И вот любовник сам завёл разговор о будущем. И лучшее для этого место, конечно же, кухня. У меня чуть колени не подкосились, а руки задрожали так сильно, что я боялась пролить сваренный кофе мимо чашки. Однако за несколько секунд самообладание вернулось, и я со спокойной улыбкой, помешивая ложкой сахар, поставила блюдце и чашку с дымящимся напитком на стол.

— Я думаю, что отпуск нам надо провести вместе, — рассуждал Макс, сверля меня таким взглядом, будто готовился к возражению.

— Нет, отпуск я провожу с дочерью, — нахмурилась я, как всегда это делала, когда кто-то пытался нарушить наше с ней единение. Глупо, конечно. — Не сердись.

Мама настаивала, чтобы Лиса на лето переезжала к ней. Мол, с ребёнком личную жизнь не устроишь, но это казалось мне неправильным. Не предательством, боже упаси, скорее выпячиванием своих интересов. Достаточно и того, что я чувствовала свою вину перед дочерью за то, что у неё нет отца. Не было до недавнего времени.

— И об этом я тоже хотел с тобой поговорить, — загадочно сказал Макс, не сводя с меня глаз. Я почувствовала, как краснею.

— О чём? — насторожилась я, но он опередил:

— Не пора ли нам с ней познакомиться?

— Ты серьёзно?

Разговор приобретал тревожный оттенок, и я боялась, что вот сейчас Макс произнесёт что-либо, что изменит наши отношения навсегда. Читай, разрушит их. Как бы я ни увлекалась тем, кто сидит напротив и смотрит так, что всё внутри сжимается, но дочь превыше любовника.

— Как никогда прежде. Мне тридцать шесть, тебе немногим меньше, — безжалостно выложил правду на стол Макс. — Я не хочу как пацан бесконечно встречаться и расставаться. Я хочу, чтобы мы жили вместе. Давай начнём с отпуска.

— Не хватает денег на домработницу? — усмехнулась я, переведя взгляд на руки. И испытала досаду и боязнь, что вот уже из красивого фасада отношений выбит первый камень, не выдержавший веса обычной жизни.

Он осторожно взял меня за руку, заставив посмотреть в глаза.

— Зачем так? Ты ведь знаешь о моих чувствах. Мне сложно всё это сказать, но я не хочу тебя терять.

— Ты и не теряешь, — покачала я головой, не отводя взгляда.

— Если ты будешь жить рядом, то этого не случится. Я позабочусь, чтобы тебе было хорошо. Давай проведём отпуск вместе. Втроём. Ты беспокоишься, что я не найду с твоей дочерью общего языка, верно?

Всё это было сказано таким серьёзным тоном, что я не сомневалась: Макс настроен решительно. И вероятно давно готовился к этому разговору. Его подбородок был опущен, движения стали медленными и осторожными, будто руки нащупывали тонкий мост, перекинутый через стол от одного сердца к другому. Макс отводил глаза в сторону и снова смотрел на мою реакцию.

— У тебя ведь нет детей, — вздохнула я, озвучивая свои страхи. — Алиса привяжется, а ты раздумаешь, исчезнешь. Я не хочу, чтобы ей было больно.

И вот уже картинка перед глазами расплылась, сейчас слёзы потекут по щекам, смешавшись с тушью. Я редко плачу, но сейчас отчего-то расчувствовалась и зашмыгала носом.

Я встала, сделав вид, что хочу помыть чашку, к которой так и не притронулась, только чтобы он не увидел, какая я уязвимая. Как мне важно всё то, что сейчас происходит между нами.

— Никому не будет больно, — внезапно он подошёл сзади и нежно дотронулся губами до шеи. А потом взял за руку, притянул к себе, заставив сесть к нему на колени.

— Я не могу тебе сейчас рассказать всё, что хотел бы, — прошептал он, прерывая поцелуй. — Но чтобы кто ни говорил, не отпущу тебя.

— Да кто там что может сказать? — засмеялась я и поймала его встревоженный взгляд.

Он обхватил мою голову руками и приблизил к себе так, что я утонула в зрачках:

— Кто угодно, Вита. Но я хочу чтобы ты знала. Я люблю тебя.

— И я, — внезапно для себя самой выдохнула и затаилась, не веря, что сказала это. — Я тоже люблю тебя, Макс.

Максим

Я совсем запутался и перестал что-либо понимать. Вернее понял всё настолько отчётливо, что внезапное открытие сбило с ног и поддало под дых с силой опытного боксёра.

