— Боже, Бриджит, — вздохнул Аллен, — я думаю так же. И не могу себе простить, что втянул ее во все это.

— Не кори себя, — отмахнулась Бриджит, — она справится. Надо только дать ей немного времени.

Хотел бы Аллен так же в это верить, как и бывшая няня Рейчел.

Через полчаса после злополучной ссоры, когда Рейчел почти уже удалось взять себя в руки, в дверь постучали. Не дожидаясь приглашения, в комнату влетела Джеральдина.

— Не представляешь, что творится в доме! — с порога воскликнула она. — Фил ведет боевые действия на кухне. Слышала бы только, что они с поварихой наговорили друг другу! Не хочу пропустить ни одного мгновения этой баталии, так что мне надо бежать! Я только зашла сказать, что барон хочет тебя видеть. Он ждет в кабинете, так что поторопись. Может, тебе удастся выведать, где он хранит бриллианты, и ночью мы предпримем вылазку.

Рейчел непроизвольно рассмеялась, глядя на запыхавшуюся Джеральдину. Что ж, придется выдержать этот непростой разговор, от которого Рейчел не ждала ничего хорошего.

Сейчас она просто ненавидела Джонатана. Да-да, именно ненавидела. Она так и представляла, как он — само благородство и элегантность — прогуливается по залам своего замка. Несомненно, раньше он был богат, чванлив и высокомерен, как все аристократы. Она вовсе не жалела о недавней вспышке гнева, Джонатан заслужил такое отношение. Правда, Рейчел почему-то не задумалась о том, что Джонатан даже не пытался сопротивляться ей и несколько раз попросил прощения за обидные слова.

Она подошла к кабинету дяди Ричарда, и лакей доложил о ее приходе.

— Проходи, садись, Рейчел, — сказал дядя.

Он не поднялся из кресла. Ноги его были укутаны шерстяным пледом. Но несмотря на то что он выглядел изможденным, Рейчел заметила, что дядя смотрит на нее все тем же острым, внимательным взглядом, как и тогда, когда они только-только прибыли в поместье.

— Дядя Ричард, как вы себя чувствуете? — спросила Рейчел. — Я хотела бы знать, что с вами?

— Больное сердце, — ответил он. — Аритмия. За последние годы у меня было несколько серьезных приступов, последний — в феврале. Казалось, я уже шел на поправку, но потом вдруг снова стало хуже. Неприятности. А вчера приехала ты…

Значит, ее приезд был для дяди просто очередной неприятностью? Ну а чего она, собственно, ждала?.. Приехала без приглашения, привезла толпу незнакомцев…

Дядя выглядел гораздо старше своих шестидесяти. Вероятно, больное сердце медленно убивало его, болезнь высасывала из него последние силы. Она-то ожидала увидеть перед собой жизнерадостного весельчака, каким запомнила дядю в детстве. Она готовилась противостоять его обаянию, а получилось, что ее приезд мог убить его.

— Если хочешь, мы завтра же уедем, — сказала Рейчел. — Или даже сегодня.

— Нет, я совсем не о том, — проговорил он. — Скажи, насколько хорошо ты знаешь этого Смита, Рейчел? Что тебе о нем известно? Должен признать, он очень милый и обаятельный молодой человек, но этого мало для счастливого брака. Скажи, ты вышла за него замуж из-за того, что устала быть компаньонкой и приживалкой? Я не понимаю, почему ты отказалась от моей помощи. Ведь у тебя есть хорошее приданое, все, что тебе нужно было сделать, чтобы забрать его, — это получить мое благословение на брак.

— Я люблю Джонатана, — возразила Рейчел. — И я уверена, что он именно тот человек, с которым я могу быть счастлива. Ты не мог бы найти для меня лучшего мужа, дядя Ричард.

— И все же, — настаивал барон, — сегодня утром вы сильно поссорились. Он чем-то так расстроил тебя, что ты ударила его, даже несмотря на то что он еще не совсем выздоровел после падения с лошади.

Рейчел на секунду зажмурилась. Значит, дядя знает об их ссоре? Наверное, он видел их из окна галереи. Хорошо хоть, что окна там закрыты и он не мог слышать, о чем они спорили.

— Это пустяки, — сказала Рейчел, — минутная вспышка. Мы уже помирились.

— Неправда, ты выбежала из комнаты, а он не удержал тебя, не пошел за тобой.

