Массированная атака японцев в первый день сражения при Вафан-гоу была отбита во многом благодаря контрудару 2-го Восточно-Сибирского стрелкового полка. Его бойцы после 4-часового боя отбросили на исходные позиции противостоящий ему пехотный полк противника. С наступлением темноты перестрелка прекратилась.

На второй день сражения, 2 июня, стороны имели наступательные планы. Командующий Маньчжурской армии генерал от инфантерии А.Н. Куропаткин одобрил такой план и прислал на помощь Штакель-бергу 8-й Тобольский пехотный полк, но с условием, чтобы после атаки на следующий день тот был «возвращен в Ташицзяо». Куропаткин опасался, как бы полковой командир тобольцев не вздумал преследовать разбитого противника.

Из-за плохой организации разведки командир 1-го Сибирского армейского корпуса не знал, что его позицию у Вафангоу обходит целая японская пехотная дивизия. Генерал-лейтенант Штакельберг считал, что против него действуют всего две дивизии противника, и это придавало ему уверенность в успехе наступательных действий. Однако в корпусном штабе возникли разногласия, и начальник штаба генерал Н.И. Иванов отказался подписать приказ о наступлении.

Долгожданный приказ о наступлении в полки так и не поступил. К утру 2 июня все в корпусе знали о предстоящем наступлении, но кто, где и когда будет атаковать, никто не знал. В результате командиры дивизий были вынуждены действовать по взаимной согласованности друг с другом, не имея на руках от старшего начальника плана единых действий хотя бы в общих наметках.

Тем временем японцы провели разведку боем и выяснили обстановку. Их артиллерия утром начала обстрел позиций русской пехоты, которая вновь оказалась без полевых укрытий. После этого начались взаимные атаки сторон. Рано утром в корпусной штаб пришло донесение от казачьей заставы о том, что на юго-западе обнаружены значительные силы японцев.

Полковник Генерального штаба П.Д. Комаров так описал реакцию штаба Штакельберга на тревожное известие о появлении за флангом корпусной позиции больших сил наступавших японцев:

«Понадобилось, чтобы прошли целых 4 с половиной часа между донесением конницы о появлении значительных сил противника и высылкой резерва к угрожаемому пункту».

Такое распоряжение оказалось явно запоздалым. Вскоре на фланге позиции корпуса показалась обходная японская 4-я дивизия, которая вынудила два полка стрелков отступить к станции Вафангоу. Только когда эта неприятельская дивизия начала наступление на огневые позиции русских батарей и место расположения корпусного резерва, в штабе Штакельберга поняли, что в их тылу оказалась новая дивизия врага. Однако предпринять что-либо действенное против ее натиска было уже поздно: времени на перегруппировку полков и батарей просто не было.

Войска корпуса отступили к Сеньючену под артиллерийским и ружейным огнем неприятеля и под прикрытием только что прибывшего по железной дороге 8-го пехотного Тобольского полка. Преследовать отступивших по бездорожью русских японцы не стали. Все же удобные гужевые дороги на север находились у них в руках. К тому же русским приходилось почти повсеместно продираться через «гаоляновые джунгли» Маньчжурии, что будет для них нелегким испытанием во все время войны.

Тот же полковник П.Д. Комаров следующим образом оценил действия командира 1-го Сибирского армейского корпуса генерал-лейтенанта Г.К. Штакельберга:

«Атаку генерал Штакельберг повел без всякой подготовки артиллерийским огнем, а казалось бы, пора понять, что при современных условиях, когда противник вооружен отличным огнестрельным оружием, каждая атака нуждается в тщательной подготовке, что одними голыми штыками ничего не сделаешь, и что подобные действия могут быть названы лишь неуместной бравадой».

В 2-дневных боях под Вафангоу русский корпус потерял около 3,5 тысячи человек (не имевшая окопов и укрытий пехота сильно пострадала от артиллерийского огня японцев), 13 полевых и 4 горных орудий, стоявших на открытых позициях. Потери армии генерала Ясукаты Оку составили 1163 человека, в том числе 47 офицеров. То есть потери сводились в соотношении три к одному в пользу японцев.

