Целью такого отряда было ведение разведки и партизанских действий в японском тылу. В его состав вошли 500 человек, навербованных из бывших китайских солдат, полицейских и хунхузов. Командирами были бывшие офицеры и унтер-офицеры китайских регулярных войск. Вооружение состояло из русских 3-линейных карабинов кавалерийского образца. При отряде находились русский офицер с десятью конными казаками и два фельдшера. «Пинтуй» действовал на левом фланге позиции русской армии.

Военный комиссар маньчжурской Гиринской провинции полковник Соковнин сумел нейтрализовать известного предводителя хунхузов Хандэнгю, который имел собственное почти 10-тысячное войско. Имелись сведения, что Хандэнгю собирается со своими хунхузами перейти на службу к японцам. Полковник Соковнин встретился с ним и предложил небезвозмездное сотрудничество в разведке сил японцев. Бывший «боксер» без долгих разговоров согласился с предложением. При этом он обязался, что его люди не будут оказывать содействия японцам и поступать к ним на службу.

Другие разведывательные отряды из китайцев не оправдали надежд русского командования, и дальнейшее формирование их было прекращено. Ценных сведений о противнике от них почти не поступало. Зато часто поступали жалобы от населения на так называемых китайцев-милиционеров, состоявших на русской службе, за грабежи и насилия, которые они чинили в деревнях и на базарах. К концу августа 1905 года все отряды китайской милиции были распущены.

Чтобы добывать достоверную информацию о противнике, по ту сторону фронта, в прифронтовые китайские провинции, засылались русские разведчики. Так, для этой цели был командирован под видом русского купца есаул Уральского казачьего войска Ливкин. Его разведывательная деятельность отличалась успехом.

Слухи об угрозе КВЖД со стороны близкой к ней Монголии заставили российского главнокомандующего дополнительно выделить для охраны армейского тыла пехотную бригаду 41-й дивизии, казачий полк и 15 тысяч человек из прибывшего пополнения. Так удачно пущенный слух о готовящемся разбойном набеге из Монголии ослабил русские войска под Мукденом сразу на 25 тысяч человек и 36 орудий. Эти силы стали дополнением к тем 25 тысячам, которые уже находились на охране армейского тыла.

Чтобы подтвердить видимость широких диверсионных действий в русских тылах, маршал Ивао Ояма приказал отправить туда два кавалерийских эскадрона. Одному из них, под командованием офицера Наганумы, удалось в ночном бою в пяти километрах севернее станции Фуецзятунь успешно атаковать охранявшую железнодорожный мост команду из 42 русских пограничных стражников и на какое-то время оттеснить ее от моста. Однако эскадронные подрывники не справились с задачей и сумели взорвать только мостовой настил. Русские отремонтировали его через 17 часов, и движение войсковых эшелонов было восстановлено.

Ответным шагом русского отряда стал набег отряда из 4 казачьих сотен отряда генерала П.И. Мищенко на Хайченский железнодорожный мост. Под вечер казаки атаковали охрану моста и обратили ее в бегство. Однако повреждения моста оказались незначительными, и японцы быстро исправили разрушения. Преследуемый противником казачий отряд был вынужден возвращаться к своим кружным путем, проделав за 5 суток пробег почти в 400 километров.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

МУКДЕН: УПУЩЕННАЯ ПОБЕДА

Мукденское сражение произошло на местности, представляющей одинаковую трудность для обеих сторон. Западная часть местности была равнинная, восточная – гористая. Обилие китайских деревень с их глинобитными домами и заборами затрудняли обзор и обстрел. Каменные святилища-кумирни и китайские кладбища могли служить удобными опорными пунктами. Севернее Мукдена находились так называемые маньчжурские «Императорские могилы», густо поросшие лесом. Равнина, почти сплошь состояла из полей, покрытых мерзлыми стеблями остатков гаоляна. Удобных дорог было крайне мало. На реке Хуньхэ стоял ненадежный лед.

