По поводу сроков прибытия 2-й Тихоокеанской эскадры к месту назначения военный министр В.В. Сахаров выразился так: по его мнению, переход русской Маньчжурской армии в наступление возможен не ранее весны 1905 года, а до этого времени помощи флота адмиралу Е.И. Алексееву и генералу от инфантерии А.Н. Куропаткину не требуется.

Такое заявление российского военного министра на совещании у императора выглядело довольно странно. Само по себе это было интересное свидетельство понимания высшим армейским начальством роли флота в русско-японской войне. Сахаров как будто не знал, что каждый японский солдат, каждый патрон и снаряд попадали на поля Маньчжурии и под осажденный Порт-Артур по морским коммуникациям.

Интересная запись о Петергофском совещании имеется в мемуарах С.Ю. Витте, который со слов присутствовавшего на нем министра иностранных дел графа Ламсдорфа отметил, что все собравшиеся на совещании сомневались (но каждый по-разному) в успехе посылки эскадры с Балтики. По мнению главы дипломатического ведомства Лам-сдорфа, император Николай II решил отправить эскадру на Японскую войну: «…Вследствие легкости суждения, связанного с оптимизмом, а с другой стороны, потому, что присутствующие не имели мужества говорить твердо то, что они думали».

На вопрос российского монарха, обращенный к вице-адмиралу Рожественскому, каково его мнение, последний ответил: «Ваше величество. Экспедиция эта очень трудная, но если государь император прикажет ее ему совершить, то он станет во главе эскадры и поведет ее на бой с Японией».

Витте считал, что петергофское совещание носило формальный характер: император Николай II уже решил послать на Дальний Восток эскадру, надеясь, что она сможет изменить ход войны в пользу России.

Совещание у императора Николая II в Петергофе главную задачу перед 2-й Тихоокеанской эскадрой сформулировало следующим образом:

«Достигнуть Порт-Артура и соединиться с первой эскадрой для совместного затем овладения Японским морем…»

Для всех же участников совещания на самом высоком уровне было определенно ясно, что ко дню прихода на Дальний Восток балтийских кораблей там могла сохраниться только какая-то часть порт-ар-турской эскадры. Или не сохраниться вообще, поскольку дела в осажденном Порт-Артуре шли все хуже и хуже: об этом постоянно доносил начальник Квантунского укрепленного района генерал-лейтенант А.М. Стессель.

Участники совещания надеялись усилить 2-ю Тихоокеанскую эскадру за счет покупки 7 крейсеров у Аргентины и Чили. Их присоединение к эскадре увеличивало ее мощь чуть ли не в полтора раза. Однако отношение Англии к русско-японской войне не допускало и мысли о продаже России через третьи страны каких-либо кораблей. Даже сама мысль о такой покупке выглядела откровенно иллюзорной.

В официальном отчете о петергофском совещании было записано:

«Благодаря настоянию начальника эскадры… уход ее осенью 1904 г. был одобрен совещанием в том расчете, что на Мадагаскаре эскадра будет усилена семью купленными (у Аргентины и Чили. – А.Ш.) крейсерами. При этом… выход эскадры Рожественского в дальний поход был отложен на полтора месяца, дабы он мог появиться у Владивостока в марте 1905 года».

Командующим 2-й Тихоокеанской эскадрой был назначен только-только получивший звание вице-адмирала начальник Главного морского штаба Зиновий Петрович Рожественский. Выходец из семьи военного врача, он связал свою судьбу с русским флотом. Русско-турецкую войну 1877 – 1878 годов встретил артиллерийским офицером на вооруженном пароходе «Веста». За бой с турецким броненосцем «Фет-хи-Буленд» получил орден святого Георгия 4-й степени. Командиром крейсера 1-го ранга «Владимир Мономах» совершил плавание на Дальний Восток, в Японию. Руководил операцией по снятию с камней острова Гогланд броненосца береговой обороны «Генерал-адмирал Апраксин». Командовал учебно-артиллерийским отрядом.

