Проходя мимо бутика свадебных платьев в груди начало печь снова. Только теперь виной всему был не разлитый кофе.

Она скоро выходит замуж. Казалось бы — отболело, да, но… до конца не отпустило. Пока. Где-то сидит там, и ноет, ноет…

Больше никакой любви. Никогда. К чертям.

Клуб оказался действительно довольно неплохим. Приятная обстановка, ненавязчивый персонал, а главное — шикарный бар. Есть все, на любой даже самый требовательный вкус. А мой вкус сегодня прост — водка.

— Эй, не чахни, — пихает меня в плечо Денис, кивая головой в такт мелодии. — От твоей кислой рожи вон те пальмы в кадках вянут.

— Да я в норме.

— Ты морду свою видел? Брось ты, из-за какой-то бабы! Имей гордость в конце концов, она тебе изменяла.

— А вот это не доказано. Всего лишь предположение. Хрен знает, может, они встретились сразу после нашего развода и все быстро закрутилось.

— Оправдывать ее еще начни, давай, — запрокинув голову, одним махом вливает в себя текилу. Затем бросает в рот кусок лайма и жуя: — Раньше ты таким не был, ну, до брака. Трахал все, что движется, а сейчас… — машет обреченно рукой. Мол, «все с тобой понятно».

Да мне и самому тошно от себя же. Но поделать ничего не могу. Нет, не то, чтобы я весь год страдал, наматывая на кулак сопли, вовсе нет, но просто новость о ее свадьбе разворошила осиное гнездо воспоминаний… Ирина действительно была единственной, кого я любил и единственной, кто посмел меня так жестко опрокинуть. Отчасти именно поэтому отпустить окончательно ее проблематично — мужское, мать его, эго.

— Никогда не понимал, что ты в ней нашел, — чавкает, интенсивно работая челюстью. — Тощая, безэмоциональная, еще и в постели бревно. Может, она тебя того — приворожила?

Год! Прошел целый гребаный год, как мы не вместе. Она беременна от другого. А мне все равно неприятно, когда он говорит о ней плохо. Может, и справедливо говорит, но как-то вот так.

— Нихрена себе, — присвистнув, Дэн оборачивается, провожая взглядом молодую официантку в строгой черной униформе. — Да здесь не только пожрать можно охрененно. Может, по десерту? — ведет бровью на девицу. — Как думаешь?

Перевожу расфокусированный взгляд на блондинку. Вижу ее со спины, но формы да, аппетитные. Не отнять. Тонкая талия, перетянутая завязками фартука, а вот бедра наоборот, слишком крутые. Но ей идет. По крайней мере сзади.

Сзади…

Фантазия услужливо дорисовывает остальное.

Сколько у меня не было секса? Недели полторы точно. Загруженная командировка в Мюнхен лишила меня единственной в жизни мужской радости.

— Вот они — плюсы развода, — с видом знатока резюмирует Денис. — Ты можешь трахаться хоть каждый день с новой.

— Ты и в браке так трахался.

— Да, но приходилось скрывать. А сейчас — раздолье.

Денис не просто любит женщин, он — коллекционер. Из тех, для кого количество важнее качества. Однажды он попробовал загнать себя в стойло под названием «брак», но не выдержал и месяца — завел шашни с новой сотрудницей. Жена не узнала, ну и он быстро вошел во вкус. Правда, оказалось, что уходя в салон «чистить перышки» она тоже чистила кое-что другое со своим тренером по йоге.

Да, она тоже изменяла ему с тренером. Карма у нас с ним одинаковая, что ли.

— Девушка! — тянет руку Дэн, сально изучая пятую точку официантки. И уже тише мне: — Сейчас заценю, что у нее с внешкой. Вдруг крокодилиха.

Поднимаюсь. Нехило так покачивает. Сколько же мы выпили…

— Я отойду.

— Дружка проветрить? — скалится.

— Меня трогает, что тебя заботит мой член… — разворачиваюсь и… получаю удар в грудь, ощущая, как уже подживший было ожог вспыхивает новой волной адовой боли.

Кофе!

Опять!!

По живому!!!

Поднимаю глаза на блондинку, чью задницу поимел в своих фантазиях какую-то минуту назад. В руках поднос с перевернутой чашкой эспрессо, черная жижа тонким ручейком стекает на такого же черного цвета кафель.

— И-Илья Романович?

Не может быть. Снова она?

Это что, блть, розыгрыш?

