Ее восхищение талантом возобладало над всеми прочими чувствами. Она видит это прекрасно. Что еще важнее, она понимает. И ведь это только начало. В этом нет сомнения, думала Касс. Под красивой внешностью скрывается компьютер, и она получает удовольствие от пользования им. Любая нормальная — да, нормальная — женщина стала бы пересчитывать деньги, осматривать доставшуюся ей собственность, проверять столовое серебро. Но не эта. Не прошло и двух суток, как она здесь, а она уже хочет знать, и не сколько, а почему. Да, вздохнула она про себя. Как сказал Харви, лучше иконоборец, чем идиот…

— Так да или нет? — настаивала Элизабет.

Касс улыбнулась.

— Вы правы. От этого предложения я не могу отказаться.

— Прекрасно. — Ни улыбки, ни поздравлений. — Мы можем начать сразу же?

Касс понимала, что потерпела поражение.

— Хорошо… Обратимся к первоисточнику.

На стене, у которой стоял ее письменный стол, висела в рамке карта мира, занимая ее почти целиком. Касс нажала маленькую красную кнопку, обозначавшую Темпест-Кей, и карта сдвинулась, открыв просторную солнечную комнату, дальняя стена и потолок которой были стеклянными и давали возможность видеть великолепный пейзаж — сады, спускающиеся к голубому морю.

— Раньше использовалась как оранжерея, — кратко объяснила Касс. — Теперь здесь центр связи и офис… — Она обвела рукой строй электронного оборудования. Процессоры, электрические машинки, телексы, радиотелефонная связь, бюро для хранения документов; один большой письменный стол, совершенно пустой. — Ричард писал мало… но часто пользовался телефоном. Все документы хранились в его мозгу.

На письменном столе находились пресс-папье, лоток с карандашами и ручками, часы, настольный ежедневник, вечный календарь. И никаких бумаг.

— Офис президента? — спросила Элизабет.

— Да, можно так сказать… Хотя его офис всегда был при нем — ему хватало листка из блокнота во внутреннем левом кармане.

За столом висела карта, похожая на ту, что была в офисе Касс, но вся усеянная крошечными стеклянными кнопками.

— Что это? — спросила Элизабет, приглядываясь к ним.

Касс наклонилась, нажала кнопку на панели справа от стола. Мгновенно стеклянные кнопки зажглись.

— Красные означают производство, синие — распределение, желтые — склады, зеленые — продажу.

Это дает картину распространения учреждений Организации.

— Потрясающе, — прошептала Элизабет. Она обошла стол, выдвинула стул, который выглядел как наброшенный на жердочки кусок мешковины, и села.

— Удивительно удобно, — сказала она через минуту.

— Он изготовлен по специальному заказу… — Голос Касс прервался. Вид дочери Ричарда в его кресле сильнее всяких мрачных предчувствий напомнил Касс о том, что случилось. Такова была реальность, и если Касс не будет осмотрительной, ей останется только плакать на могиле. Все и вправду изменилось, сделалось другим. Ей нужно привыкать к этому.

Горько вздохнув, она взяла свой стул. Этот, по Крайней мере, был тот же самый, давал иллюзию постоянства, казался защитой от появления Элизабет.

— Прежде всего вам нужно понять и представить размеры Организации. Она огромна. Более трехсот отдельных компаний объединены в многонациональный конгломерат. Чистая прибыль в прошлом году составила 5 миллиардов долларов… — Она ждала хоть какой-то реакции на эти цифры. — Доход в 5, 5 миллиарда получен от торговли объемом в 79 миллиардов. У нас пятьдесят отделений, представляющих собою самостоятельно управляемые независимые объединения, подчиненные каждое собственному центру. Мы производим собственную сталь из руды, добытой на собственных рудниках, чтобы строить свои корабли; мы выращиваем хлопок и обрабатываем его на собственных фабриках; выращиваем деревья, чтобы производить собственную бумагу, добываем уголь из собственных шахт, чтобы сжигать в наших печах. Мы занимаемся не только производством, но и снабжением; страховкой, банковским делом, туризмом, собственностью, отелями, но в качестве совершенно частного бизнеса. Ваш отец был очень светским человеком, но Организация — не светское общество. У нас нет партнеров, с которыми надо считаться, нет никаких посредников, мы не объявляем дивидендов. Организация принадлежала вашему отцу.

