— Джулиан, она просто восхитительна! — шепнула Мадлен на ухо сыну, когда он вернулся в дом. — Итак, дорогой, когда ты собираешься жениться?

— Как только в газетах появится объявление о помолвке.

— Всего через три недели?! Ты с ума сошел! Только представь, какой разразится скандал!

Деверо равнодушно пожал плечами.

— Джулиан, — умоляюще протянула Мадлен, тронув его за руку. — Ну зачем начинать семейную жизнь со скандала? Стоит ли нарушать правила приличия того общества, в котором живешь?

— И сколько, по-твоему, должно пройти времени, чтобы приличия были соблюдены?

— Ну… по меньшей мере три месяца.

— Шесть недель, и ни днем больше!

Мадлен пришлось смириться.

— Хорошо, Джулиан, но для начала я представлю Мерси своим друзьям.

— Согласен, мама, — кивнул он. — Только сделай мне одолжение — сведи всю эту светскую суету к минимуму, хорошо?

— Джулиан! — Мадлен Деверо была вне себя от возмущения. — Я лучше тебя разбираюсь в подобных делах!

— Тебе понравилась моя мать? — спросил Джулиан, когда они возвращались в монастырь.

— Больше, чем ее сын, — отрезала Мерси.

— Нисколько не удивляюсь, — хмыкнул Джулиан. — Однако будь осторожна, Мерси. Моя матушка, конечно, женщина замечательная… во многих отношениях. Только уж очень любит настоять на своем.

— Да что вы говорите? Вот уж никогда бы не подумала!

Проходя по внутреннему дворику монастыря, они миновали ту яблоню, возле которой всего пару дней назад Джулиан застал Мерси в объятиях Филиппа. Мерси невольно бросила взгляд на дерево, с грустью отметив, что белоснежные цветы уже осыпаются.

От внимания Джулиана не ускользнула печаль, омрачившая личико Мерси.

— Вы помните? — с циничной усмешкой спросил он. — Кажется, это то самое дерево, где вы так недавно целовались с вашим… бывшим женихом?

Мерси резко обернулась. Глаза ее сверкали.

— Мы не целовались!

— Не целовались? — протянул Джулиан. — Хотите сказать — никогда?

— Да. Никогда! — выпалила Мерси. — Я вообще еще ни с кем… — Она спохватилась, но было поздно.

В глазах Джулиана блеснул огонек. Он придвинулся к ней и небрежно намотал на палец ее огненно-рыжий локон. Сердце Мерси глухо заколотилось.

— Значит, ни с кем? — тихо спросил он.

Мерси очень не понравился поворот, который принял их разговор. Но лгать она не любила и потому храбро кивнула.

Джулиан улыбнулся:

— Что ж, раз так, значит, я буду первый.

И прежде чем она успела ему ответить, он властно завладел ее губами. Ошеломленная, испуганная, разъяренная, Мерси не знала, что делать. Закричать? Попытаться вырваться? И вдруг все куда-то исчезло. Губы Джулиана терзали ее рот, и она застонала, когда его язык, раздвинув ее губы, скользнул внутрь.

Целая буря чувств поднялась в ее душе. Смущение и стыд боролись с предательской слабостью. Боже милостивый, неужели она сошла с ума? Где же ее гордость, чувство собственного достоинства? Вместо того чтобы оттолкнуть его, она готова отдаться ему прямо здесь, в монастырском саду!

Почувствовав, что он отпустил ее, Мерси с трудом перевела дыхание и вдруг увидела, что губы его раздвинулись в торжествующей улыбке!

От гнева и возмущения забыв обо всем, она замахнулась, чтобы дать ему пощечину.

— Но я вовсе не хотела, чтобы вы меня целовали!

Джулиан с улыбкой поймал ее руку.

— Неужели?

Мерси с горечью призналась себе, что он прав. Да, она готова была покориться этому человеку, которого еще недавно считала своим врагом. Но нет, этого никогда не будет, в ярости подумала она.

— Для чего вы это сделали? — Глаза ее сверкали гневом.

— Ну… считай это наградой за то, что ты не выдала меня моей матери! — хмыкнул Джулиан.

— Наградой? — взвизгнула Мерси. — И это вы называете наградой? Да вы едва не изнасиловали меня прямо в монастырском саду!