— Снова ты? Опять? — шиплю, оттягивая ткань рубашки от тела.

Это она. Та самая, со странным именем.

Юла?

— Тебе кто-то заплатил, чтобы ты сварила меня заживо? Конкуренты? Или моя бывшая?

— Боже, простите! — глаза полны неподдельного отчаяния. — Я… случайно! Клянусь!

— Я это уже слышал. Где здесь туалет? — рявкаю, осматривая мутным взглядом полупустой зал.

— Там! Он там! — бросает поднос на наш стол. — Я вас провожу!

— Не надо! Просто отойди от меня, хорошо? От тебя одни неприятности.

Слышу, как за спиной ржет Денис. Что я там говорил раньше о том, что друг он хороший?

Забудьте.

Закрывшись в туалете, стягиваю рубашку. Просто дежавю какое-то. А еще говорят, что снаряд дважды в одну воронку не падает. Разве такое вообще возможно?

И главный вопрос — как она здесь оказалась? Неужели следила? Не бывает же таких совпадений!

Прикладываю намоченное холодной водой полотенце к ожогу, и то ли кофе был градусом ниже, чем днем, то ли градусы внутри меня обезболили, но довольно терпимо.

— Илья Романович…

Закатываю глаза.

— Илья Романович, это я, Юна, — скребется в запертую дверь. — Простите, пожалуйста. Это, правда, вышло ненамеренно. Сама не знаю, как так получилось. Давайте я… ну, не знаю… химчистку костюма оплачу, — осекается. — КостюмОВ.

Бросаю мокрое полотенце в раковину и распахиваю дверь. Блондинка мнется напротив, но жалкой не выглядит. Виноватой. Косится на алеющий на моей груди ожог.

Ну ладно, что уж теперь…

— Проехали, — прохожу мимо.

— Но я ведь одежду вашу испортила.

— Проехали, говорю.

— Но ваша рубашка…

— Твою же ты мать! Да забери ты ее уже! — скидываю мокрую тряпку с плеча и пихаю ей в руки. — Забирай и иди!

Григорьева, или как ее там, ошарашенно смотрит на комок ткани, потом на меня, и в голубых глазах мелькает что-то похожее на оскорбление.

— По адресу офиса потом пришлешь, — ухожу, ощущая, как в спину мне летят пропитанные ядом недоумения стрелы.

Нормально? Вообще-то, это она меня покалечила.

Дважды!

— Ну пздц, обчистили! — стебется Дэн, кивая на мой голый торс. — А говорили, место цивилизованное. Эй, охрана! — тянет шею. — У вас тут извращенцы в заведении! Охрана!

— Рот закрой и пиджак свой гони. Мой в машине остался.

Накидываю чуть тесноватый в плечах Армани на голое тело и заказываю еще водки. Настроение — дерьмо с минусом. И, конечно, виной всему не дурацкий ожог.

— Тебя администратор искал. Жди, будет рассыпаться в извинениях. Кстати, интересно, откуда она тут взялась? Ну, куколка эта.

— Черт знает. Мне неинтересно.

— А жаль. Жопа у нее что надо, — цокает.

Видеть эту криворукую не могу, но да, неопровержимый факт — посмотреть есть на что.

— Слушай, я тут это… — кашляет в кулак, — отъехать должен.

— Отъехать, в смысле — «того»?

— Сплюнь! — стучит по столу, а затем кивает на свой последней модели айфон. — Карина позвонила. Ну, та, — толкает языком в щеку, — сам понимаешь. Она тут с подругами недалеко в «Оазисе» зависает. Хочешь, двинем вместе? Подружки у нее что надо. Инна — норвежка — тощая и бледная, как смерть. Все, как ты любишь.

— Иди нахрен.

— Учти — член сам себя не обслужит.

— Со своим членом я сам как-нибудь разберусь, — не дожидаясь, когда ошарашенная услышанным официантка поставит заказ, забираю стакан с подноса и опрокидываю в себя обжигающее пойло. — Вали куда хочешь, — и в спину ему: — Смотри, триппер не подцепи.

А под нос:

— Как в прошлый раз.

Подмигиваю до жути смутившейся официантке и прошу повторить.

Надираться в одно лицо — первый признак алкоголизма. Да и похрен. У меня сегодня траур — оплакиваю похороненное эго. И вроде бы черт с ней, но бесит, что у нее все есть сейчас, а у меня… Ну что есть у меня? Бэнтли — есть. Бизнес — есть. Апартаменты — еще галочка. А в душе воронка.