- Ну, перестань-перестань, родная. Его этим не вернешь, - сопереживал горю любой юноша.

  - Пойдем, скорее, - опомнился ведьмак. Малк засеменил следом, с горечью оставив убиваться по батьке свою Ладушку. Выйдя за границу кладбища, учитель намеренно выронил меч и, не выпуская хвоста задубевшего кота из руки (явно онемевшей), попытался снять дорожный мешок.

  - Давай я, - Малк высвободил сумку. - Что теперь?

  - Достань ось и сделай из нее кол. Быстрее!

   К крикам петухов присоединился собачий лай и людской гвалт - деревня просыпалась. Малк уже отвык от того, насколько это бывало бурно, и даже порадовался: как в старые добрые времена. А он-то уж думал, что здесь все омертвил страх.

  - Ну же! Не отвлекайся!

  - Да чего теперь спешить-то? Мы ж его поймали! - возразил вслух Малк, заостряя мечом извлеченную из сумки палку. Странно, пролежавшая в воде и даже успевшая порасти водорослями, ось имела плотность железа, а не трухлявой древесины.

  - Скорее! - торопил сдавленным, словно от натуги, голосом ведьмак. Послышался глухой звук - упало что-то тяжелое. Юноша обернулся - на земле лежало нечто непонятное: определенно упырь, которого они изловили, но только боле не походивший на кота. Зверь несколько разросся, а его черты искажались на глазах. Треугольные уши съехали с макушки и теперь сидели где-то по бокам головы. Нос принимал очертания человеческого. Нижняя губа выдалась вперед, заметно пополнела и налилась алым цветом. На концах передних лап уже различались пальцы величиной с младенческие, хотя заканчивались они все еще острыми котиными когтями. Задние лапы разжились коленями и с хрустом вывернулись вперед. Шерсть местами выпала, словно лежащее чудовище где-то подхватило лишай. Омерзительное зрелище. Ведьмак явно опасался того, что еще немного - и кот полностью переродится в человека. Ну, а что с того-то? Люди смогут, наконец, увидеть проклятого лиходея.

   Кол был готов. Осталось только вбить его в сердце упыря. Еще день-два назад юноше мнилось это простым делом. Но теперь... Нечистик уже почти полностью принял вид человека. Исключением представали только когти и торчащие в стороны кошачьи усы.

  - Давай ты, я не смогу,- Малк протянул кол учителю.

  - Держи его за руки. Только крепко. И, чтобы ни произошло, не выпускай!

   Юноша опустился на колени и с отвращением обхватил запястья упыря. Они оказались совсем холодными и на ощупь даже близко не походили на плоть. Бескровный твердый камень. Не так-то просто будет загнать в сердце нечистика кол. Учитель подобрал с земли увесистый булыжник, приставил между ребер заточенную ось и стал что-то бормотать. Было до крайности неприятно ожидать того, что ведьмак собирался вот-вот сделать. Взгляд сам собой переполз с груди упыря на лицо. Малк чуть ни выпустил из ладоней ледяные запястья, когда кошачьи усы стали укорачиваться, словно кожа втягивала их внутрь. Деревня загудела сильнее, как будто все ее жители приближались. Но увидеть, что именно там происходило пока не представлялось возможным - сидящему Малку мешали домовины и деревья.

  - ...боги, помогите! - остаток фразы ведьмак выкрикнул и, размахнувшись, со всей мочи ударил камнем по обуху кола. Тот вошел в тело, но неглубоко. Вылетевший звук напомнил лязг металла о металл. Но никак не мягкое проникновение острой и невероятно крепкой оси в мясо. Удар повторился, кол слегка углубился, но недостаточно. Сызнова взвился металлический скрежет, перекрыв на мгновение голоса, исходившие от деревни. Но те быстро вернули себе силу - и с каждой минутой становились отчетливее. Вдруг что-то впилось в запястья Малка:

  - А-а-а! - парень опустил голову: это упырь вонзил стальные когти - побежали красные струйки. Глаза нечистика прятались за плотно сомкнутыми веками, мертвое тело не шелохнулось, даже пальцы не сдвинулись с места. Но когти росли с неимоверной быстротой, словно пытаясь насквозь пройти всю юношескую плоть. Они изнутри рвали ткани и лопали сосуды, поднимаясь выше, к локтям. Боль чудилась нестерпимой. Было невероятно сложно удерживать себя на месте. Парень чувствовал, что его тело уже буравят где-то ближе к плечам. По глазам стекала блестящая кровавая пелена.

