— Согласен, сэр.

— А мы тем временем сосредоточим свои основные усилия на другом направлении. Если не эта девчонка помогает Хилари, то кто-то еще. И наша задача — выяснить, кто это делает.

Бэйтс выглядел очень расстроенным.

— Мы проверили всех его друзей и знакомых, сэр, и все места, где он может появиться. Других звонков по коду в эти дни не было — вообще никаких признаков, что он связывался с кем-то еще, помимо девчонки.

— А если он не нуждался в этом? Предположим, он действительно разговаривал с девчонкой, но просил ее связаться с кем-то еще, кто в состоянии оказать ему помощь, — с кем-то, кого они оба знали? Она могла, к примеру, позвонить этому парню, а сама тут же слинять на Медуэй, чтобы сбить нас со следа.

— Вполне вероятно, — согласился с ним Бэйтс. — Должен признаться, я не подумал об этом. Придется проверить и такую версию. Я сразу же этим займусь. Пока остается надеяться, что Хилари кто-нибудь опознает. Теперь его лицо знакомо каждому мужчине, женщине или ребенку в этой стране.

Помощник комиссара взглянул на огромную стопу писем, лежавшую у него на столе.

— Это не такое уж великое счастье, инспектор, — мрачно пробормотал он.

— Согласен, сэр. Но я уверен, что наброшу сеть на него в самое ближайшее время.

— Уж постарайтесь… — промолвил помощник комиссара. — Ладно, Бэйтс, держите со мной связь.

— Так точно, сэр.

Инспектор с отрешенным видом свернул в трубку карту бассейна Медуэя, перехватив ее эластичной резинкой. По крайней мере, подумал он, разминая затекшие ноги, мне больше не надо лезть в эти кошмарные солончаки!

Кэтрин наблюдала за методичной высадкой полицейских на Туинни Айленд с чувством безнадежного отчаяния, Прекрасно сознавая, что все кончено. Поисковая партия была огромной, а остров — таким крошечным! Когда же, задержавшись там ненадолго, они вернулись оттуда без Чарльза, она даже не нашла в себе сил заявить: «А что я вам говорила?!» Она не могла даже представить себе, каким чудесным образом он сумел спрятаться сам на этом крошечном острове, уж не говоря об этом чудовище — шлюпке?!

Но он сумел это сделать! После невыносимой агонии, пережитой утром, голова кружилась от радости. Он все еще на свободе, и теперь у них есть все основания надеяться на лучшее. Самая страшная опасность миновала! После того как полиция столь тщательно обыскала все острова, они вряд ли решатся еще раз пойти на это. Чарльз завоевал свою безопасность!

Впервые после того, как они расстались у дамбы, Кэтрин имела основания надеяться, что в скором времени они встретятся вновь. Но не сразу! Сначала ей нужно убедиться в том, что за домиком никто не наблюдает и что она сама может вполне свободно передвигаться. Чтобы убедиться в этом на все сто процентов, надо уехать на время, как она и рассчитывала заранее, в такое место, где любые ее действия не вызовут подозрений.

Объяснить причину предполагаемого отъезда не составило большого труда. В короткой беседе с упавшим духом инспектором она объявила, что устала от назойливого внимания газетчиков и собирается уединиться. С обезоруживающей улыбкой она призналась ему, что хочет пожить у брата в Норуиче, умоляя не сообщать этот факт представителям прессы. Той же ночью Кэтрин уехала в Лондон.

Пребывание в Норуиче оказалось весьма суровым испытанием для нее. Она даже не думала, что ее так сильно будет тянуть обратно. Ей не хватало успокаивающего вида на Туинни Айленд и ощущения того, что Чарльз совсем рядом. Несмотря на то, что она бесконечно повторяла себе, что у него пока есть все самое необходимое и что с ним ничего не случится, она не могла перестать беспокоиться, особенно по ночам. Она старалась извлечь выгоду и из этого, проводя бессонные ночи в думах о том, что им предстоит сделать дальше. Часто она ловила себя на мыслях о Луизе Хилари. Не расследовать ли ей самой загадку смерти Луизы? Только состояние полной физической прострации помешало ей попытаться сделать это сразу же после процесса.