— Но не случилось ничего серьезного!

— Рейчел, я только надеюсь, что, выйдя замуж за Смита, ты не повторила ошибки своей матери, — печально вздохнул барон.

Рейчел изменилась в лице.

— Откуда вы можете знать, что это была ошибка? — воскликнула она. — Вы не одобрили ее выбора и больше знать ничего о ней не хотели! Как же вы можете утверждать, что она совершила ошибку? Почему вы думаете, что она не была счастлива с моим отцом?

Барон снова вздохнул.

— Я не хочу говорить ничего плохого о Йорке. Я понимаю, что ты любила своего отца. Это естественно.

— Любила? Я обожала его! Я восхищалась им! — Она сказала это в запале. Конечно, она любила отца, но надо признаться, что временами он был просто невыносим. Бывали минуты, когда Рейчел ненавидела его, но она не собиралась рассказывать об этом дяде. — Почему вы позволяете себе его осуждать? Чем вы лучше? Вы бросили свою родную сестру, вычеркнули ее из жизни только потому, что она поступила вопреки вашей воле. А потом… Потом вы обманули меня, дядя. Вы приехали к маленькому ребенку, убитому горем после смерти матери. Вы были так добры ко мне, водили гулять, рассказывали забавные истории, угощали мороженым, а потом просто исчезли из моей жизни. Потому что я была дочерью ослушавшейся вас сестры, дочерью презираемого вами человека? Но я же ваша племянница, в моих жилах течет и ваша кровь, и я так нуждалась тогда в любви и заботе!

— Рейчел! — Барон закрыл глаза и опустил голову на грудь, схватившись за сердце. — Рейчел…

Она бросилась к нему.

— Простите меня, дядя, простите, пожалуйста! — бормотала она. — Я стараюсь никогда ни с кем не спорить, а за сегодняшний день обидела двоих близких людей. Все, о чем я говорила… Все это случилось очень давно и уже не имеет значения. В конце концов, вы же предложили мне помощь после папиной смерти, я помню об этом. Но вы угрожали выдать меня замуж, поэтому я отказалась.

— Угрожал? — Барон тихо рассмеялся. — Рейчел, тебе был уже двадцать один год, и я полагал, что среди знакомых твоего отца для тебя нет подходящих женихов. Я думал, что помогаю тебе.

— У меня не сложилось такого впечатления от вашего письма. Но возможно, всему виной была детская обида, которую я так и не смогла вам простить. Кроме того, вы даже не высказали сожалений по поводу смерти папы.

— Но я и не сожалел о его смерти, наоборот, я был рад! Я был рад тому, что наконец-то у тебя появится возможность вести ту жизнь, которой ты достойна. Но вот о чем я не подумал, так это о том, что каким бы ни был твой отец в моих глазах, для тебя потерять его было большим горем.

— Теперь это уже не важно. Я сама нашла свое счастье, выбрала человека, с которым мне будет хорошо. Я выбрала человека, который любит меня и которого люблю я.

На какое-то мгновение Рейчел сама поверила своим словам. Кажется, она начинала по-настоящему вживаться в роль. Сейчас она действительно любила Джонатана.

— Могу ли я что-то сделать для вас? — спросила Рейчел. — Может, принести вам чай?

— Нет, — покачал головой барон.

— Я не знала, что вы больны, и эта новость меня очень огорчила. Я не хочу тревожить вас.

— Прошло уже больше двадцати лет с тех пор, как твоя мать ушла из этого дома. Она была на пятнадцать лет младше меня, пожалуй, я воспринимал ее скорее как дочь. И очень любил ее. Но она была импульсивной, упрямой, отчаянной фантазеркой. Я всегда считал, что ее брак с твоим отцом — мое большое упущение. И несмотря на то что у меня самого был очень счастливый брак, я каждый день чувствовал, как мне не хватает сестры. — Он закрыл глаза.

Рейчел готова была снова вскипеть. Эту пресловутую пустоту ее дядя мог бы заполнить в любую минуту — достаточно было помириться с сестрой. Но Рейчел больше не хотела ссор. Для одного дня уже и так было более чем достаточно. Кажется, за один день она израсходовала весь запас гнева, который тщательно сдерживала всю жизнь. Может, стоило дать ему выход раньше? Тогда, когда еще был жив отец и дом наводняли его пропащие дружки?