— Рыпнешься — убью, — прорычала я, старательно понижая голос, и потащила ее на второй этаж в комнату Лорелей.

Девка даже не попыталась вырваться, она оцепенела от ужаса. Я же вложила лезвие кинжала в ее руку и с силой провела, рассекая ей ладонь. Девица вскрикнула, я отпустила ее и схватила стул, с силой швырнув его в окно. Комната кстати выходила на набережную, где в утреннее время чинно прогуливались добропорядочные горожане со своими семьями. Потом врезала девице по лицу, она заорала пуще прежнего. Отлично, я схватила ее за волосы и нанесла неглубокий порез по рукам, которыми она старалась прикрыть лицо. Девка рванула к двери, и я не стала ее останавливать. Надеюсь, шум был порядочный, его услышат на набережной, возможно, вызовут стражников. Для верности сорвала маску, распустила волосы, высунулась в окно и заорала, старательно закрывая лицо: "Помогите, убивают!" На мой крик повернуло головы несколько мужчин, они показывали пальцами в мою сторону, кто-то бросился за стражниками. Пора уходить. Я скользнула в ванную комнату, тщательно закрыв за собой дверь, дождалась, когда на крик прибежали привратник, экономка и остальные девицы заведения. Девки были в основном в неглиже, поэтому сбросив дорожное платье и заткнув его в сумку, я спустила волосы на лицо и смешалась с ними. Все галдели, я старалась не попадаться на глаза экономке, уж больно непростая дамочка была. Поэтому, улучив момент, когда привратник высказал предположение, что мерзавец скрылся через окно, я отступила и уже через несколько минут выходила, как ни в чем ни бывало, из заведения, полностью одетая. Как раз вовремя, потому что мне на встречу спешили городские стражники, я переждала их за углом и спокойно проследовала дальше, унося свою добычу и множество вопросов.

Что ж, теперь останется немного подождать и потребовать у капитана Лунтико освобождения помчика на том основании, что во время покушения на очередную девицу из заведения госпожи Розмари он был под неусыпным надзором доблестной городской стражи. Сей факт, определенно, взволнует господина инквизитора и внесет сумятицу в разум настоящего убийцы. Хотя вот тут сложно прогнозировать… Я вспомнила тот краткий миг, когда красавчик рассказывал про мятежный Асад, и когда в зеркале мелькнуло отражение мальчика лет семи. Он взглянул на меня такими измученными глазами, в которых гнездилось безумие, что я решила, что это и есть внутреннее отражение демона колдуна. Но что, если это последнее, что вспомнила Ивонна перед смертью? Если у нее уже был ребенок, то могла она на пороге смерти вспомнить своего сына?

Я так задумалась над возможными последствиями, что не заметила, как практически уткнулась носом в двух рослых мужиков, что перегородили мне путь. Их испитые физиономии и кривые ухмылки были достаточно выразительны, равно как и их недвусмысленное подмигивание.

— Ну что, красавица, повеселимся? — сказал тот, что повыше, вытаскивая кинжал. Второй противно поскреб пятерней лысину и ощерился неровным рядом гнилых зубов. Они окружили меня, загоняя в безлюдный проулок. Впереди каменный тупик, сбоку — узкая улочка, ведущая к оживленной площади, но до нее еще надо добраться. Впрочем, зачем спешить, почему бы и не позабавиться?

— Отчего ж не повеселиться, ребятки! — я улыбнулась широко и радостно, чем нимало их озадачила. Они явно были настроены на иное поведение жертвы. Лысый схватил меня за руку и с силой пихнул в сторону тупика. Вернее, попытался. Потому что я и не думала противиться, скользнув в указанном направлении, а лысый, не ожидавший отсутствия сопротивления, покачнулся на ногах, но устоял.

