Аллен не понимал, почему девочки все еще не закрыли бордель и не вернулись в Англию, раз в городе почти не осталось солдат. Может, они сидят здесь из-за него? От этой мысли он поморщился, как от приступа боли.

Нет, в конце концов, работы-то у них пока хватает. Каждую ночь он слышал характерный шум в гостиной, а потом из комнат девушек раздавались звуки, которые ни с чем не спутаешь. Боже мой!

Чаще всего к нему приходила Рейчел Йорк. Она по-прежнему часто сидела возле его постели, хотя его состояние уже не требовало такого бдительного ухода. Иногда в руках у нее было какое-нибудь шитье. Она приходила по нескольку раз на дню, и они подолгу болтали о том о сем или просто сидели молча. Порой она читала ему Филдинга. Он был удивлен, что девушка легкого поведения довольно хорошо образованна.

О том, чем она занималась в остальное время, Аллен старался не думать. Странно: то, что другие девушки в этом доме — проститутки, его не смущало. Но стоило ему подумать так о Рейчел, как сразу становилось тяжело на сердце. Конечно, какой джентльмен признается, что он потерял голову от шлюхи?

Аллен с нетерпением ждал каждого прихода Рейчел. Ему нравилось смотреть на нее, слушать ее голос. Нравилось вместе молчать. Нравилось, что в ее присутствии кровь начинала быстрее бежать по венам. Кажется, она больше не флиртовала с ним, как в то утро, когда она села рядом с ним на постель и стала гладить по волосам. Может, он неверно истолковал ее действия? Может, она и не думала ни о чем таком, просто чувственность была для нее так же естественна, как улыбка?

Пару раз за день к нему заходил сержант Стрикленд. Спрашивал, все ли у него в порядке и не может ли он чем-нибудь помочь.

— Я уже достаточно выздоровел, чтобы уйти отсюда, — откровенничал сержант, — но мне не хватает смелости. Куда я пойду? Я ничего не умею, у меня нет профессии, я солдат.

— Я прекрасно вас понимаю, — уверял его Аллен.

— У меня была мысль отправиться с девочками в Англию. Ну, кем-то вроде телохранителя или просто сопровождающего лица. Вроде как дамам одним неприлично путешествовать, даже если они и не леди. Но вот думаю, нужен ли я им там.

По утрам сержант приносил Аллёну бритвенные принадлежности и неизменно предлагал свои услуги, но Аллен каждый раз отказывался и брился самостоятельно.

Однажды, наблюдая, как юноша бреется, сержант со вздохом заметил:

— Похоже, вы, сэр, тоже не особенно нуждаетесь в моих услугах, как и эти женщины. И все же благородный джентльмен должен иметь слугу, разве не так?

— Сержант, — возразил Аллен с невеселым смешком, — ваше положение гораздо лучше моего, поверьте. У вас по крайней мере есть собственная одежда, пара ботинок, бритва, может, даже несколько звонких монет в карманах. Вы можете ходить. У меня же сейчас ничего нет. Абсолютно ничего. Даже ночная сорочка принадлежит. Бриджит.

Сержант снова вздохнул:

— Ладно, сэр, но если вы передумаете… Еще на пару дней я точно задержусь здесь, а потом надо будет что-то решать.

Когда сержант удалился в свою комнату, Аллена охватила жуткая паника. Страх, продирающий до самых костей. А что, если он никогда… совсем никогда… не вспомнит, кто он такой?! Можно ли существовать без прошлого? Что ему делать? Неужели он ничего примечательного не совершил в своей жизни? Ничего, что могло бы всплыть в больной голове и потянуть за собой спасительную ниточку воспоминаний? Неужели одно-единственное падение с лошади могло начисто стереть из памяти все, чем он жил двадцать — тридцать лет? Может быть, сейчас, в эту минуту, кто-нибудь из близких оплакивает его?

Ему вдруг безумно захотелось увидеть Рейчел, спрятать голову у нее на груди, чтобы она отвела его боль.

Нельзя поддаваться слабости! Надо найти способ раздобыть одежду и побыстрее выбираться отсюда.