Целиком. Теперь она принадлежит вам. Ею управляет Трест, Темпест-трест. Ричард предвидел, каким образом правительства будут грабить большой бизнес в пользу своих стран. Именно поэтому Организация была создана здесь, на Багамах. Она совершенно независима…

— И сама себе закон?

— Нет, конечно, нет! Мы платим налоги, которые здесь, на Багамах, не так велики. И, если вы не знаете, Харви не единственный юрист Ричарда, он возглавляет целый отдел.

Касс села. И услышала вопрос Элизабет, который совсем сбил ее с толку.

— Как вы оказались в Организации?

Удивленная, не ожидавшая от Элизабет Шеридан никакого интереса к людям, Касс ответила:

— Шла война. Ваш отец служил в британской армии. Меня направили к нему секретарем, когда он руководил лагерем для перемещенных лиц в советской зоне. И как он справлялся! Прирожденный организатор! — Глаза Касс сверкали. — Ничто не ускользало от его контроля. Когда война окончилась, он спросил, не хочу ли я работать с ним в мирное время, и рассказал мне о своих планах создания Организации. Он предложил мне место в первом ряду, откуда можно было видеть, как на глазах создается история, и с тех пор я не покидала этого места.

— Какой он был?

— Он был гений. — Касс произнесла это без колебаний. — У него был талант делать деньги, какого я не встречала ни прежде, ни потом. — Вдруг Касс вскочила. — Как же я не подумала раньше. Ведь есть документальный фильм!

— Документальный фильм?

— Ну да, фильм, который сделал Дэв… Вы поймете из него за полтора часа больше, чем если я буду неделю рассказывать. Да вы, наверное, слышали о нем. Он завоевал на Венецианском фестивале в 1960 году первый приз среди документальных фильмов.

— Нет, я не знаю этого фильма. Но другие его фильмы я видела… Ведь вы говорите о Дэве Локлине?

— О ком же еще!

— Вы знаете его?

— Знаю его? — Касс закинула голову и рассмеялась. — Я люблю его! Он замечательный! И он ближайший друг Дейвида и в то же время кумир Ньевес. А этот документальный фильм включен в курс Гарвардской школы бизнеса. Это классика!

— А разве остальные не классика?

— В художественном смысле — безусловно. В коммерческом — нет. Они не дали никакого дохода. Только получили признание критики… Но давайте я устрою просмотр. — Она сняла трубку внутреннего телефона.

— Здесь?

В первый момент Касс была удивлена, затем улыбнулась. Конечно, откуда ей знать. Да, ей придется еще ко многому привыкнуть.

— У нас здесь есть собственный кинозал. Прямо в доме, человек на пятьдесят. Вы любите кино?

— Очень.

— Тогда вам понравится. Это просто замечательно… — Касс быстро переговорила по телефону, организовав просмотр попозже утром. — Через час, хорошо? — спросила она, кладя трубку.

— Хорошо. Расскажите мне еще об Организации — и о Темпестах. Они живут, как короли, правда? И как королей, нумеруют главу дома…

— Да, этот остров, конечно, их королевство. Но о семье вам лучше расспросить Хелен. Она — живая история их рода.

— А люди, которые живут здесь?

— По большей части это потомки рабов, которых Темпесты привезли с собой из Вирджинии, только здесь рабов нет. Они живут и работают на Темпестов по собственной воле, они хорошо зарабатывают здесь.

В глазах Элизабет промелькнул проблеск интереса.

— Интересно, как они примут меня?

— Трижды в день, запивая водой!

Элизабет Шеридан рассмеялась.

— Меня гораздо лучше принимать прямо.

— Да, это в вашей манере, — признала Касс.

— Помните старое изречение: «Честность — лучшая политика»?

— Конечно… если можешь позволить себе страховку.

Обе рассмеялись. Касс стало легче. Оказывается, ей можно сказать, что хочешь, и она отлично парирует.