— Что случилось? — участливо спросила я него. — Головка закружилась? Ну так, голубчик, пить надо меньше…

Лысый зарычал от злости, а долговязый бросился на меня с кинжалом, беспорядочно размахивая руками. Я трезво оценивала свои силы. Эти двое — типичные головорезы самого низкого пошиба, что после беспробудного пьянства способны разве что на стычки в портовом кабаке с такими же забулдыгами. Тем не менее, у них оружие и численное превосходство. Поэтому я выжидала, не позволяя сократить между собой дистанцию, прикидывая возможные действия и подстраиваясь под их манеру боя. Когда отступать было уже некуда, я поймала миг, когда долговязый замахнулся кинжалом, поднырнула ему под руку и врезала второму, не ожидавшему такой подлости, по коленной чашечке носком сапога. Противный хруст и приглушенный вопль подсказал мне, что я попала куда следует. Верзила упал на здоровое колено, ругая и проклиная мерзкую тварь, а его напарник развернулся и полетел на меня. Едва успела увернуться, но он все-таки зацепил меня кинжалом, полоснув по руке, мы сцепились и кубарем покатились по камням. Боль в руке сильно разъярила меня, и я что есть мочи вцепилась долговязому в шею зубами, чувствуя, как рот наполняется теплой кровью. Он заорал, попытался отцепить меня, я послушно отпустила, заломив ему руку за спину и выдернув из ослабших пальцев кинжал. Лысый уже успел придти в себя и теперь поднимался с колен, чтобы придти на помощь своему подельнику.

— Двинешься с места — перережу ему горло! — прорычала я, оседлав противника, отведя ему голову назад за волосы и с силой прижав кинжал к его шее. Глубоко вздохнула, выравнивая сбившееся дыхание. Стало вдруг до жути обидно, что за мной послали такое отребье, неужели моя жизнь так мало ценится? Хотя оставь они прелюдии и просто пырни жертву ножом, у меня пожалуй было бы мало шансов. Но ребятки решили вперед поразвлечься с хлипкой девицей, что сыграло с ними дурную шутку. Я переместила острие лезвия к уху долговязого, надавила и прочертила глубокую царапину.

— Кто послал? Быстро, или лишишься уха!

— Да пошла ты!.. — сдавленно выругался мерзавец, а лысый сделал шаг по направлению к сумке, что брошенной лежала на каменной мостовой. Я одним махом отсекла ухо долговязого и бросила под ноги второму.

— У тебя осталось еще одно! — прошипела я сквозь его вопль. Лысый застыл в нерешительности. — Быстро! Потом лишишься глаз!

— Ах ты сука! — лысый все-таки решил рискнуть здоровьем своего подельника, метнув в меня кинжал. Я чудом успела среагировать, прикрывшись поверженным противником. Лезвие вошло ему в горло, он захрипел в агонии. Я вскочила на ноги, сжимая кинжал.

— Что ж вы, голубчик, своего товарища так подставили, а? — верзила угрожающе дернулся в мою сторону, забыв про раздробленное колено, споткнулся и едва удержал равновесие. — Сбежать надумали? Не получится…

Я загораживала ему выход из каменного тупика, ножа у лысого больше не было, передвигаться быстро он не мог. Спокойно вытерев лицо от чужой крови и подобрав сумку, я подошла к нему, головорез теперь пятился от меня в ужасе, перехватив мой безжалостный взгляд.

— Кто послал? Говори, и возможно, я оставлю тебе жизнь…

— Н-не знаю, честно! — верзила запинался и дрожал, в глазах горела ненависть, густо приправленная страхом. — Мужик какой-то в кабаке предложил, заплатил 20 золотых, назвал адрес и описал вас… Помилуйте!

— Как выглядел мужик?

— Да обычно выглядел, не помню, пьяными мы были…

Руки чесались перерезать ему горло, но мне необходимо узнать, кто его послал. Пусть живет…

— Я бы на твоем месте как можно быстрее убралась из города, — кивнула я ему, указывая на тело его подельника.

Незамеченной вернуться домой не получилось. В пекарне как обычно была уйма посетителей, а возле черного хода меня перехватил встревоженный Антон.

— Хриз, где ты была? Тебя госпожа Розмари уже час ждет, злющая как оса. Что с рукой?

Я поморщилась, порез хоть и был неглубокий, но досаждал. Надо переодеться.

— Ничего страшного, просто кто-то неразумно оценил мою жизнь всего лишь в 20 золотых. Напомни мне, жадность входит в список смертных грехов?

Я радушно поприветствовала хмурую хозяйку борделя, что сидела у меня в гостиной перед чашкой остывшего чая и блюдом с печеньем.

— Простите меня ради бога, госпожа Розмари, — я широко улыбнулась и присела напротив. — Дела наследования отнимают просто уйму времени, сама себе не принадлежу!