Итоги боевого столкновения у Вафангоу объясняются прежде всего тем, что против 2-й императорской армии Японии был послан только один русский корпус. Естественно, разгромить целую армию противника он не мог, равно как и прорваться сквозь ее ряды к Порт-Артуру и деблокировать крепостной гарнизон.

Под Вафангоу, как и под Тюренченом, командование Маньчжурской армии оказалось не на высоте. Прежде всего бросалась в глаза нерешительность и несогласованность их действий в столкновениях с противником и неумение использовать резервы. Участник тех событий в Маньчжурии (впоследствии русский военный дипломат и генерал-лейтенант) А.А. Игнатьев в своих мемуарах «Пятьдесят лет в строю» писал о русско-японской войне:

«Сражение под Вафангоу вскрыло один из главных пороков в воспитании высшего командного состава: отсутствие чувства взаимной поддержки и узкое понимание старшинства в чинах».

Попытка командования русской Маньчжурской армии оказать с суши помощь блокированному Порт-Артуру сильно встревожила японского главнокомандующего маршала Ивао Ояму. Предназначавшаяся первоначально для захвата Порт-Артурской крепости 2-я армия генерала Ясукаты Оку, в силу своей полной укомплектованности и отмобилизованности, направляется на север. Для захвата русской крепости на Квантуне спешно усиливается 3-я армия генерал-полковника Ноги: к ее двум дивизиям – 9-й и 11-й добавляется 1-я пехотная дивизия, первой оказавшейся на Ляодунском полуострове.

Русско-японская война только начиналась, и все ее тяготы были еще впереди. Правительству России для стабилизации внутриполитической ситуации в империи нужна была только победа, и, как предполагалось в Санкт-Петербурге, она будет одержана под Ляояном, где произойдет генеральное сражение воюющих сторон. Эти правительственные иллюзии подогревал и сам командующий Маньчжурской армии генерал от инфантерии А.Н. Куропаткин, неоднократно заявлявший, что он «умрет, но не отступит от Ляояна».

В русской армии поверили в возможность близкой победы в войне с Японией. Для этого, казалось, имелись все условия: Ляоянские полевые позиции, построенные с началом военных действий, были вооружены многочисленной артиллерией, здесь находились армейские склады с достаточным запасом вооружения, боеприпасов, обмундирования и продовольствия, в тылу находилась железная дорога. Под Ляояном сосредотачивались значительные силы русских войск с артиллерией. Из России на Юг Маньчжурии ежедневно прибывали новые воинские эшелоны.

Русская Маньчжурская армия к началу Ляоянской операции, усилившись только что прибывшим 10-м армейским корпусом, распла-гала боевой силой в 155 пехотных батальонов с 483 орудиями против 106 неприятельских батальонов с 414 орудиями. Таким образом, русские войска в Южной Маньчжурии имели уже над противником превосходство в силах и особенно в коннице.

Казалось бы, что для разгрома японских войск, которые находились в двух-трех переходах от укрепленных Ляоянских позиций, есть все основания. Однако генерал от инфантерии А.Н. Куропаткин усомнился в возможности успеха и вновь заколебался. В силу недостатка достоверных сведений о войсках маршала Ивао Оямы, Куропаткин преувеличивал силы японцев в два раза и на этом основании считал неизбежным дальнейший отход своей армии в северном направлении.

По его распоряжению штабисты начали разрабатывать план отступления, а в Ляоян прекратили подвоз продовольствия и боеприпасов.

К началу боевых действий под Ляояном командующий Маньчжурской армией разделил ее на две группы: Южную и Восточную. Первая состояла из 1-го и 4-го Восточно-Сибирских корпусов общей численностью 42 тысячи человек (43 батальона) и 106 орудий. Во главе Южной группы стоял командир 4-го корпуса генерал Н.П. Зарубаев. Его войска располагались на правом фланге Ляоянской позиции южнее Дашичао и стояли на пути наступления от Гайчжоу (там располагался штаб главнокомандующего маршала Ивао Оямы) 2-й японской армии генерала Ясукаты Оку (50 тысяч человек; 258 орудий). Левый фланг группы прикрывался конным отрядом генерала П.И. Мищенко, закрепившимся у Чинаплинского перевала. На правом фланге 2-й японской армии выдвигалась 4-я императорская армия генерала Ми-тицуры Нодзу.