— Но эти решения стоили вам половины его состояния!

Бикнел рассмеялся.

— Я вполне обеспечен. Видимо, мне уже не удастся потратить и того, что я имею. Но вначале я все же боялся, что Эзра позволяет обвести себя вокруг пальца.

— А потом?

— Потом я осознал, что он принял замечательное решение — стал счастливым человеком!

— Ну хорошо, — вмешалась Берта.

— Давайте вернемся к нашим баранам. Значит, Мира дала вам телеграмму, что у нее неприятности и что ей требуется большая сумма денег в дополнение к ее доходу. То есть что налицо чрезвычайная ситуация?

— Совершенно верно, — сказал Бикнел.

— Сколько же она просит? — спросил я.

— Десять тысяч долларов, — ответил Бикнел.

— Поэтому, — сказала Берта, — мистер Бикнел считает, что это шантаж. Кто-то вымогает у нее деньги.

Я посмотрел на Бикнела. Он согласно кивнул.

— Вообще говоря, наследство достаточно велико, — сказал он. — Дело вовсе не в этой сумме, а в принципе. Заплатив шантажисту один раз, должен будешь платить ему и дальше. Я хочу надежно защитить Миру, а если заплатишь деньги — проблему не решишь.

— Кто может пытаться выудить у нее деньги?

— Не знаю. У меня даже нет полной уверенности в том, что это шантаж.

— Давайте говорить откровенно, Бикнел, — сказал я. — Мириам Вудфорд, несомненно, живой человек.

— Несомненно.

— И ей двадцать семь лет.

— Совершенно верно.

— Замуж она вышла девять месяцев назад. Он кивнул.

— Муж ее умер, и она богата. Спрашивается, по какому поводу ее могут шантажировать? Совершенно очевидно, что если это какая-нибудь мелкая неосторожность, то она бы так сильно не беспокоилась — уж во всяком случае, не на десять тысяч долларов.

— Ну что я могу сказать? Мира — прекрасная девушка, у нее хорошая репутация, но если это действительно скандал — в том смысле, как об этом говорится в договоре, — то вы представляете себе мое положение, мистер Лэм.

— Где жил Эзра Вудфорд?

— В Денвере.

— Мира тоже из Денвера?

— Нет, она из Нью-Йорка.

— Сколько времени они были знакомы с Эзрой до свадьбы?

— Три или четыре месяца.

— Каким образом они познакомились?

— В круизе.

— А вы давно ее знаете?

— Я познакомился с ней вскоре после Эзры.

— И вы о ней хорошего мнения?

— Она совершенно очаровательная молодая женщина.

— Что заставило Эзру вписать в завещание это условие — избегать скандалов в течение пяти лет под угрозой потерять все деньги? Ведь это настоящая приманка для шантажистов!

— Я не обсуждал с Эзрой этот вопрос. Думаю, однако, он понимал, что Мира — человек импульсивный, и хотел обезопасить свое доброе имя.

— Но чего же теперь хотите вы? — спросил я.

— Я хочу огородить Миру стеной, гарантирующей ее безопасность. Я чувствую, что что-то случилось, что ей угрожает опасность. Я хочу защитить ее.

— Но это трудно сделать, если, как вы говорите, нам придется проводить расследование тайно…

— Да, я не хочу, чтобы она про это узнала. Боюсь, что если она догадается, что я кому-то рассказал о ее проблемах, она придет в ярость.

— Тогда что же, на ваш взгляд, мы должны делать?

— Именно поэтому, — сказал Бикнел, — я и предпочитаю, чтобы за дело взялась женщина. Я пришел сюда, потому что знаю миссис Кул как очень толковую, решительную и находчивую женщину, испытанную в сложнейших делах. Думаю, она смогла бы познакомиться с Мирой как бы случайно, завязать с ней дружбу, разузнать, откуда исходит угроза, и предотвратить все возможные неприятности.

— Хорошо, допустим, что ее шантажируют.

— Скорее всего, так.

— Как вы представляете себе защиту от шантажиста? Вы хотите, чтобы его арестовали?

— Нет, Боже упаси. Я просто хочу, чтобы его… чтобы он был каким-либо образом устранен, исчез из поля зрения.

— Каким же это образом?

— Это мне все равно, мистер Лэм, — сказал он.

— А почему бы мне не полететь на самолете? — спросил я. — Мне кажется, если миссис Вудфорд в опасности, то я только потеряю время…

— Я хочу, чтобы вы плыли на корабле, потому что там у вас будет возможность познакомиться с одним человеком.

