слаба, так что прошу Вас, не очень долго.

Старый лекарь, что врачевал нашу семью, пожалуй, уже оборотов пятьдесят, как обычно заботился лишь о благополучии пациента. Вот уж кто был верен своей врачебной клятве! Думаю, он бы пекся и о Верховном, и о последнем нищем с одинаковым рвением.

— Я постараюсь кратко, лин. Что там с магом и капитаном? Выживут?

— Всё в милости Древа, — развел руками старик. — Мы же сделали, что могли. Если переживут эту ночь, то шансы есть. Особенно у капитана. Бедняге магу досталось сильнее, ведь он фактически в одиночку сдерживал весь натиск…

Я кивнул лекарю и тот поспешил оставить нас наедине с Ксанной. Приблизился к постели, у которой уже предусмотрительно поставили два стула с высокими спинками. В комнате витал характерный запах мази на терпких травах и горелой плоти. На кровати, среди кристально белых простыней лежала мумия, как в древних захоронениях людей — именно так можно было бы подумать из-за количества бинтов, что змеями обвили ещё совсем недавно стройное и холеное тело женщины. Открытым осталось только лицо, и то левую его часть покрывал густой слой мази, под которой угадывались глубокие ожоги. От копны рыжих волос не осталось и следа, череп тоже был спелёнат повязками. Каким-то чудом все же большая часть лица осталась цела и на меня сейчас смотрела с ненавистью пара карих глаз, все ещё красивых, хоть и лишенных ресниц. Да уж, мой огонь не обошелся ласково с мачехой…

— Пришел порадоваться своей работе, Дар? — голос Ксанны прозвучал хрипло, похоже она сорвала его от собственного крика. — Или явился добить? — её потрескавшиеся губы прочертила кривая ухмылка.

— Нет, Ксанна, я не смакую боль поверженных врагов, — поморщился я.

— О, я в этом как раз не сомневаюсь, мой безупречный пасынок! Ведь кровь эльвы не дает тебе и грамма тех эмоций, что испытывает человек или даже Владыка. Только твой отец мог тосковать по этой хладнокровной рыбе… — Мачеха почти шипела, впервые высказывая, что действительно чувствует. Видимо, была уверена, что обречена и больше не стесняла себя рамками воспитания и приличий. Фалер дернулся, но я жестом остановил его. Пусть ей. Вряд ли я услышу что-то новое, чего и сам не подозревал.

— Так что ты хочешь, Верховный? Хотя нет, я и так знаю, желаешь узнать о заговоре и куда уволокли очередную эльвийскую дрянь? — её глаза победно блеснули, — Зря стараешься, я лучше себе язык откушу…

Я склонился над ней и с улыбкой протянул стакан с водой — горло женщины явно требовало влаги. Она пораженно уставилась на меня, но сделала пару глотков. Я отставил емкость на столик и откинувшись на спинку стула, сложил руки на груди. Повернулся к брату и обратился к нему.

— Тер Фалер Шантари, прошу тебя, поговори со своей матерью. Полагаю, любые новости всегда лучше воспринимаются из уст близких…

— Шантари? — Ксанна вскрикнула и её изуродованное тело дернулось, как от удара. Я молча развернул перед её лицом буквально несколько минут назад подписанный мной указ, признающий наше с братом родство. — Как это понимать?　— в голосе женщины чувствовалась растерянность и потрясение. Я кивнул Фалеру, и тот заговорил.

— Добровольная клятва верности, мама. Это моё решение и только моё. Я не предам своего брата и Ингермес, и ты нам все расскажешь, потому что тебе придется на этот раз принять мой выбор! Я хочу, чтобы ты жила, мне это нужно, слышишь? Сделаешь ли ты это ради меня или твоя жажда власти и мести победит любовь к сыну?

Фалер хорошо знал на что давить и бил без промаха, я видел, как гордая, хоть и искалеченная, но не сломленная женщина именно сейчас внутренне умирает. Как затухает огонь гнева в глазах, а тело вконец обессилив безвольно вытягивается на простынях. Она всё поняла. Любые планы для Ксанны были дорогой к власти для Фалера. А теперь он окончательно доказал ей тщетность всех надежд.

