Плевать… Под нужды для парковки инвалидов выделен нехилый кусок, но я не вижу ни одну машину с табличкой.

Влетаю в здание больницы, к стойке регистрации.

— В какой палате пациентка Ставрина София?!

— А вы кто? Родственник?

Вообще-то ни хрена не родственник. Даже на седьмой воде не родня.

Но чтобы выбить встречу с ней, говорю другое:

— Отчим! Где Ставрина София?

— В триста седьмой, но вам… Мужчина, постойте! Вам нельзя!

Нельзя?! Черта с два! Можно!

Лифт ждать не стал, поднялся на третий этаж по лестнице, добрался до нужного этажа.

— Вы кто?! — в лоб спрашивает медсестра на посту. — Вам вообще-то сюда нельзя! Часы для посещения! — тыкает пухлым пальцем в табличку. — С четырех до пяти. Тогда и приходите!

— Мне нужно увидеть Ставрину Софию. Немедленно.

— Приходите в часы посещения, тогда и увидите! — толкает листочек со списком. — Тут написано, что можно приносить, а что нельзя. А теперь вон… Вам вообще сюда подниматься нельзя.

— Как она? Я должен увидеть!

— Как все, кто нажрется и попадает в аварии! Пьяным и дуракам везет, живчики! — грубо отвечает медсестра, заперев тучным телом проход. — На выход, мужчина. Не то охрану позову.

— Ну что вы, какая охрана. Приду завтра, в положенное время! — улыбаюсь, разворачиваюсь.

Медсестра с чувством выполненного долга разворачивается, шествует к своему посту.

Слышу пыхтение за спиной.

Миг!

Разворачиваюсь.

Проскальзываю в коридор, бегом к палате.

— Скотина! — материт меня. — Я звоню охране! Через пять минут тебя выкинут, негодяй!

Плевать. Мне и минуты хватит!

Рывком распахиваю дверь палаты, осматривая помещение.

Соне досталась палата на четыре кровати, но соседей пока нет. В помещении стоит отчетливый запах больниц.

Соня скрутилась под тоненьким одеялом. Спит?!

Вроде бы….

Но слух уловил судорожный всхлип.

Ревет.

Не спит, значит.

Подхожу к ней.

— Соня? Как ты?— спрашиваю, присев на край. — Что произошло?

Демьян

— Соня? Как ты?— спрашиваю, присев на край. — Что произошло?

В ответ она прячется под одеяло еще глубже.

— Зачем ты здесь?! Я же не звонила никому. Ни тебе, ни Алине. У меня нет семьи! Я никому не хочу мешать, оставь меня! — бубнит через слезы.

— Огрызаешься, значит, в норме.

— Уходи!

Бегло осматриваю силуэт под тонким одеялом.

— Переломов, как я понял, у тебя нет. В рубашке родилась.

Пытаюсь забрать одеяло. Она в него крепко вцепилась. Но все же удается стянуть его вниз.

Голова перебинтована. На скуле здоровенный кровоподтек и левая сторона лица припухла, глаз заплыл.

— Машина в хлам, но ты, кажется, цела. Как самочувствие?

— Мне плохо. Все пошло не так. Все ужасно! Пусть меня посадят…

— Посадят? За что?! Ты машину разбила. Обошлось без жертв. За такое не сажают.

Плачет.

— Мне надо в тюрьму! Там я никому не помешаю жить!

Хочу сказать ей дохрена всего. Прежде всего, что она мешает только самой себе, но сзади накатывает звук шагов.

— Вот он! Полюбуйтесь! — гремит в дверях голос дежурной медсестры, которая привела с собой двух охранников.

— Мужчина, покиньте помещение, — просит один из них.

— Не плачь. Все обойдется.

Успеваю поцеловать волосы Сони и даже под запахом дыма, выпивки и больничного амбре улавливаю запах ее кожи.

— Главное, ты жива. Остальное ерунда. Я приду завтра.

— Не надо! Оставь меня здесь умирать!

— Глупая….

Покачав головой, выхожу. Эйфория от того, что Соня жива, перекрывает другие чувства и мысли. Их пока нет.

На ходу вытряхиваю сигарету из пачки.

— Ах ты еще и курить собрался!

Боюсь, я могу получить по голове шваброй. Или чем похуже…

— Мужик, ну ты реально обалдел, — толкает за плечо охранник. — Сигареты убери.

Только оказавшись на ночном свежем воздухе, понимаю главное: где второй?! Подруга Сони сказала, что Соня ушла с вечеринки вместе с парнем, Макаром.

Но родители парня, чья тачка была разбита, кричали только о девушке, которая разбила чужую машину.

Куда испарился Макар? Не в Бермудский же треугольник он попал между началом и концом?!

Кажется, здесь что-то нечисто! Надо бы разобраться..

Жду звонка приятеля из органов, которого попросил проверить камеры в районе аварии.

Может быть, удастся найти что-то…

***

Следующие сутки пролетают как один миг. Беготня, звонки, суета выматывают!

Возвращаюсь домой.

Разряженный телефон — в розетку. Сам — прямиком в душ.

Через полчаса вижу на экране телефона просто куча уведомлений!

Сред них куча пропущенных Алины. Перезваниваю ей.

— Па! Я знаю, ты сказал, сидеть и ждать, но до меня доходят слухи! Соня попала в аварию?!

Тру переносицу пальцами. За прошедшие сутки я почти не спал.

Нужно было организовать кучу всего, в том числе, и содержание в больнице для Сони.

У мартышки при себе ничего не было, я не стал беспокоить Алину просьбами собрать вещи, купил мартышке новые, передал через медсестру.

Не сумел навестить ее в часы посещения, мне сказали, что Соня спит.

Наверняка провинившаяся мартышка просто сторонится меня.

Но рано или поздно ей придется со мной поговорить!