— С кем?

— С Нормой Радклиф, подругой Миры. Она тоже отплывает завтра, чтобы навестить Миру. Я подумал, что на корабле можно свести знакомство с Нормой Радклиф, а уже через нее можно будет выйти и на Миру.

— Понятно. А что вам известно о Норме Радклиф?

— Практически ничего.

— Вы сами с ней знакомы?

— Нет, мы ни разу не встречались.

— Она не из Денвера?

— Нет, она тоже из Нью-Йорка, старая подруга Миры.

— Кстати, что вы ответили Мире на ее телеграмму?

— Я ответил ей, что прибываю на «Лурлайне». — А-а, так вы и сами завтра отплываете?

— Да.

— И она знает об этом?

— Сейчас уже, видимо, да.

— Ну, Дональд, — вмешалась Берта, — я думаю, этого достаточно.

— Если бы вы поехали сами, миссис Кул, — сказал Бикнел, — то я готов был бы существенно увеличить оговоренную сумму вознаграждения.

— Это совершенно ничего не даст, — поспешно сказала Берта. — Я не смогу там работать, у меня ноги отнимутся.

— Я бы очень хотел, чтобы поехала женщина, — повторил Бикнел.

Берта поглядела на часы, потом выразительно обвела глазами груды бумаг на столе.

— И я, конечно, не поскуплюсь на затраты, — добавил Бикнел. — Я понимаю, каких денег стоит поездка на Гавайи.

Берта посмотрела на меня.

— Почему бы и нет? — спросил я с улыбкой. Во взгляде и голосе Берты появилась злоба.

— Потому что я ненавижу пароходы. Я ненавижу куда-то ездить, куда-то лазить. Я ненавижу эти хваленые-перехваленные райские уголки в Тихом океане. Ненавижу эти гогочущие толпы туристов. Я не хочу слушать эту гавайскую музыку. Я не хочу оставлять свой кабинет. Я хочу быть там, где могу следить за всем, что происходит. Я…

Бикнел сунул руку в нагрудный карман, со значительным видом вытащил чековую книжку, раскрыл ее и вопросительно посмотрел на Берту. Та, как только увидела чековую книжку, оборвала фразу на полуслове и несколько секунд не сводила с книжки своих жадных глазок.

— Ладно, — разгневанно согласилась Берта. — Я еду в Гонолулу. Дай ему авторучку, Дональд.

Я усмехнулся Бикнелу.

— Раз Берта едет, я вам, видимо, не нужен?

— Совершенно верно.

— Черт возьми! — взорвалась Берта, брызнув слюной. — Зато мне он нужен! Я же не могу везде бегать сама, я не могу…

— Можете, — прервал ее Бикнел сухим, бесстрастным, хрипловатым голосом. — Вы, миссис Кул, можете делать все, что необходимо для этого дела. И я буду чувствовать себя гораздо лучше, если вести его будете вы. Я бы даже сказал, что вы должны вести его лично, иначе мне придется отказаться.

Наступила тяжелая тишина. Выждав немного, я протянул Бикнелу авторучку.

— Не беспокойтесь, — сказал я, — она поедет.

Я проводил Бикнела до лифта; он ковылял своей особой, шаркающей походочкой, скривив бледное лицо в торжествующей ухмылке. Вернувшись в агентство, чтобы переговорить с Бертой, я застал ее уже звонящей в Денверский банк.

— Говорит Берта Кул, «Кул и Лэм. Конфиденциальные расследования». Мы получили чек на три тысячи долларов, подписанный Стефенсоном Д. Бикнелом. Скажите, он надежен?.. Это точно?.. Тогда я инкассирую его сегодня через свой банк… Вы совершенно уверены?.. А то нам нужно предусмотреть некоторые затраты… Хорошо, благодарю вас. — Она шмякнула трубку. — Представляешь, этот парень даже не стал заглядывать в реестр. Сказал, что чек надежный, как чистое золото.

— Дай уж заодно телеграмму нашему информатору в Денвере, — посоветовал я. — Пусть быстренько раскопает для нас, что сможет, про Мириам Вудфорд, Эзру П. Вудфорда и Стефенсона Д. Бикнела.

— Нашему клиенту это может не понравиться, — возразила она.

— О’кей, — сказал я. — Если хочешь, можешь действовать вслепую. Чует мое сердце, что ты об этом пожалеешь.