Японцы упредили наступление русских войск: в ночь на 19 февраля 5-я японская армия генерала Кавамуры перешла в наступление и после сильных боев оттеснила противостоящий ей русский отряд к Далинскому перешейку. Русские упорно обороняли здесь Цинхэчен-скую позицию на Бересневской сопке: здесь в снежную вьюгу две японские дивизии атаковали 7 русских батальонов, имевших 16 полевых орудий и 4 пулемета. После почти двухдневных боев Бересневс-кая сопка, обстреливаемая с близкой дистанции несколькими вражескими батареями, перешла в руки атакующих.

Затем в наступление перешла 1-я японская армия генерала Куро-ки, но она не смогла сразу прорвать оборонительную позицию 1-й русской армии генерала Н.П. Линевича. Главнокомандующий Куропаткин, считая по накалу боев, что именно здесь противник наносит главный удар, крайне неосмотрительно направил на поддержку 1-й армии почти все свои резервы.

Затем перешли в наступление три других японских армии. О том, с какой настойчивостью и упорством японцы продвигались вперед, свидетельствуют записки участника мукденских событий А. Люицко-го, офицера штаба главнокомандующего:

«У же нескольк о дней лифляндцы (пехотный Лифляндский полк. – А.Ш.), занимая ее (деревню Юхуантунь. – А.Ш.), отбивали одну за другой атаки японцев.

И офицеры, и нижние чины сжились с деревней. Знали, откуда ждать врага, ознакомились с каждой складкой окружающей местности и чувствовали себя здесь как дома. Вдоль невысокой глинобитной стенки, какими китайцы обносят почти каждую деревню, был вырыт ров, а по верхней части стенки были сделаны зазубрины, служившие бойницами.

Начинались сумерки.

Я сидел с командующим полком подполковником, командиром третьей роты и адъютантом, беседуя о событиях последних дней.

Несмотря на охват нашего правого фланга, за эти первые дни боя японцы не имели особенного успеха на протяжении всего фронта.

Отчаянные атаки их кончались отступлением с колоссальными потерями.

Нижние чины, лежа под стенкой в окопах, прислушивались к нашему разговору.

Двое дежурных стояли с ружьями и всматривались вперед.

– Ваше высокоблагородие, – вдруг полушепотом доложил один из них – так что японец ползет!

Мы подошли к стенке и стали присматриваться.

Действительно, один японец подполз к нам на животе шагов на 120, пользуясь бороздой между двумя грядками скошенного гаолянового поля, и теперь рыл как крот руками землю, создавая перед собой закрытие.

Этот прием неоднократно применялся японцами. Несколько человек смельчаков, пользуясь сумерками, подползали возможно ближе к нашим окопам и незаметно вырывали неглубокие ямки. За первыми смельчаками подползала партия следующих, продолжая и развивая их работу, а к утру перед изумленными глазами наших вырастал довольно значительный японский окоп».

Особенно повезло уже в самом начале наступления 3-й армии генерала Ноги, которая пришла в движение 26 февраля. Русская кавалерия М.И. Грекова (сменившего раненого генерала Мищенко) обнаружила движение вражеских охватывающих колонн, но не смогла опредилить их силу. Поэтому генерал А.Н. Куропаткин направил в район северо-западнее Мукдена для прикрытия только одну пехотную бригаду.

Лишь только 1 марта, когда выяснилась прямая угроза обхода правого крыла русского фронта, главнокомандующий приказал генералу Н.П. Линевичу вернуть ранее направленные ему резервы. Однако время для нанесения ответного удара по наступавшим войскам генерала Ноги было уже упущено.

Для прикрытия города Мукдена с запада был наспех сформирован Сводный корпус генерала Д.А. Топорнина. Главнокомандующий приказал 2-й Маньчжурской армии генерала А.В. Каульбарса нанести контрудар по наступающим японским войскам. Но к тому времени его силы оказались скованными атаками 2-й японской армии генерала Оку. Армия Каульбарса, не обладавшая достаточной глубиной эшелонирования и не имевшая серьезного резерва, оказалась практически неспособной противостоять обходному маневру 3-й японской армии генерала Ноги.