  - Давай скорее, - простонал Малк, - он сейчас меня на части разорвет.

  - Только не отпускай!

   Сызнова раздался лязг. Малк сам не понимал, что его все еще удерживало на месте. Никогда-никогда ему не было так плохо. Сейчас даже то, что вытворяли Зазовка и Лесун представлялось не более чем легкое поглаживание.

  - Я боле не могу, учитель, - когти уже проросли глубже и добрались до шеи. Малку казалось, что все его тело пронизывают длиннющие стальные прутья.

   Опять пролетел металлический скрежет. Еще один. И еще.

  - А-а-а-а! - ревел Малк, когда один из когтей ворвался в горло. Изо рта полилась кровь, И вместо очередного крика парень захрипел. Он понял, что уже боле не держит упыря, но гнусные лезвия, все еще терзали тело. Когда каждое из них прокалывало очередной орган, внутри что-то лопалось. Странно, что Малк вообще что-то чувствовал. Кровавая пелена изменила цвет на черный и, хвала богам, все-таки избавила от чудовищной муки.

  Благодатное забытье распахнуло свои объятья. Малк летел. Стало легко и свободно. Рядом кружила Лада в образе пустельги, который ей так шел. К тому же зачем теперь превращаться в человека, ежели им и тут, в небесах так хорошо? Может, это и есть Вырай? Тело само двигалось к золотистому солнцу, но оно не слепило, нет. Его ласковое нежное сияние как ничто на матушке-земле радовало глаз и душу. Вот оно, великое счастье! И зачем вообще жить средь людей, ежели в Вырае так добре?

  Но неожиданно легкость вновь сменилась тяжестью. Тело утратило эфемерность и превратилось в свинцовую массу, которая резко стала удаляться от дивного солнца. Нет! Нет! Зачем? Не надо обратно! Свет сменился бесконечной тьмой.

  ***

  Проступили первые дома деревни. Дошел-таки! Хвала богам! Петухи орали как полоумные - так всегда происходит, когда где-то рядом нечистики копошатся. А тут тем паче - Тарас ведь сам, своими глазами видел, как волколак направился к селению. Хоть бы не успел ни до кого добраться! Рыжеватый на последнем издыхании поковылял к дому мельника. Светлело. Солнце еще не выглянуло, но кончики его первых лучей уже поглаживали сонное небо, заставляя просыпаться. Скорей бы убедиться, что с Марьей все в порядке. С большим трудом, но мужик добрался до крыльца и забарабанил в двери. Изнутри донесся дитячий визг. Неужто Ядины малыши к жизни вернулись?

  - Открывайте, это я!

  - Кто я? - переспросил мужской голос. Ба, да это ж мельник! Тоже очухался!

  - Тарас это! Скорее открывайте!

  Скрипнул засов, в лицо ударило мерцание множества лучин да свечей.

  - Заходь. Что случилось? На тебе лица нет.

  - Дай воды, - попросил задыхающийся мужик. Рыжеватый ввалился в сени и тут же уселся на пол. Сил дойти даже до лавки уже не осталось.

  - Вернулся, живой, - запричитала подоспевшая Марьяна, протягивая воду. Тарас жадно приник к чаше. Большие глотки больно давили на стенки пересохшего горла. А несколько капель вообще попали не туда, вызвав судорожный кашель.

  - Да, что это с тобой? - удивился мельник.

  - Почти всю ночь бежал, - сквозь дерущий легкие кашель и слезы выдавил из себя Тарас.

  - Пройди в избу.

  - Погодь, дай отдышаться. Сил нет.

  Сызнова задушил кашель. Наконец, немного придя в себя, восстановив дыхание и избавившись от перхоты, рыжеватый устроился на лавке. Из соседней комнаты доносился разговор Яди с мальчиками.

  - Рассказывай, - потребовал мельник.

  - Был я у хаты ведьмака. Тебе, видать, уже рассказали. Пошел к нему за подмогой. Да только наткнулся там на волколачий вой, пропавших детей...

  - Девочка моя! Она там? Жива? - в надежде завопила Марьяна.