— Спрашивай, — произнесла она устало.

Я молча слушал о паутине, что опутала моих людей. Сколько имен…

Конечно, мы проверим каждого, не веря на слово. Но и так было ясно — гниль проникла глубоко. Наверное, слишком долго Владыки жили в размеренном режиме. Да, мы несли охрану рубежей, но это давно превратилось в рутину и повод похвастаться своими подвигами. В стоячем болоте мирной и сытой жизни всегда найдется дело для предателя, желающего это самое болото прибрать к рукам или хотя бы встряхнуть. А может все еще проще: в любом обществе находятся те, кому даже в самых тепличных условиях всего мало. Не знаю…

Кто не пил из чаши власти, тот не ведает, как бывает горек её вкус.

И да, Ксанна подтвердила мои догадки. Лиссандру потребовал к себе именно клан Бальтур, правящий ныне Красным Номом. Зачем? Она не знала, хотя и сама недоумевала, с чего такой настойчивый интерес к эльве? К тому же заморские заказчики требовали, чтобы ни один волос не упал с её головы. А это уже совсем казалось странным.

Ксанна все говорила и говорила. Так бывает, когда долго вынужден скрывать что- то, молчать и недоговаривать, а потом как будто шлюзы открываются. Мне уже было все ясно, и я поднялся. Пора.

— Лина Ксанна Альсав, своей властью я ограничиваю ваш Дар и запрещаю покидать поместье Ранье, что было пожаловано вам мною. Всю собственность вы передадите в пользу сына. Ваши активы также отныне принадлежат ему и только его милостью вы будете содержаться, — я протянул руку и надел на шею женщине ограничивающий амулет, снять который она без моей воли не сможет. Её глаза на миг блеснули прежней ненавистью и потухли. Но вдруг, она снова подняла взор на меня и по губам её скользнула улыбка.

— Верховный, ведь Фалер твой главный наследник, пока у тебя нет собственных детей? — вкрадчиво спросила Ксанна.

Я ухмыльнулся. Неисправима.

— Не рассчитывай на это, дорогая мачеха. Твой амулет я завязал не только на себя. Тебе не выкрутиться, даже если я умру. И не мечтай остаться без присмотра, одна ошибка и заступничество сына тебя больше не спасет.

Она поджала губы, но не рискнула говорить.

Я покинул комнату, брат тенью следовал за мной. Хотелось на улицу. Рядом с этой женщиной пахло не только болезнью. Мне казалось, что я дышу её застарелой злобой. И обидами. На жизнь, на отца, на судьбу ли… без разницы. И сейчас я мечтал о глотке морозного воздуха, чтобы изгнать из тела этот яд. Как будто он заразен.

И вот сейчас, когда основная работа была выполнена, мы сидели за столом в моем кабинете. Агилен с Раэлем и со своими людьми сумели захватить большую часть заговорщиков. Кое-кто не пожелал сдаться и численность клана Саури существенно сократилась. Боюсь, такими темпами Владыки могут и вовсе лишиться этой семьи. Если в ходе дознания выяснится, что измена поразила большинство взрослых, то придется идти на крайние меры — такие, как лишение клана имени, а оставшихся женщин, детей и однозначно непричастных членов, примут другие рода. Не лучшая перспектива, но и вырезать гнилое дерево под корень я не стану, хотя многие сочли бы это слабостью. Месть в назидание — обычное дело для Владык Красного Нома. Но мы давно уже под защитой Великого Древа. Надеюсь, это хоть что-то да значит.

Саури сумели обойти клятву. Все дело в деталях — клятва рода, данная когда-то моему предку, не позволяла напрямую убить кого-то из властителей рода Шантари. Но не заставляет препятствовать свержению или даже убийству чужими руками. А с приходом в Ингермес человеческих магов, любые запреты легко отодвигались. Как говорится, будьте точны в формулировках! Именно это я учел, принимая обет Огня у Фалера.