Став в марте 1903 года начальником Главного морского штаба, З.П. Рожественский показал себя сторонником строительства крупного броненосного флота в ущерб кораблям других классов. Неизменно поддерживал идею разгрома противника в генеральном морском сражении. В заслугу ему можно поставить обоснование замены главной базы Тихоокеанского флота с безотлагательным увеличением добычи угля в месторождениях Уссурийского края и наращиванием морских сил России на Дальнем Востоке.

Став командующим уходящей на войну эскадры, вице-адмирал З.П. Рожественский понимал авантюрность такого решения. Однако смелости сказать открыто об этом он не имел. После русско-японской войны, в порыве искренности, он однажды сказал:

«Будь у меня хоть искра гражданского мужества, я должен был бы кричать на весь мир: берегите эти последние ресурсы флота! Не отсылайте их на истребление! Что Вы будете показывать на смотрах, когда окончится война? Но у меня не оказалось нужной искры».

Возникли немалые трудности с определением состава 2-й Тихоокеанской эскадры. Ее окончательный состав был установлен лишь незадолго до выхода в поход на Дальний Восток. В эскадру Рожествен-ского вошли семь эскадренных броненосцев, из них пять новых («Князь Суворов», «Александр III», «Бородино», «Орел» и «Ослябя») и два старых («Наварин» и «Сисой Великий»); шесть крейсеров – «Аврора», «Жемчуг», «Адмирал Нахимов», «Дмитрий Донской», «Светлана» и «Алмаз»[47].

В связи с явной недостаточностью крейсеров для такой броненосной эскадры и невозможностью их закупить за границей, в состав ее сил включили также пять вспомогательных крейсеров («Кубань», «Терек», «Днепр», «Урал» и «Рион»). Самыми малыми кораблями было 7 эскадренных миноносцев. 2-я Тихоокеанская эскадра по типу кораблей получилась разношерстной. Последнее было особенно ясно всем – от самого начальника Главного морского штаба вице-адмирала З.П. Рожественского до рядового матроса.

Не выдерживал критики состав 3-й Тихоокеанской эскадры, известной более как отряд контр-адмирала Н.И. Небогатова. Рожествен-ский писал супруге о пополнении своей эскадры небогатовскими кораблями так:

«Все эти калеки, которые, присоединившись к эскадре, не усилят ее, а скорее, ослабят…

Гниль, которая осталась в Балтийском море, была бы не подкреплением, а ослаблением…

Где я соберу эту глупую свору: к чему она, неученая, может пригодиться, и ума не приложу. Думаю, что будет лишней обузой и источником слабости».

Достройка новых кораблей и ремонт старых подвигался очень медленно. Так, достройка крейсера «Изумруд» велась последовательно в трех балтийских портах: Кронштадте, Ревеле (Таллинне) и Либаве (Лиепае). Командир эскадренного броненосца «Сисой Великий» в докладной записке флотскому начальству писал о том, как проходил ремонт его корабля перед походом:

«В начале июля с незаконченными работами по всем частям, кроме машины и котлов, был вызван на рейд, где отбывал, в свою очередь, дозорную службу и продолжал работы и приемки».

Корабли, которые готовили к походу на Дальний Восток, были укомплектованы в значительной степени новобранцами, только призванными на флот и не успевшими получить морскую выучку, или мобилизованными запасниками, которые давно позабыли свои корабельные обязанности. Флотское командование надеялось, что многомесячное дальнее плавание поможет командирам сколотить экипажи кораблей в единый коллектив.

У Морского ведомства была прекрасная возможность доукомплектовать корабельные экипажи эскадры Рожественского квалифицированными специалистами. Для этого требовалось всего лишь одно: снять часть команд с кораблей флота Черного моря и перевезти их на Балтику. Но на это морской министр адмирал Авелан не пошел.

На кораблях не хватало и кадровых офицеров. Чтобы «заткнуть» дыры в офицерском составе 2-й Тихоокеанской эскадры, был произведен по условиям военного времени досрочный выпуск из Морского корпуса. Часть офицеров была призвана из запаса и переведена из гражданского торгового флота. Последние, естественно за один-два месяца не могли освоить свои обязанности.