— Понимаю, как вы раздосадованы, моя дорогая, — низким, чувственным голосом произнес он, делая вид, что не понял, что она имеет в виду, — но, к несчастью, пока мы с вами не обвенчаны, я просто не имею права удовлетворять все ваши желания!

И пока Мерси, словно вытащенная на берег рыба, хватала воздух широко открытым ртом, Джулиан повернулся и исчез прежде, чем она успела что-то сказать.

Сестра Кларабелль и мать Аниза с жадным любопытством наблюдали эту сцену, свесившись из окна в комнате Мерси.

— Господи помилуй, они целуются! — вскричала сестра Кларабелль. — Наверное, мы должны их остановить?

Но мать Аниза только добродушно махнула пухлой рукой:

— Они ведь официально обручены, сестра! Так что пусть себе целуются на здоровье! В этом ничего страшного нет.

— Ах, какое же могучее чувство любовь! — мечтательно закатив глаза, прошептала сестра Кларабелль.

Верная своему обещанию, Мадлен Деверо с энтузиазмом взялась готовить Мерси к выходу в свет. Начала она с того, что решила представить ее кое-кому из самых близких друзей. Отправляясь с визитами, Мадлен брала девушку с собой, а уж там, улучив момент, не упускала возможности шепнуть на ушко приятельнице, что Мерси скоро станет ее невесткой. При этом она каждый раз словно невзначай добавляла, что покойная матушка Мерси принадлежала к аристократическому семейству Дюбуа из Натчеза, и эта ее стратегия ужасно раздражала Мерси.

Новость о помолвке распространялась, как круги по воде, и Джулиана с Мерси все чаще стали приглашать на светские рауты вдвоем.

Первое такое приглашение — на обед — они получили от Андре Бофора, друга и делового партнера Джулиана.

В день, когда должен был состояться обед, в монастыре царила легкая паника — и только одна Мерси не принимала участия во всеобщей суете, равнодушно позволив монахиням готовить ее к выходу в свет. Самая молодая из них, сестра Даниель, несколько часов, обливаясь потом, раскаленными щипцами завивала Мерси волосы. Приподняв непокорные локоны вверх, она уложила их на макушке причудливым узлом, оставив одну волнистую прядь падать на обнаженное плечо. И в качестве последнего штриха, чтобы придать прическе утонченную законченность, приколола у нее над ухом душистую белую камелию, что было в те времена весьма популярно среди креолок.

Когда же наконец дело дошло до парадного туалета, мать Аниза и сестра Кларабелль, стоя рядом с невестой, взволнованно следили за тем, как сестра Даниель помогает Мерси облачиться в шуршащую массу изумрудно-зеленого полупрозрачного шелка.

Наконец струящиеся складки были расправлены, и монахини восхищенно заахали. Даже Мерси, онемев от изумления, не могла оторвать глаз от прелестной незнакомки в зеркале. Низко вырезанный лиф тугого корсажа приподнимал грудь, талия казалась тонкой, как у стрекозы, а хрупкость ее подчеркивали широкие юбки, украшенные целым каскадом алансонских кружев. Мерси выглядела очаровательно, жаль только, что спутником ее был Джулиан Деверо.

В комнату вихрем ворвалась сестра Мария с сообщением, что приехал Джулиан. Стрекочущая стайка монахинь с замиранием сердца наблюдала, как Мерси спускается вниз встретить жениха. Но, увидев его, бедняжка не смогла вымолвить ни слова.

Джулиан был с головы до ног одет в белое! Элегантный белый сюртук выгодно подчеркивал широкие плечи и узкую талию; ослепительно-белые панталоны отражались в начищенных до зеркального блеска светло-коричневых ботинках. Экстравагантный туалет довершал атласный жилет вин-но-красного цвета и белая широкополая шляпа. Мерси застыла на месте как завороженная и не могла оторвать от него глаз. Ей никогда не приходило в голову, что белый цвет может выглядеть так распутно-соблазнительно!

Казалось, он тоже был не в силах отвести от нее глаз, хотя Мерси не была уверена в этом, поскольку лицо его было скрыто под широкими полями шляпы.

Но он действительно смотрел — да еще как! Смотрел как околдованный, смотрел и не мог насмотреться на свою красавицу невесту, когда она невесомым зеленым облачком плыла к нему в объятия. Он и раньше знал, что Мерси прекрасна, но сегодня ее ошеломляющая красота сразила его наповал. В эту минуту он убил бы любого, кто решился бы встать между ним и Мерси..