На площадке появились два плетеных кресла, в одно из которых мне и было предложено опуститься. Иллюзорный или нет этот мир, но тело я почему-то чувствую.

— Я не позволял тебе приходить ко мне, потому что тебе было рано все знать, Лиссандра. Будущее — очень капризная субстанция! Любая ошибка чревата последствиями. Именно поэтому мне пришлось не говорить тебе правду в прошлый раз. Все дело в выборе. Думаю, тебе все время казалось, что его сделали за тебя? Конечно, в чем-то так и было, но не во всем. Ты могла во многом поступить иначе, а мне лишь оставалось надеяться, что ты не совершишь ошибки. Когда Гилена видела твою жизнь, она предупредила, что тебе нельзя говорить, как действовать. Короче, ничего хорошего бы не вышло. И, кстати, ты вполне могла остаться на Красном Номе, ведь у тебя и вправду там бы неплохо все сложилось. Но не у нас… Это то что касается сегодняшнего дня. А о прошлом… Так тут, думаю, ты и так все поняла. Когда твоя мать пришла ко мне, я предложил замену твоей души на душу девочки с Земли. Знаешь в чем шутка мироздания? Я не вижу будущее себя или своих созданий, но могу смело гулять по другим мирам и с легкостью узнавать судьбу их обитателей. Так вот, та Лиссандра была обречена так же, как и ты, но я изменил ее судьбу. Как и имя. В том плане реальности именам придают мало значения, но я то знаю, как оно влияет на самом деле. Время там течет иначе, поэтому Евгений Семенович и услышал твое имя, пока ты была только в утробе. Не скрою, я внушил ему это и обменял душу его не рожденного дитя на твою. И если спросишь, — Хранитель грустно вздохнул, — по сути, это я тебя убил. Здесь Лиссандра умирала и мне пришлось подвести ТО твое тело к последней черте. Каюсь, но у меня не было выбора. Я был должен тебя вернуть. Понимаешь, Ведающие никогда не лгут, тем более мне. А мира Гилена четко видела, что только с твоей помощью мы остановим войну. Без тебя все могло пойти по очень плохому сценарию. Я ведь не лукавил, когда говорил, что Хранитель Красного Нома жаждет власти над моим домом. Только знаешь, теперь я чувствую, что после твоего визита к отцу, пусть и не добровольного, что-то изменилось. Мне кажется это из-за вашей с Даром связи. Как только твоя магия освободилась и связалась с его случилось еще что-то… Просто те ританы, что приходили после этого на нашу землю были уже свободны. То есть, их ум не направляли. Это не значит, что они вмиг одумаются и воспылают братской любовью, просто смогут мыслить без того давления, которое они раньше и не ощущали, но их ненависть и жажда захватить наш ном была нашептана извне. Полагаю, Хранитель приходит в себя и, возможно, выброс твоей немного странной силы этому помог. Твоя мама не видела этого конкретно, но говорила, что ты как-то к этому будешь причастна. Если выберешь Дарниэля. Сама.

Великое Древо замолк, давая мне принять сказанное. Ну что ж, действительно, не так много нового я и узнала.

— А что с Эриэлем? Он ведь так и не сознался, с чего вдруг такая забота обо мне. Даже когда вполне справедливо усомнившийся в истинных причинах его поступков Дар, пригрозил тому ограничителями магии, Эриэль неожиданно согласился, говоря, что вы подтвердите, что его намерение чисты, и он не шпион моего папочки. Так что? Вы, уважаемый Хранитель, готовы мне рассказать с какого перепуга правая рука Верховного Долин вдруг предает многолетнюю дружбу и помогает мне сбежать, а после и перебирается жить в стан врага?

— О, точно, чуть не забыл! — Хранитель лукаво мне подмигнул, — Скажи, тебе ведь он понравился?

— В смысле? — обалдела я.

— Ну, не как мужчина, тут я вижу, что твое сердце занято окончательно и бесповоротно. Просто, как друг, ну и вообще.

— Ну, и причем тут это? Ну, да, Эриэль вполне симпатичный, талантливый маг и все такое…

— Ага… Только мужу не говори. Он ждет свою истинную. И это будет одна из твоих дочерей.

— Что значит, «одна из»? — мой мыслительный процесс завис на последней фразе.

— А сама как думаешь? Мама твоя так сказала — ей виднее! — веселилась вредная сущность.

— И сколько детей у меня будет? Да и вообще, с чего бы это мне мою девочку отдавать этому рыжему? Черт! — я нервно сжала кулаки, мысленно готовя гильотину для одного ританского лиса.

— Ну, не знаю! Полагаю, она сама его выберет, раз мира Гилена так видела, — беспечно пожал плечами Хранитель. — А сколько деток? Не скажу… Но, больше двух! И не шипи на бедного мужика! Ты хотя бы представляешь, сколько лет некоторые из ритан мечтают найти свою единственную? Не мне тебе рассказывать, как у них плохо с демографией. Кстати, подкинь-ка своему папочке мысль, что если они попросят о мире, я и для его людей буду пары подбирать. А? Как думаешь? По- моему, это сработает! А то, что тера Альда ты скоро увидишь, я не сомневаюсь.

Вот ведь интриган! И что тут возразишь?

— Ладно, Великий, я подумаю, — процедила я сквозь зубы.

Мужчина повернул лицо в сторону Ингермеса и кажется о чем-то задумался. Я невольно уставилась на его красивый профиль. Ветер трепал длинные волосы, а в глазах на миг отразилась вечность, пугая и завораживая своей глубиной.

Я так погрузилась в этот взгляд, что когда он заговорил, я невольно вздрогнула.

— Знаешь, дитя, пожалуй, я должен перед тобой извиниться. Столько боли ты не заслуживала. И я хочу хотя бы частично залечить твои раны. Смотри!

Он повел рукой и перед нами возникло марево, которое прямо на глазах приобретало четкие очертания.

Я вцепилась в подлокотники и подалась вперед. Мое дыхание сбилось, а сердце пустилось в бешеный галоп от узнавания.

Это была Дворцовая набережная. Старушка Нева билась о каменный парапет, жалуясь редким ночью туристам на то, что ее берега сковали и даже ярость воды усмирили дамбой… Свинцовое небо и белая ночь. Мой Питер, прекрасный и уродливый, но до боли родной. А еще там стояли двое: кареглазый коротко стриженый молодой мужчина и юная девушка, с доброй улыбкой, голубыми глазами и каскадом русых волос. Она смеялась его шуткам, а он нежно держал ее за руку. Красивый, с ясным взглядом, светящимся умом… Мой Алик.

— С ним все будет хорошо, Лиссандра! Я обещаю! Это меньшее, что я могу для тебя сделать.

Я глотала слезы и шептала «Мой мальчик…», пока видение таяло. Мне на плечи легли такие знакомые руки и через миг я была уже прижата к груди Дарниэля, рыдая от боли и счастья одновременно.

— Береги ее, — последнее что услышала исчезая из мира Хранителя.

Конец.