Девушки горели желанием поскорее оставить Брюссель и отправиться на поиски Найджела Кроли. Они твердо решили разыскать его, вернуть свои деньги и как следует проучить мерзавца. Никто не имеет права выставлять женщину идиоткой только потому, что она занимается древнейшей профессией! Флосси и Бриджит, написав письма в Лондон, теперь с нетерпением ждали того дня, когда и сами смогут отправиться вслед за письмами.

Однажды днем, когда сержант Стрикленд навещал мистера Смита, девушки решили собраться на кухне и обсудить ближайшие планы.

Первым вопросом на повестке дня было дело, не касающееся поездки в Лондон. Флосси и Джеральдина собирались попросить у знакомых мужчин кое-какую одежду для мистера Смита. Сейчас они горячо обсуждали, какая именно одежда нужна юноше, чтобы свободно ходить по дому и, может быть, при случае даже выйти на улицу. Филлис, в свою очередь, заявила, что у нее есть знакомый, который мог бы одолжить юноше костыли.

Однако главной проблемой оставалось то, что юноша до сих пор не мог вспомнить, кто он.

— Что же нам делать? — воскликнула Джеральдина. — Раз он до сих пор не может вспомнить своего имени, нам даже некому дать знать о нем, некуда отправить его, не к кому обратиться за помощью!

— Да он и ходить-то еще не может, — вставила Филлис.

— Он неделю пролежал в постели, девочки. Он слаб, как новорожденный котенок, — добавила Бриджит.

— Он очень славный мальчик, — отозвалась Флосси, — но иногда мне хочется, чтобы он провалился под землю, ей-богу.

— Если бы все можно было вернуть назад, — сказала Рейчел, — я бы оставила «го у городских ворот, а не привезла бы к вам. Там были врачи и сестры, кто-нибудь позаботился бы о нем. Может, кто-нибудь бы его даже узнал.

И все-таки даже сейчас она не могла представить себе, что бросает бедного юношу на произвол судьбы.

— Боже милостивейший, какой он красавчик, — вздохнула Филлис. — От такого мальчика вполне можно потерять голову.

— Да уж, Фил, не ты одна так думаешь. И дело даже не в красоте. Есть в нем что-то такое… особенное… Что-то в глазах… Нет, Рейчи, не жалей, что ты его сюда привела, не надо.

— Но что нам делать, Джерри? — возразила Флосси. — Мы же не можем сидеть тут вечно. Я так хочу домой в Англию, что просто готова завыть от тоски.

— Какие предложения, девочки? — спросила Бриджит.

— Может, всем нам выйти на улицу и стучаться в каждую дверь, спрашивая, не потерял ли кто-нибудь симпатичного офицера с озорными глазами и аристократическим носом? — предложила Филлис.

Все рассмеялись.

— Не забывай, что не все из нас говорят по-французски, — заметила Флосси.

Девушки пытались воспринимать ситуацию с юмором, но было ясно, что перспективы у них самые туманные. Мало того, что шансы разыскать Найджела Кроли в Лондоне были ничтожны, так теперь им необходимо было позаботиться еще и о двух раненых мужчинах. Рейчел понимала, что результатом поездки в Лондон может стать их окончательное разорение и вынужденное возращение к ремеслу. Так что лучшее, что они могли сейчас сделать — от души посмеяться.

Как бы ей хотелось помочь им! Если бы ей было уже двадцать пять, если бы до получения наследства не надо было ждать целых три года! Сейчас же она ничего не могла сделать.

— Мы упускаем из виду, — сказала она, — что мистер Смит хоть и лишился памяти, но остался очень умным молодым человеком. Ему всего лишь надо немного времени, чтобы зажили раны, а потом он сам прекрасно сможет о себе позаботиться. Мне так кажется.

— А что он может? — возразила Филлис. — Разве что сам решит стучаться во все двери и спрашивать, не узнал ли его кто-нибудь.

— Ох, да его сцапает первая же дамочка, которая откроет дверь, — вздохнула Джеральдина. — Но впрочем, надо бы его, конечно, спросить о планах на будущее.

— Я поговорю с ним, — предложила Рейчел. — Я загляну к нему вечером, когда у вас будут гости. Если же у него нет никаких идей, тогда нам самим придется хорошенько обо всем подумать. Если бы нам удалось выяснить, кто такой мистер Смит, то и поездка в Лондон выглядела бы более обнадеживающей, правда?