На всякий случай, не исключая полностью возможности, что полиция все еще наблюдает за ней, она ни на секунду не забывала, что должна постоянно следить за своим поведением. Днем она держалась поближе к жене брата Мюриэль — ходила с ней вместе по магазинам, гуляла с детьми и помогала по дому. По вечерам никуда не отлучалась. Ей часто хотелось поделиться своими тревогами с родственниками, но она знала, что лучше всего держать язык за зубами ради безопасности Чарльза и ради всех, кто имел к нему отношение. И она продолжала играть ту же роль женщины, испытывающей глубокое беспокойство по поводу судьбы своего исчезнувшего любовника и не имевшей абсолютно никакого представления о том, где он сейчас находится.

К концу третьего дня Кэтрин убедилась, что полицейские оставили ее в покое. Во время поездки к морю на автомобиле вместе с семьей Форрестер она внимательно смотрела по сторонам: за ними никто не ехал. Теперь-то уж газетчики наверняка пронюхали, где она находилась; люди здоровались с ней на улице, а слухи распространяются очень быстро. Но Кэтрин не беспокоилась и об этом. Газеты, напечатав все, что только могли придумать, об охоте на Чарльза, теперь удовлетворялись лишь краткими сообщениями типа «Хилари все еще не найден». Интерес спал.

На четвертый день Кэтрин вернулась в Лондон. Побродив днем по магазинам, она в тот же вечер с наступлением темноты отправилась в Медуэй. Она уже знала, что ей делать. Если, к несчастью, выяснится, что полиция все еще вертится в бухте, Кэтрин перелезет через дамбу и отправится вплавь на остров, как Чарльз в ночь побега. Если же все вокруг чисто, ему самому будет несложно появиться в домике.

Когда вскоре после полуночи она подъехала к куче Щебенки у домика, местность казалась пустынной. Ни машин, ни огней, ни звука крадущихся шагов и вообще ничего, кроме жалобных стонов кроншнепов, живущих в болотах. Она несколько раз мигнула «дальним» и на случай, если Чарльз уснул и не увидел сигнала, с шумом несколько раз захлопнула дверцу автомобиля. Зажгла лампу в гостиной и несколько минут постояла на пороге домика. Небо слегка заволокло тучами, очертания Туинни Айленда едва проступали во мгле. Прилив закончился.

Кэтрин уже начала беспокоиться, не получив от него ответа, когда услышала звук, который нельзя было ни с чем спутать, — из темноты послышался слабый волчий вой. Она успокоилась и сразу же принялась готовиться к ночному визиту. Его надо будет покормить хорошенько и дать выпить чего-нибудь горячего — он наверняка приплывет без одежды, боясь намочить ее. Чем бы его согреть? Кэтрин притащила ковер из машины, несколько поленьев и принялась топить печку. Огонек весело заплясал внутри; она сварила кофе и суп, наполнив ими два новых термоса. Из погреба исчезли почти все запасы еды, но Кэтрин предвидела, что Чарльз мог наведываться в домик в ее отсутствие, и привезла с собой новые запасы.

Приготовившись к встрече, Кэтрин повернула ключ в замке и прилегла на кушетку. Прилив наступал теперь гораздо позже, чем неделю назад; Чарльз сумеет выбраться на берег, не оставляя следов, не раньше четырех утра. Минуты ползли, и время от времени Кэтрин впадала в неглубокий тревожный сон, вскакивая каждый раз, когда раскаленный уголек с шипением падал на решетку или скрипели старые половицы. Нервы у нее были на пределе. Она боялась, что опять наступит глубокий обморок, а с ним и нервный срыв, как уже было после процесса.

На этот раз все обошлось, и в половине четвертого Кэтрин встала и вышла во двор. Утро было прохладным; по всей вероятности, хорошая погода скоро кончится. Кэтрин подумала, что вовремя вернулась обратно.

Луна уже вышла из облаков, ясно обозначив очертания острова. Бухта, уже полностью покрытая поблескивающей водой, казалась спокойной и мирной; мягкое шуршание ночного прилива действовало успокаивающе. Уже недолго, подумала Кэтрин. Через полчаса уровень воды над поверхностью грязи достигнет двух футов, и Чарльз приплывет. Кэтрин уселась на кучу щебенки и вся превратилась в слух и внимание. Где-то там, по другую сторону живой серебряной полосы, он точно так же прислушивался и ждал. При мысли о том, что Чарльз рядом, ее охватило волнение. Казалось, они не виделись несколько долгих недель, и он не обнимал ее целую вечность.