Виталина. Вита…Она незаметно и прочно вошла в мою жизнь, смяв все представления о том, как должно быть и как не должно. И вот так как шло, быть не должно. Я лгал ей в мелочах, обнажив правду в самом главном. В чувствах.

Я не лгал, когда говорил о любви. Вообще-то не собирался затрагивать эту тему, но как-то вырвалось, значит, и ответственность за сказанное придётся нести.

Спорить с кредитором бесполезно, никто не освободит меня от долга и от того, каким способом его отдать. Любиминым так и вообще глупо что-то доказывать. Жена убеждена, что бывшая любовница её мужа должна расплатиться за все те страдания, что причинила. А муж… Он плывёт по течению. Больше всего мне ненавистен именно он, мечтающий, что Вита снова упадёт в его объятия. И самое противное, я не уверен, что он так уж неправ.

И спрашивать свою женщину, терзать её беспочвенными подозрениями — только пустая трата сил и нервов нас обоих.

Пока не представляю, как выйти из сложившейся ситуации так. чтобы без потерь вытащить из ямы ещё и Виту. Но способ всегда есть, а раз так, я обязательно его найду.

А пока будем следовать плану Любиминых, чтобы раньше времени не вызвать подозрений. И самое главное, не оттолкнуть от себя ту, которую нашёл. Конечно, временные трудности неизбежны, но Вита простит, уверен. А если нет, то… всё равно простит, по глазам вижу. Только бы не натворила глупостей! Хотя на то я и рядом, чтобы ей этого не позволить.

И всё же визит в клинику необходимо сделать, клиенты очень уж настаивали, чтобы Виту проверили на предмет отсутствия женских болячек. Упрямиться и дальше, ссылаясь, что пока не время, больше невозможно. Это означает только вызывать подозрение. А ещё я стал опасаться, что они попытаются найти мне замену.

Глупо, конечно. Вита далеко не дурочка, которая поведётся на ещё одного внезапно возникшего кавалера, но я опасался, что Вадим возьмёт дело в свои, так сказать, руки. Он давно похвалялся передо мной, что соблазнить бывшую ему будет несложно.

«Вита всё ещё надеется, что я к ней вернусь», — хмыкал мерзавец и сально улыбался. В такие моменты я еле сдерживался, чтобы не засадить ему по роже, но во время спохватывался и держал себя в руках. В бизнесе часто приходится делать вид, что слова оппонента совсем не задевают. Это не раз спасало моё дело, спасло и на этот раз.

— Может, тогда мне самоустраниться? — спрашивал я, понимая, что бью по больному. Да и не собирался этого делать, надеясь на то, что Катерина Любимова ничего подобного не одобрит, ей не улыбается снова терпеть Виту в супружеской постели.

— Лучше убедите её обратиться в выбранную нами клинику, — противно протянул Любимин, наморщив нос. — Время идёт, и Катя волнуется.

«Ну и рожала бы сама» — резонное возражение, которое, конечно, нельзя озвучивать.

Я кивнул и снова сдвинул сроки. Мол, Вита может что-то заподозрить и тогда всему плану конец.

Так и дотянул до конца весны. Но знал: дальше отлынивать опасно. Любимин кружил вокруг Виты как коршун и мог ей что-то про меня наплести. Ложь, в которую будет несложно поверить, зная характер моей женщины. Больше всего я опасался, что она оттолкнёт меня раньше, чем я смогу помочь. А в том, что смогу, уже пару недель как ни капли не сомневался. Должен смочь!

— Я хотел с тобой поговорить, — начал я издалека, когда она лежала рядом, гладя мою грудь. Удивительно, но секс с ней по-прежнему доставлял удовольствие, сравнимое с первым разом. Обычно эйфория от обладания новой женщиной уже через несколько недель сменялась привычкой.

— Что случилось? — Вита мгновенно напряглась и подняла голову, посмотрев на меня с тревогой.

— Ничего, но это очень личное. Скажи, ты планируешь ещё детей? Не сейчас, позже.

Вопрос её озадачил. Наверное, она не думала ещё о такой возможности или мой напор её насторожил. Вита была подозрительной, но я не считал это излишним. Обжёгшись раз, она очень ревностно оберегала своё сердце и имущество, чтобы вновь не оказаться у разбитого корыта. Признавшись ей в любви, я пообещал себе, что уберегу её от этого.